Да нет, отдыхать не приводилось.
Так вот, есть возможность поправить это дело. Так что, давайте, встретимся и эти вопросы обговорим. Одно обещаю прямо сейчас, все расходы беру на себя.
Она примолкла, как напуганная.
Ну что же ты молчишь, Света?
Думаю
Над чем? Над предложением? И не заморачивайся.
Думаю, Яков Абрамович, как бы вам так ответить, чтобы вы не обиделись?
Тут он запнулся на полуслове. Затем едва ли не речитативом проговорил:
Свет, я никогда никого силой в друзья или подруги не вовлекал. Я сторонник демократических принципов подбора кадров. Никакого насилия. Да да. Нет нет. Так ты нет?
Нет, Яков Абрамович. Не надо. Тем более вечера я люблю проводить в семье дома, с сыном, с мамой.
Жаль, Света. Не оценила ты мой порыв. Не оценила. А напрасно. Наша дружба могла бы быть плодотворной, на пользу нам обоим, особенно тебе Так, значит, не хочешь, чтобы мы встретились, подружились?
Нет, Яков Абрамович. Не стоит на это убивать время, тем более оно у вас в дефиците. Да и у меня тоже.
Ну что же И всё же я буду терпелив и буду ждать изменение в твоём настроении. Хорошо? Она промолчала. Надеюсь, это произойдёт скоро. До свидания.
До свидания, Яков Абрамович.
Больше Блатштейн не звонил.
Вскоре, как он предсказывал, у неё начались неприятности. Два суда и оба комбинатовские.
Яков Абрамович
Вспомнила сегодняшний телефонный разговор Андрея с Блатштейном. Вот она, связочка. Теперь стали понятными предупреждения Андрея относительно судов.
Светлана отошла от окна и задумчиво прошлась по кабинету. Подошла к столу. Постучала ноготками по столешнице, глядя на телефон. Эх, позвони однажды с таким предложением Толя, поехала бы с ним хоть на Байкал, хоть в Тундру и хоть в собачьей упряжке Не позвонит. Светлана грустно усмехнулась.
А мне до него дозвониться надо, сказала она вслух. Вот попала в историю!
Светлана подняла трубку и медленными движениями пальца набрала на диске номер. Невольно глянула на часы на руке было уже половина седьмого.
"Хорошо, что Ваську к маме отправила, подумала она о сыне. А то болтался бы без присмотра".
Какое-то время подождала ответ. Нажала на рычажок и набрала другой номер.
Аллё, Евгений Моисеевич, Феоктистов у вас?.. На минутку его можно к телефону?.. Толя, это Мáлина. Толя, слушай, мне срочно надо с тобой переговорить. А лучше бы встретиться Через сколько?.. Хорошо, я перезвоню.
Светлана положила трубку и присела за стол. Притихла в смятении, в смутном предчувствии чего-то тревожного.
9
Ну, ваша светлость, на вас спрос! Вся прокуратура вами интересуется. В том числе и женская её половина.
Анатолий, передавая Прокудину телефонную трубку, улыбнулся, хотя звонок Мáлиной несколько озадачил его, особенно её голос.
Как бы там не было, Анатолий, а приятно осознавать, что мы дорогого стоим. А?! Прокудин хлопнул в ладони и потёр ими, горячими. Так мы на чём остановились?
На Шпарёве.
Ага. Так ты полагаешь, что его могли довести до петли?
Возможен, Женя, и такой вариант, исходя из тех бесед, что имел я с его сослуживцами, с шоферами, да и с женой, с дочерью такой исход возможен. Человек он бескомпромиссный, честный, его психика могла быть перегружена. Хотя эти же качества дают надежду, что он не столь малодушен и безволен. Я начинаю склоняться к версии, что его всё-таки убили. Многим он, похоже, стал поперёк горла, расхитителям, рвачам и прочим, кто живёт на широкую ногу за счёт государства, за счёт предприятия.
И тут что, возможно заказное убийство? со скрытой иронией спросил Прокудин.
Как знать? пожал плечами. Пока ничего определённого. Но с завтрашнего дня занимаюсь только этим делом. Конкретно. И начну с управления комбината.
Евгений Моисеевич поморщился: ему явно не понравилось намерение его подчинённого. Хотел резко возразить, но просьба работников прокуратуры проследить за Феоктистовым остановила.
Толя, хоть ты и заслуживаешь право, считаться с твоим мнением, однако, мне такой ход твоих мыслей представляется не совсем удачным.
Почему же?
Ну, нельзя же полагаться на поверхностные рассуждения людей, даже близких к Шпарёву. Они не объективны и истеричны. Мало ли что на Шпарёва оказывалось какое-то влияние, и даже давление на работе. Я на тебя тоже оказываю, и на меня оказывают. Так и идёт. Жизнь наша такая, все мы зависимые люди. На том и держится дисциплина на производстве, и Советская власть. Хоть и бываем мы этим не всегда довольны.
Ну, а если эта зависимость идёт вразрез с моралью, с нравственностью, с законом? спросил Феоктистов.
Для этого есть партийные, правоохранительные органы.
Ну, вот мы и пришли! Поскольку партийные органы в данном случае, мягко говоря, пустили всё по фигу, вот и надо нам подойти к этому делу с правовой стороны, и всех участников травли Шпарёва выявить через призму
Какую? чуть ли не воскликнул Прокудин.
Через призму закона, Женя.
А-а, ну да, обескуражено и в то же время с шутливостью проговорил он. И, стараясь сдержать загоревшееся было любопытство, спросил: И каким же способом ты хочешь высветить злодеев, начальников-лиходеев? У тебя что, есть какой-нибудь радар, детектор лжи, или детектор правды?
Ну, такой роскошью не обладаю, но кое-что есть, засмеялся Анатолий.
Интригуешь?
Интрига двигатель прогресса. Положительный фактор. Но может стать и отрицательным, если ею неправильно пользоваться.
Слушайте, ваша светлость граф, не зарывайтесь, недовольно проговорил Прокудин.
Не обижайся, Женя. Я шучу. Просто мне кажется, что есть способ, как докопаться до истины. Потерпи маленько и ты всё узнаешь.
Евгений Моисеевич зачмокал уголком губ от обиды: водит за нос, как стойлового бычка
Раздумывая, то ли накричать на подчинённого, как бывало в недалёком прошлом в линейном отделении милиции на станции Первомайск, где майор был замполитом, и выложить ему всё, что он знает о его глазе, призме, то ли погодить?
"Ишь, какой умник! Они все здесь его чёрте за кого принимают. Все умные да разумные, а он болван? Не-ет, ошибаетесь! О-ши-ба-е-тесь. Мы тоже не лыком шиты и не лаптем щи хлебаем!.."
Евгений Моисеевич имел немалый жизненный опыт, и служебный свой путь начинал из низов, из сержантов, и успел поработать во многих подразделениях города. В транспортной милиции уже в качестве заместителя начальника отделения по политической части после окончания заочно, за восемь лет, пединститута.
Но поработать там долго не пришлось, поскольку обнаружились дела, о которых стыдно вспоминать, и за которые весь руководящий состав был заменён. А кое-кто отправлен на вольные хлеба. Не миновала эта метла и его.
Но Прокудину повезло. Партия его не забыла, как он полагал. Майор был переведён на более благополучный участок работы и не на вторые роли. В тот момент оказалась вакансия в уголовном розыске его прежний начальник был направлен в область, затем немного севернее, в Эхирит-Булагатский район начальником местной районной милиции. Не то повысили в должности, не то сослали к бурятам. Видимо, за излишнее рвение на службе, и, может быть, за излишне длинный нос.
Ненавязчивый намёк на это качество получил и он при назначении. Поэтому старался, чтобы и его нос случайно не прищемили.
В переводе Евгения Моисеевича не последнюю роль сыграли связи, правда, не его личные, но он знал, при чьём участии он всплыл. Хотя, есть подозрение, интуитивно чувствовал, что Андрей Андреевич тут всего лишь промежуточное звено между ним и Блатштейном. И теперь следует только благодарно отзываться на пожелания, просьбы, принимать советы и исполнять их. И коли сказано за графом следить и никакой самодеятельности, то придержи нервы, прикуси язык. Не то труба трубе, а за одно и тебе!