Да будь ты проклят, Дарий за то, что сделал! Ты подлый предатель, убийца! И очень скоро ты ответишь предо мной за все, что сделал.
Ее слова и то, с какой злобой она их произнесла, уничтожило всю мою решимость показаться ей. Мне стало больно и горько от того, что те цели и надежды, с которыми я явился сюда, обратились в прах, стоило мне приблизиться к ним на расстоянии вытянутой руки.
Смерть. Завоеватель зовет тебя, как всегда не вовремя появившись, сказала Голод.
Вы нашли его? тут же спросила ее Кайя.
Нет.
Тогда я не хочу никого видеть.
Вот и скажи ему об этом сама, а то он в последнее время совсем не в духе.
Как и мы все, сказала Кайя, после чего тут же исчезла.
Глупо было приходить сюда, Дарий. Вот тебе мой совет, не появляйся здесь больше, если жизнь дорога. Сиди там, где ты сейчас прячешься.
Услышав ее слова, я вышел к ней и, пребывая в невероятном замешательстве, спросил ее:
Зачем ты говоришь мне это? И почему не сказала ей, что я здесь?
Сама не знаю. Я же ненормальная, разве тебе никто не говорил об этом раньше? А теперь проваливай, пока я не передумала.
Это ничего не значит. Однажды я вернусь за тобой и Завоевателем за то, что вы сделали.
Ну так значит, я буду ждать твоего возвращения, улыбнувшись, ответила мне Голод, а после повернулась ко мне спиной и исчезла. Следом исчез и я.
Вернувшись в свою комнату разбитым и подавленным, я рухнул без сил на кровать.
Вернулся? Что случилось? Как все прошло? с волнением в голосе спрашивал меня Немор.
Я был у озера, Немор, и ты был прав, я это не серьезно, ответил я ему, закрыв глаза от усталости, которая меня одолела.
Глава 2. Я должен знать!
Вот уже вторую ночь я порицал себя за то, что должен был сделать, но так и не решился. Мне следовало и следует поговорить с Кайей, не смотря ни на что, объясниться с ней. И если после всего этого ее ненависть ко мне не иссякнет, пусть будет так, но зато она хотя бы будет знать правду. Да, решено! Я должен увидеть ее снова!
И как только я это решил, то сразу же встал не один вопрос: «Какой сценарий будет для нашей встречи с Кайей, что я скажу ей, станет ли она меня слушать, а если нет, то, как заставить ее, да и с чего вообще начать?» От всех этих мыслей меня старался отвлечь Немор, лежащий в кресле:
Да что с тобой? Ты уже второй день как воды в рот набрал. Ходишь мрачный и почти ни с кем не говоришь. Это все из-за нашего прошлого разговора? Все думаешь о том, что скажешь ей при встрече?
Да.
Ну, по-моему, тут тебе надо сказать все так, как оно и есть
Да неужели? А как мне объяснить то, что я убил Войну? спросил я тут же Немора, на что он мне ничего не ответил, но по его глазам читалось, что такое в принципе объяснить невозможно.
К черту, мне надо отвлечься, а то уже голова начинает кругом идти от всего этого, сказал я, мерцая до стола, где лежала моя тетрадь, в которой я зачастую рисовал, чтобы хоть как-то себя занять и отвлечь пока все спят. Взяв ее со стола, я переместился обратно на кровать, где тут же принялся за любимое занятие.
Снова рисовать? Как же я тебе завидую, брат сказал Немор, тяжело вздохнув перед этим. Хаа зависть! А ведь с нее-то все и началось, проговорил Немор глядя в одну точку.
С зависти? переспросил я, ожидая продолжения его мысли.
Да! Видишь ли, я очень завидовал одному из своих братьев, потому что среди всех Нефилимов он был один такой, он выделялся своей неоспоримой исключительностью среди всех нас. Дид, так его звали.
Дид? Интересное имя, звучное, но твое мне нравится больше! И что же в нем было такого, чего не было больше ни в ком?
Все, все без исключения: Дид был сильнее, быстрее, умнее каждого из нас. К примеру, знаешь, если все мы сражались оружием с Ангелами и Демонами, то Дид убивал исключительно голыми руками. Оружие претило ему, он твердо верил в то, что убить оружием может каждый и это не сделает тебе чести, а вот убивать тем, что дано тебе от рождения, от природы, это совсем другое. Ему не нужна была броня, так как редкий клинок мог коснуться его кожи, а если случалось так, что касался, то помоги тому вселенная, кто сделал это, ибо Дид не знал покоя, пока не отдаст кровавый должок своему оппоненту. Знаешь, Дарий, пожалуй, из всех моих возможных и невозможных страхов, которые есть и будут, больше всего я боюсь встретиться с Дидом на поле боя. Это, пожалуй, единственное, чего бы я очень не хотел.
Неужто он и впрямь был так хорош?
Хорош? Нет. Дид был велик! Говорю же тебе, Дарий, он был воистину велик, и его устрашающая мощь нисколько не уступала его интеллекту. Он был невероятно умен. Его стратегия ведения боя сметала все и всех на своем пути, не оставляя противнику и шанса на какой-либо маневр. Однажды я видел, как Дид разорвал Ангела надвое во время битвы и это было ошеломляющее зрелище, скажу я тебе. Представь себе Нефилима, что был немногим крупнее Мордрема, обладающего всем, чем только можно обладать от рождения. В нем было все, что только можно желать для себя, в нем было все, чтобы быть лидером. Но это была моя роль, роль лидера, роль вожака по праву рождения, по праву первенства.
Кого-то крупнее Мордрема, ты это серьезно? Прости, и что с того что он был лучше? Ты же был предводителем Нефилимов как самый старший из них, спросил его я, не отрываясь от рисунка над которым корпел.
Перед тем как совершить то, за что я так себя ненавижу, у меня был разговор с нашими отцом и матерью. Они просили меня уступить мое место Диду, так как за ним стояло наше дальнейшее существование. Так что да, зависть, с нее все и началось, начало конца, с горечью в голосе проговорил он.
Но ты же одумался, ты не стал предавать никого, сказал я, сев напротив Немора, и отложив свою тетрадь.
Он не ответил мне ничего, лишь печально улыбнулся, и эта улыбка говорила все за него, она говорила «А что толку от того я одумался?».
Дид был и будет величайшим из Нефилимов, теперь я это понимаю и признаю.
Затем он устремил свой взгляд к моей тетради, что лежала рядом со мной и сказал:
Красивый рисунок, Дарий, очень красивый рисунок ИДЫ! произнес он ее имя довольно многозначительно.
К чему ты клонишь, брат?
Ты нарисовал Иду, а не Кайю, хотя так переживаешь из-за грядущей с ней встречи. Как по мне, это говорит о многом Под ним струя светлей лазури, над ним луч солнца золотой А он, мятежный, просит бури, как будто в бурях есть покой!
Что это, стихами заговорил?
Да, но стих не мой, а твоего одноплеменника.
Не одноплеменника, а соотечественника, так будет правильней.
И тут раздался стук в дверь. Я поднялся с кровати, чтобы открыть ее, и обратил внимание, что за окном уже давно встало солнце. Открыв дверь, я увидел, что за ней стоит Август:
Доброе утро, Дарий, Немор. Агата зовет всех завтракать.
Спасибо тебе, Август, мы сейчас спустимся, услышав мой ответ, он развернулся и ушел, а я направился в ванную умыться.
Подойдя к умывальнику, я с тоской вспомнил, что как же было приятно ощущать поутру ледяную воду на лице, но мне это больше не светит, ведь теперь для меня холод и тепло были лишь словами и больше ничем. Завтрак прошел как всегда, за исключением пары вещей: первая заключалась в том, что Ид Эрида показательно не замечала меня, словно меня не существует, что, в принципе, меня пока что устраивало, а вторая это как все следили за нами, с любопытством и трепетом, ожидая, что же будет дальше. Затем, когда мы перешли к чаю, Агата, видимо, решила подлить масла в наш с Эридой огонь и, сдерживая улыбку на лице, сказала:
Ида, дочка, убери, пожалуйста, со стола, а Дарий, я уверена, поможет тебе. Ну а мы пока с Августом подготовим все к призыву Сарга.
И тут мы одновременно с Эридой косо посмотрели на нее, чем вызвали ее улыбку и всеобщее хихиканье, но она лишь гордо подняла голову и, поставив чашку на блюдце, посмотрела на нас самодовольным взглядом, и сказала: