Сказки Домового - Миронов Александр Леонидович

Александр Миронов

Сказки Домового

Грустная сказка о жизне прошлой.

ПРО ДОМИК В ДЕРЕВНЕ,

ДА ПРО ЕГО ДОМОЧАДЦЕВ,

ОТЦА И ТРЁХ БРАТЦЕВ.

"Так, товарищ, этот сказ

Буду я вести про нас.

То есть байка здесь о том,

Как живёт наш сельский дом,

Что остался средь лесов

От полтысячи дворов.

Где я, старый Домовой,

Повидал беды людской:

Много что потешного,

Грустного и грешного.

Что ни век, ни поколенье,

В доме, глядь, столпотворенье

Ну, да ладно, что томить,

Не пора ли сказ творить.

1

Жизнь в деревне как и прежде,

Но чем дальше тем потешней.

А на пике двух эпох

Наш колхоз совсем издох.

На пригорке, на деревне,

Дом стоит по виду древний

Как живёт хозяин в нём,

Так и выглядит тот дом.

С незапамятных времён

Мы в нём пятеро живём:

Я, три брата и отец

Он был пахарь, он был жнец.

Был ударником в колхозе,

На все руки, то есть спец!

Но, к несчастью для отца,

Жизнь прожившего в Дрянцах, 

Без работы обленился,

Начал пить, и быстро спился.

А сыны, что с ним живут,

Вообще не знают труд.

Но, однако же, бывает,

На собраньях заседают,

Светский там ведут сыр-бор,

То есть важный разговор.

Как-то летом посредь дня

Собралась на сход родня,

Как бывало в косовицу

На сей раз чтоб похмелиться.

На деревне ж кайф сплошной,

Что ни день то выходной!

Собрались робята вместе,

Как всегда, на прежнем месте,

За обеденным столом.

Выпив, речь вели о том:

 Есть ли люди где по весям,

Что живут лет восемь-десять? 

Так выспрашивает Ваня

На печи, придя из бани.

И, кумекая в уме,

Чертит цифры на стене:

"Это, если перемножить

Будет восемьдесят может".

Он застенчивым был малым,

Задавал вопрос из зала.

По своей дурной натуре

Не тянулся он к трибуне.

 Нам прожить полста бы лет,

А чтоб восемьдесят нет! 

Усомнился брат Тарас. 

Нет, хоть выткни левый глаз.

 Ты что, умным слишком стал?

Аль с печи башкой упал?..

Я и слыхом не слыхал,

Кто-то дольше чтоб живал.

Там, похоже, на печи

Растопили кирпичи

Разум твой, что есть ещё,

Коль завёл ты про житьё. 

Рассмеялся брат Самсон,

И Тарас с ним в унисон.

Оба весело смеются,

Облаками ды́мы вьются

Из ноздрей, из ртов,  глаза

Даже ест от них слеза;

Зубы ржавые в щербинах,

Щёки впалые в щетинах,

Просмеяли дурака,

Прячась в клубах табака!

Заседателям всё можно:

Просмеять и пить безбожно.

Пояснения тут, кстати,

За столом кто председатель?

Только тот, кто на розливе

Первый парень в коллективе.

На собраньях так сложилось,

В ком есть ум, а лучше сила,

Тот и станет Головой, 

Сунься кто-нибудь другой!

И Тарас из снисхожденья

Дураку шлёт приглашенье:

 Ты давай-ка, брат к столу.

Чё сверчком сидеть в углу?

Для тебя, уж так и быть,

Косячок дадим скрутить.

Дёрнешь крепкий табачок,

В раз прочистится умок.

 Мне бы семечек, конфет,

А курить резону нет.

Дураку ещё табак,

Что я конченный дурак?

 Ну, какой ты, брат, капризный.

Подь сюды болтать о жизни.

А дурак с печи нейдёт,

Речь дурацкую ведёт.

 Интересно ж, коль подумать:

Как живут в краях тех люди?

Что у них там за собранья?

Как проводят заседанья?

На повестку что выносят?

Кто, кого на них поносят?

Может, в планах обсужденья

Есть и трезвые мышленья?

На гулянках что поют,

Курят также, морды бьют,

Надирают чупруны,

Не жалея седины?

Ты вчерась, Тарас, спьяна,

Вон, отца зашиб, меня.

Ты, как только самогона

Перекушаешь, с Самсоном

Бьётесь, кружитесь без смысла,

Пыль по дому коромыслом,

Сбиты лица, кулаки,

Как последни дураки.

Вы же умные робята,

С сединой уж, бородаты.

Как посмотришь кислы лица,

А всего вам только тридцать.

А что будет в сорок с гаком?..

Тут Тарас, смеясь над братом,

Хлопнул вдруг себя по ляжкам.

 Ну, чудило ж ты, Ивашка! 

И такие льёт слова

Словно вяжет кружева.

Председателю всё можно:

Матом крыть и пить безбожно.

На него дурак глазеет,

То бледнеет, то краснеет.

Есть чему тут подивиться,

Есть чему тут поучиться.

Столь художественной Музе

Не обучат даже в ВУЗе.

Приезжайте к нам в Дряньцы,

Вот где слову кузнецы,

Этажи такие сложат,

Что из лиственя венцы.

Даже рот Самсон разинул

Во, Тарас! Вот это двинул!

Уж на что он крыть мастак,

Да едва ли сможет так! 

Подготовить так доклад

Может только депутат:

Вдохновенно, искромётно,

Как из ленты пулемётной,

Словом жжёт, и жесты метко

Подтверждают аргументы.

 Ну, ты, братец, и поэт!

Что ни слово то куплет.

Ты в журнал, али в газетку

Предложил бы хоть фрагмент.

 Я в писатели негож.

Этим разве проживёшь?

Вымирает ихний строй,

Также, как и мы с тобой.

Мой талант не признаётся,

Вам задаром достаётся.

И пущай в народной массе

Буду я как устный классик!

Тут услышали едва

На полатях скрип-слова:

 Вот кому послал свой дар

Сатана, не прогадал.

Очень грамотно кладёшь,

Да смотри переберёшь?

За такой охальный рык

Бог оттяпает язык.

Чтоб не дразнить сыновей,

Дед свинтил от них скорей.

Он уж знал: его робята

Любят выступить в дебатах.

Если мухой не слинять,

То бока могут намять.

В прениях глаза ж шальные,

На кулачки заводные.

 Лёг на печку старичок,

Так помалкивай, сверчок. 

Рассмеялись тут братья,

За цигарками пыхтя.

И дурак, на них взирая:

"Вот ведь жизть у нас какая

Да неужто так везде

Покоряются судьбе?"

К братьям снова подступает:

 Расскажите, кто чё знает?

На печи на вас смотреть мне

Надоело хуже смерти.

Мать курила и пила,

Сорок лет не прожила.

Батька, вон, что хрен сушёный,

Табаком весь прокопчённый,

Изошёл на кашель весь,

Пьёт и курит всяку смесь.

Скоро, видно, через мост

Тоже двинет на погост.

Да и вы, вон, молодцы,

Что прокисши огурцы.

Да неужто так повсюду

Трудно жисть даётся люду?

Мне понять не по уму.

Растолкуйте, чё к чему?

Братья смотрят на Ивана,

Не поймут его изъяна.

Сушат мозги табаком

Что случилось с дураком?

То ли умным стал он слишком?

То ль капризная мыслишка

Завелась на этот раз? 

Удивляется Тарас.

Смотрит он на дурака

Из-под радуг синяка.

 Что сказать тебе, браток?..

Не ходил я на Восток,

И на Запад, знаешь, тоже.

Как живут там мягче, строже?

Сколько лет и сколько зим

Бог отмеривает им? 

То не ведомо, признаюсь.

И признаюсь, что не каюсь.

Средний брат, скрививши рот,

Тоже Ваню не поймёт.

Сквозь щербатый рот смеётся,

Что ответить не найдётся.

На повестку дня, походу,

Сложный стал вопрос народу.

 Как-то, знаешь, не досуг

Было сбегать мне на Юг.

И на Север, знаешь, тоже

Вдруг там пятки поморожу?

Тут к тому ж ещё забота:

То похмелье, то зевота

На полуденечный сон, 

Позевает брат Самсон. 

День какой, смотрю, хандра

Дурака гнетёт с утра.

То ли выспался он худо,

То ли впрямь с Ванюшкой чудо

Приключилось? Видно трёпка

Поправляет дурня ловко.

Лезь почаще под кулак,

Даром вылечим, за так!

А ну братья хохотать,

Да ногами топотать.

Дым со ртов валит, с ноздрей.

У Тараса аж с ушей.

Кашляют до посиненья,

Смех их душит, иль куренье.

И никак невмочь уняться,

Над Иваном насмеяться.

2

Вот сменились времена.

У кормильца-хлебороба,

Надсадилася хвороба

Рано "крякнула" жена.

Уж пардон за предложенье!

Это птичье выраженье

Стал использовать народ,

Как обычной оборот.

Потому тут хошь аль нет, 

А используй сей предмет.

Сленг ведь тоже никотин,

В речь приходит не один

С кружкой пива, с табаком,

Под "Столичную" с братком.

А в деревне под сивушку,

Под ядрёную частушку

Вот и я таких словóв

Поднабрался от братков.

Вот Иван с печи глядит,

И с обидой говорит:

 Хоть и умные вы братья,

Да отшибли вам понятья

Самогон и самосад,

И смеётесь невпопад.

Тут отец, седой старик,

Вновь с полатей говорит, 

Не готовясь к выступленьям,

Слово взял для поясненья.

Говорит отец, сипя:

 Слышал я про те края.

Батька как-то раз гутарил,

Коль не врал, то правду баял.

Мол, за дальними горами

И за синими морями

Есть совсем другой народ,

По-другому он живёт.

И, мол, там на человека

Всем положено два века, 

То есть наших жизней две,

Хоть в деревне, хоть в Москве.

Даже есть такие старцы, 

Нам за ними не угнаться, 

Больше сотни лет живут,

Славу Богу воздают. 

Тут закашлялся старик

И совсем за печкой сник.

 Вот уж невидаль, дивуха

Зачесал Тарас за ухом.

 Да чего с отца возьмёшь?