С этой мыслью, распушив волосы и закрывшись ими от внешнего мира, я потихоньку начала пробираться в направлении выхода. Но.
Чьи-то мягкие холеные пальцы сомкнулись на кисти.
Иди-ка сюда, поманила Фрея, нам как раз пары рук не хватает. На мне передали груду разномастных чистых тарелок, что весили, по ощущениям, пару тонн. Иди, расставляй. Фрея мотнула головой через плечо.
Я повернулась в том направлении. Парни уже расселись за огромным длинным столом и теперь негромко переговаривались, кто расслабленно качая под столом ногой, кто уже пожевывая хлеб, что заканчивала разносить Марианна. Почти все то и дело поглядывали в нашу с Фреей сторону. Я надеялась, они просто очень ждут обед.
Иди-и! девушка легко толкнула меня в спину, поторапливая.
Хм. Что ж. Такого в моем плане не было, но не повяжут же они меня на месте. Тем более, может, Марианна передумала им обо мне рассказывать.
Шаг за шагом я начала приближение к этому сборищу будущих убийц. Решила величать их именно так, чтобы поменьше заглядываться на каждого первого, ибо там было, на что смотреть. Но нет.
У меня отшибло память, а не здравый смысл.
Поэтому когда со мной пытались заговорить, я лишь сдержанно кивала, ставила перед очередным юношей очередную тарелку и поворачивалась к следующему.
Парочка все же пыталась убрать с лица заслон волос. У одного даже получилось: я не успела вовремя отстраниться и вот уже прядь уверенным движением руки заправлена за ухо, а я сердито таращусь на позволившего себе такую вольность нахала.
Черт! Тут точно замешана магия, ведь так? Хорошо хоть, пялясь на блондина, я продолжала хмуро сводить брови, а не истекать слюной, как в мыслях. Фигов искуситель.
О ком из нас ты так плакала, красотка? с наигранным участием спросил он.
Скрепя сердце, я отвернулась, не удостоив его ответом.
Они слышали мой визг с верхнего этажа. Я для них посмешище. Ну и ладно. Ну и замечательно.
И я двинулась дальше. Но тут в стекле у окна на глаза мне бросилось собственное отражение. Я остановилась, открыв рот от потрясения.
Да-да, и мы о том же! крикнул через стол тот белобрысый, до сих пор за мной наблюдая.
Почему Фрея ничего не сказала, хотя видела мое лицо, когда передавала посуду? Это что, нэвийская мода так выглядит? Или беженцам из Виты закон не писан?
По всему лицу моему был размазан слой краски: верхняя часть варьировалась от синего к черному, а нижняя и особенно губы от красного к коричневому.
Я производила впечатление грустного клоуна, окончательно разочаровавшегося в профессии. Или кисейной девицы, которой недавно разбили сердце.
Но я ведь не она! Никто из них! Ох, святые угодники, когда я радовалась, что могу из-за отсутствия памяти стать кем угодно, я ведь имела в виду не это.
Быстро расставив оставшуюся часть тарелок, я молниеносно ретировалась на кухню.
Мать Фреи снимала с печи огромную кастрюлю супа. При моем появлении она обрадовано направилась с ней в мою сторону. Заметив этот маневр, я медленно, не сводя глаз с противника, начала отступление.
Эх, не донесет ведь, протянула Фрея, разделывая перепелку у плиты и следя за действиями маман.
Донесет-донесет, уверенно заявила та. Иначе что ей у нас делать?
Я не успела выскочить обратно в коридор, мне торжественно передали исходящую паром посудину, указали в направлении столов и тут же снова потеряли ко мне интерес.
Тяжеленная кастрюля заставляла действовать быстро. Так я снова появилась в обеденном помещении, по-прежнему смущенная тем, что разукрашена как кукла.
На одном дыхании доковыляла до центра стола и там сгрузила ношу перед оголодавшими лицами военных. На меня смотрели с нетерпением. Наверное, ожидали, что я каждому собираюсь в миску его долю наливать. Не дождетесь.
А дальше, мальчики, сами, елейным голоском просветила их и развернулась, чтобы отбыть на поиски более вменяемой, чем ее подруга, Марианны.
Она определенно должна где-то наверху пережидать эту кухонную эпопею.
Постой, парень, мимо которого проходила, схватил меня за руку. Как твое имя?
На меня выжидательно уставились десятки глаз.
Хм. Думаю, это не должно иметь для вас значения.
Я вырвала у него руку и проследовала дальше под хмурые взгляды окружающих.
Эй, жертва моды! уже более грубо бросил вслед все тот же тип. Мы что, руками есть должны? Или принести столовые приборы ниже твоего достоинства?
Я бросила взгляд на стол. Действительно, ни ложек, ни вилок на нем не было.
Мальчики-зайчики, вот ваши ложки, не грустите!
Фрея вбежала в зал со столовыми приборами наперевес и раздраженно махнула мне в сторону выхода.
Иди, прогуляйся, ты занимаешь место, прошипела она, и я тут же с готовностью ретировалась.
Вечерело.
Смотря на неторопливо скрывающееся за кромками деревьев солнце, я чувствовала, что медленно успокаиваюсь. Пытаясь по достоинству оценить красоту лесного заката, я поскорее забыла об ораве парней, что обедали за спиной.
Но, стоило разглядеть за поворотом здания Марианну, спокойствию пришел преждевременный капут.
Двое, она и пожилой мужчина, по военной выправке которого не стоило труда распознать в нем начальника отряда, приглушенными голосами общались метрах в пяти от меня. Я не собиралась подслушивать, но и покидать столь выгодную смотровую точку не хотелось.
Марианна передала мужчине небольшой сверток, получила пару конвертов взамен, а затем вспомнила вслух про всадника, что обогнал нас на дороге. Затем девушка с уважением поклонилась и скрылась за углом.
Мужчина кивнул в ответ и отвернулся. В следующую секунду в мою сторону полетел нож, вонзившись в деревянный брус крыльца в паре сантиметров от уха.
Я сглотнула.
Марианна рассказала о тебе, мужчина подошел ближе. С памятью или без, подслушивать чужие разговоры очень неполезно для здоровья.
На мою разукрашенную в лучших нэвийских традициях физиономию он не обратил внимания. Что делало ему чести.
Я вскинула подбородок, не собираясь чувствовать себя виноватой.
Это общественное пространство. Я наблюдала за закатом.
Мужчина сощурился, темно-медовые глаза прожгли меня раздражением.
Как много ты слышала?
Я пришла только что. Слышала про увиденного нами всадника. Кто он понятия не имею. А вот ваши ученики довольно невоспитанны. Хотела спрятаться здесь от их повышенного внимания.
Мужчина усмехнулся, отстраняясь.
Вашей светлости не оказали должного почтения? протянул он.
Я воспылала негодованием.
Да ваши солдаты
Это, милая девушка, не солдаты, а ученики Академии, представители лучших семейств Невиданных творений и последние защитники этой страны, проговорил он, пригвоздив меня своим вкрадчивым взглядом. Пока не получу доказательств обратного, уверенность в их дисциплине останется незапятнанной.
Мужчина выжидающе поднял бровь, и я с трудом удержалась, чтобы тут же не ляпнуть чего-нибудь сомнительное.
То, как он произносил слова, и тон его голоса почему-то заставляли резко зауважать этого человека. И тем не менее.
Какими высокими словами вы описали простую роль будущих убийц.
Он устало покачал головой, будто разговаривал с глупым ребенком.
Где тебя воспитывали? Академия не учит убивать. Мы учим выживать. И спасать жизни. А научиться этому можно только наступая на горло собственным страхам, страстям и завышенному самолюбию, он бросил на меня многозначительный взгляд, ты о таком вряд ли слышала.
Дети вельмож наступают на горло страстям? Ой ли.
Я не сказал «дети вельмож». Но в каждом должно быть достаточно храбрости и силы воли, чтобы я согласился вложить в них время и энергию преподавателей. Это главный критерий. У нас учатся и дети пекарей.