Я не знаю, каким образом фортуна повернулась ко мне лицом, но я услышал по вокзальному радио объявление, где меня приглашали к справочному бюро. А там ждал офицер из училища, который сказал, что мой вопрос с приемом будет решаться отдельно и потому надо вернуться в училище и наутро прибыть к заместителю начальника училища по учебной и научной работе.
Так уж получилось, что три дня мне пришлось жить на вокзале, питаясь пирожками и газировкой, каждый день с утра прибывать в училище к заму по науке, который никак не мог принять меня, но все закончилось благополучно и на четвертый день меня поставили перед фактом: «Вы зачислены».
Эпизод 4. Отдание воинского приветствия
Начался курс молодого бойца.
Меня переодели в курсантскую форму, и я стал полноправным военнослужащим со своими маленькими правами и огромными обязанностями. После подгонки формы я решил отпроситься у своего командира и сходить в магазин Военторга, который был у нас на территории училища.
Получив добро от ротного, выхожу на одну из аллей в училище и, сориентировавшись, бодро шагаю к магазину, не забывая крутить головой, чтобы не пропустить встречного сержанта или, что еще хуже, офицера.
И вот иду я по аллее, а навстречу два офицера, причем слева и справа от меня и получается, что я пройду как раз между ними.
В голове лихорадочные мысли:
«Это два офицера. Им каждому надо отдать честь! А как это сделать, если они по разные стороны от меня?»
Тем временем я и эти офицеры продолжаем сближение и, не найдя ничего лучшего, я перехожу на некое подобие строевого шага и отдаю офицерам честь, приложив ОДНОВРЕМЕННО С ДВУХ СТОРОН РУКИ к пилотке.
Офицеры козырнули мне в ответ, а когда мы немного удалились друг от друга, я услышал за спиной сдавленный смешок одного из них и реплику другого:
«Находчивый!»
Да, со стороны это выглядело смешно и было абсолютно не по Уставу, но лучше так, чем не отдать честь вообще.
В связи с этим казусом мне вспомнился еще один эпизод, связанный с отданием воинского приветствия.
Я прибыл в очередной каникулярный отпуск домой в Ленинград. Понятное дело, что я в отпуске курсантскую форму не носил, а гулял по городу в партикулярном платье. И вот как-то раз я иду по Невскому проспекту, по привычке «сканирую» встречных офицеров и тут
Прямо на меня идет летчик, генерал-лейтенант, и на кителе сияют две Золотые звезды Героя. У меня рука автоматически к виску потянулась, да вовремя вспомнил, что в гражданке. Сделал вид, что ухо почесал. Генерал, увидев мою уставную стрижку, чуть улыбнулся и прошел мимо. Все и так понятно.
Эпизод 5. Арест на бумаге
Ходить в отпуске в форме нонсенс.
Обычно по приезду домой стараешься сразу ее снять и запрятать в самом дальнем углу шкафа до того печального дня, когда отпуск подойдет к концу и потребуется возвращаться в училище.
Я переоделся в гражданку и отправился исполнять обязательный ритуал становиться на воинский учет в военной комендатуре Ленинградского гарнизона. Хоть я и перешел уже на второй курс, но в тонкостях военной службы еще не был искушен и потому совершил ошибку, приехав к дежурному помощнику коменданта не в форме.
Правда, сидящий в окошке, где отмечались отпускные билеты, сержант-писарь весьма доходчиво мне объяснил опрометчивость моего проступка: «На губу сесть хочешь? Нет? Тогда бегом домой переодеваться».
Вторая моя ошибка была в том, что я взял и поехал домой. Хотя надо было просто перейти улицу и зайдя в гарнизонную поликлинику, расспросить отца точно ли посадят? Но я решил, что не стану беспокоить его по пустякам и, переодевшись в курсантскую форму, снова появился на Садовой улице с отпускным билетом.
Получив заветную отметку о постановке на учет, я вышел на улицу и, медленно идя мимо центрального входа в комендатуру, смотрел на поликлинику, расположенную напротив комендатуры, и размышлял: «Зайти в гости к отцу или нет?»
Тем самым я совершил третью ошибку нельзя отвлекаться, пока ты находишься рядом с комендатурой. Боковым зрением я заметил какое-то движение возле входа, но
Через секунду за моей спиной раздался топот сапог, и я услышал: «Товарищ курсант, стойте!»
Возле меня стоял солдат с повязкой «Патруль» и недвусмысленно показывал мне на вход в комендатуру, где стоял старший лейтенант и нехорошо улыбался.
Подойдя к офицеру, я отдал воинское приветствие, предъявил документы и представился по всей форме: «Товарищ старший лейтенант, курсант такой-то по Вашему приказанию прибыл».
Товарищ курсант, почему Вы не поприветствовали офицера?
Товарищ старший лейтенант. Я Вас не увидел. Когда я проходил мимо входа в комендатуру, там никого не было.
И что? Вы должны были обернуться и отдать честь вышедшему офицеру. Мне.
Выдав мне такую «инструкцию», он повернулся и зашел в помещение дежурного помощника военного коменданта. Мне ничего не оставалось делать, как проследовать за ним. Документы-то были у него в руках. Солдаты-патрульные с сочувствием посмотрели на меня.
Дежурный помощник капитан Суворов в этот момент распекал какого-то солдата, который пришел становиться на учет не в форме.
Минут 15 я слушал громы и молнии, которые метал в бедного солдата преисполненный своей значимости капитан. Объявив ему взыскание, он обратил свой взор на меня.
Оглядев меня с головы до ног, капитан взял обломок линейки и подошел ко мне.
Расстояние от погона до нарукавного шеврона было больше, чем требуется, комсомольский значок висел неправильно и не на том расстоянии от пуговицы кителя, под рубашкой не оказалось майки
Странно, что он не приказал мне снять брюки, чтобы проверить, какого цвета у меня трусы.
Затем он взял мой отпускной билет, куда сидящий за столом солдат-писарь по невнимательности записал замечание, что я прибыл становиться на учет в неуставной форме, накричал на солдата, перечеркнул запись и своей рукой записал то, что посчитал нужным.
Держа в руке мой отпускной, как судья приговор, он торжественно, чеканя каждое слово выдал:
«За неотдание воинского приветствия старшему по званию, за многочисленные нарушения формы одежды объявляю Вам, товарищ курсант 10 суток ареста с содержанием на гауптвахте!»
Я обалдело таращился на капитана и лихорадочно думал: как сообщить родителям, что я живой, не утонул, не оказался под колесами автомобиля, а сижу в комендатуре на гауптвахте. Право на один телефонный звонок мне вряд ли предоставят.
«Арест отбыть после прибытия в расположение училища!»
Не веря своим ушам, я схватил отпускной и пулей вылетел из комендатуры. Через минуту, сидя в кабинете у отца, я описывал ужасы комендантской службы Ленинградского гарнизона.
А в училище ротный посмотрел на мой отпускной, выслушал сбивчивые объяснения, вздохнул и махнул рукой, отпуская мне мои невольные грехи.
Эпизод 6. Первый караул
Так получилось, что на первом курсе, когда мы, молодые курсанты, стали ходить в караулы (училищный и гарнизонный), я довольно долго вместо караулов заступал или во внутренний наряд, или в наряд по столовой. И так продолжалось до самого нового 1978 года, когда наша группа должна была заступить в новогоднюю ночь с 31-го на 1-е в гарнизонный караул.
Накануне на вечерней поверке командир роты зачитал распределение по постам, и я, к своему немалому удивлению, услышал свою фамилию среди тех, кто должен заступить в караул.
Опущу детали нашей подготовки, когда мы все стирались, гладились, стриглись, учили Устав гарнизонной и караульной службы, а перейду непосредственно к описанию несения службы.
Мне выпало «счастье» (по-другому и не скажешь) заступить на третий пост, который оказался единственным уличным постом перед входом в караульное помещение. И первая моя смена с 23-х часов до часу ночи.