Я естественно немного в напряжении: мало того, что это мой первый в жизни караул, с автоматом, снаряженным боевыми патронами, так еще стою по стойке «Смирно», не шевелясь, у всей комендатуры на виду и если что-то сделаю не так, то вполне могу «переехать» из караульного помещения в солдатскую камеру и «присесть» эдак суток на 5.
Проходит первый час смены. На морозе холодно, больше всего мерзнут руки, хоть и в перчатках и ноги, т.к. стоишь практически на снегу. Мысли в голове всякие, начиная от воспоминаний о встречах нового года с родителями или в школе и заканчивая патриотической мыслью, что все спят, а я охраняю их покой (хотя, судя по количеству доставленных в комендатуру солдат в слегка нетрезвом виде, ну или не слегка, спало в ту ночь очень небольшое количество людей).
На городской ратуше часы пробили 12 раз, я мысленно поздравил самого себя с новым годом и тут из караулки выходит бодрствующая смена, которая идет по всем постам и в нарушение устава (часовому на посту запрещается есть, пить) угощают каждого, в том числе и меня, кружкой чая и булочкой. Выпитое и съеденное приятно греют желудок, настроение бодрое.
И тут
Я не знаю, почему мой организм так отреагировал, но у меня начались такие колики и другие малоприятные процессы в организме, что мне небо с овчинку показалось.
Самое «смешное», что у меня над головой как раз было окошко «места общего пользования», но я был от него так же далеко, как если бы был на другом конце города. Никто меня подменить не имел права, а еще раз нарушить устав (часовому на посту запрещается оправлять естественные надобности) без «переселения» в камеру, я точно не смог бы.
Последние минут 50 моего срока пребывания на посту превратились я даже не смогу определить одним словом или фразой. Пляски племени мумбу-юмбу по сравнению с моими телодвижениями на посту (главное было не сойти с места) были просто танцами неумёх.
Когда вышла новая смена, начался процесс смены караула и пока дошла очередь до меня (смена постов идет строго по номерам, 1 и 2 посты в коридорах, где камеры для солдат и сержантов и надо было пересчитать всех задержанных), прошло еще где-то полчаса как минимум
Не буду утомлять читателей описанием холодного пота, передвижения в составе смены по оставшимся постам на полусогнутых и других малоприятных моментов моей первой в жизни смены караула, просто скажу, что, когда я добрался до цели, мне уже ничего не надо было в этой жизни, т. е. ну совсем ничего А караул я отстоял без нарушений и без ущерба для здоровья.
Эпизод 7. Первое увольнение
Человеческая память так устроена, что те события, которые происходят впервые в твоей жизни, запоминаются если не навсегда, то на долгое время. И если это приятное, радостное событие, то и вспоминаешь о нем через много лет с удовольствием.
Таким событием было и первое мое увольнение в город.
Когда подошла моя очередь и командир группы записал меня в увольнение, я и обрадовался, и запереживал. Хотя бы потому, что командир взвода или роты мог спокойно меня вычеркнуть из увольнения по какой-либо причине. Но слава богу, этого не произошло и я в субботу после обеда стал готовиться к походу в город. Бритье, глажка формы, чистка ботинок я все делал так, как и мои товарищи, которые уже бывали в городе и знали, как надо подготовиться, чтобы на проверке тебя не завернули в казарму из-за какого-то недостатка.
Наконец все осмотры, все проверки позади, военный билет с вложенной увольнительной в кармане, и я за воротами училища. Так получилось, что в тот момент у меня не было ни единого знакомого человека во Львове, идти мне было некуда и я просто решил погулять по городу, тем более что, когда я жил на вокзале в ожидании зачисления в училище, мне было не до львовских красот.
Да. Львов с его историей, с его площадью Ратуши, театрами, музеями, архитектурой, мало пострадавшей от войн XX века и в которой отражены многие европейские стили и направления, соответствующие различным историческим эпохам, не мог оставить меня равнодушным. И хоть я не могу сказать, что я люблю этот город, время, проведенное в нем, я не считаю потерянным.
Я прогулялся по центру, сходил в кино, и неспешно поднялся обратно в училище через парк Богдана Хмельницкого, где до недавнего времени стоял памятник славы советским воинам.
За время учебы в училище мне ни разу не пришлось столкнуться с каким-то негативным отношением, как к человеку в военной форме. Но один эпизод из первого увольнения слегка подпортил общее впечатление о львовянах.
Когда я зашел в магазин купить конфет и обратился к продавщице на русском языке, она сделала вид, что меня не видит и не слышит и, отвернувшись, стала копаться за прилавком. Пришлось вспомнить украинский язык, который я изучал в школе, продавщица все-таки меня обслужила, но тот факт, что поначалу я обратился к ней на русском, сыграл свою роль в том, что она меня обсчитала на несколько копеек.
Вот такое было у меня первое увольнение в город. Как-то так сложилось, что я до третьего курса, когда получил пропуск на свободный выход в город, был в увольнении на законных основаниях всего раз 10. Остальные разы, честно признаюсь, я бывал в городе, просто перемахнув через забор, что естественно было наказуемо, если бы я попался и вообще не красит курсанта нашего училища. Но. Что было, то было.
Эпизод 8. Креативный дежурный
Вспомнилось насчет увольнения, а вернее, возвращения из оного одна история, которую я слышал в училище. Причем у меня есть подозрение, что похожие байки рассказывались с небольшими вариациями в каждом училище. Но от этого она не становится менее интересной.
Не секрет, что иногда курсанты в увольнении могли себе позволить употребить малую толику горячительного, а потом всеми способами старались заглушить запах спиртного. И такое себе позволяли не только курсанты старших курсов, но и даже молодежь-первокурсники.
Одним из офицеров, кто ходил в наряд дежурным по училищу, был преподаватель такого предмета, как ЗОМП (защита от оружия массового поражения). На 1 курсе его еще не изучали, а значит курсант не знал назначение и внешний вид некоторых приборов химической разведки.
Когда на доклад после увольнения к нему прибывал курсант-первокурсник, излишне благоухающий парфюмом, лавровым листом, чесноком и прочими народными средствами, маскирующими перегар, дежурный по училищу задавал сакраментальный вопрос: «Пили, товарищ курсант?»
Ожидаемый ответ звучал практически мгновенно: «Никак нет, товарищ подполковник!»
Тогда подполковник брал курсанта под белы рученьки и подводил к дозиметру ДП (который по описи находился в комнате дежурного).
Тут надо пояснить, что у этого прибора был выносной регистратор излучения, которым фиксировалось заражение. Кроме того, перед эксплуатацией надо было проверить работоспособность прибора путем его включения и дождавшись звукового сигнала (пи-пип) через 23 секунды.
Подведя курсанта к регистратору, этот креативный дежурный говорил:
Сейчас дыхнешь, а прибор просигнализирует, пил ты или нет.
После чего включал прибор, который через пару секунд издавал требуемый сигнал.
Что и требовалось доказать, товарищ курсант.
Сраженный таким весомым аргументом, курсант, понурив голову, каялся в содеянном и просил «понять и простить». И если запашок, который чуял дежурный, был не сильно «зашкаливающим», то выпивший мог отделаться, что называется, малой кровью.
А дежурный тем временем настраивал прибор на разоблачение очередного нарушителя «армейского сухого закона».
Эпизод 9. Не тот дневальный