Зайчик был небольшой. Помещался в кармане. В последние полгода он всюду носил его с собой. Дани взяла игрушку и крепко, чуть не с отчаянием, вцепилась в нее обеими руками.
Она подняла на него полные слез глаза и смяла пальцами тряпочную игрушку. Утерла мокрые щеки. Потом она отвернулась, не выпуская его подарок из рук, и на лице у нее появилось другое, отсутствующее выражение. Шок. Бедная девочка потрясена.
Зайчик, пробормотала она.
Да. Это зайчик. Он приносит удачу. Обними его, а мы пока разберемся, что тут случилось. Ладно?
Но ведь это зайчик Мэри, тихо сказала она.
Что что ты говоришь? прошептал он.
Она не ответила.
Конечно, он ее неправильно понял. Во всем виновато его собственное безумие. Его собственная тоска. И вина. Она снова подняла на него пустые глаза. Глаза, которые так поразили его там, в кухне. Левый был светлый, бледно-голубой, а правый карий, как у него. Теперь, в полутьме, он не различал цветов и лишь видел, как мерцают ее глаза один куда светлее другого.
У вас есть д-дочка? спросила она.
Сердце замерло у него в груди. Так случалось каждый раз. То же чувство. Та же внезапная пустота внутри, тот же ком в горле.
Нет, тихо ответил он. Больше нет.
Хорошенький зайчик, сказала она, вновь сминая потертую ткань. Она поднесла зайчика к груди, словно он мог ее утешить, прижала его к себе обеими руками и закрыла глаза.
Мэлоун, соседка говорит, что присмотрит за ней. С семьей уже связались, рявкнул Мерфи с порога задней двери.
Мэлоун и Дани Флэнаган вздрогнули от неожиданности. Она взглянула на него широко распахнутыми глазами:
Мистер Мэлоун, я хочу посмотреть на папу с мамой. Пожалуйста.
Нет, детка. Прости, нельзя.
Прошу вас.
Ему нужно было задать ей еще пару вопросов, но он не понимал, насколько сильно можно давить.
Дани, ты видела, что случилось?
Нет. Но вы здесь. А они там, внутри. Они бы позвали меня, если бы могли. Стали бы меня искать. Но они просто лежат там, и все. Вы же видели.
Долго они там не пролежат. Едва шагнув за порог, Мерфи заявил, что это убийство и самоубийство, а соседка, некая миссис Яна Терстон, подтвердила, что Флэнаганы частенько ссорились.
Джордж Флэнаган был грубиян. Он водился с парнями из Килгоббина. Их вроде называют бандой с Норт-Сайда. Жили они плохо, вечно ругались да дрались. Анета не раз прибегала ко мне в слезах. Я слышала выстрелы. Так, значит, он ее убил?
Я отведу тебя к миссис Терстон, сказал он. Он был простым полицейским. Ему всегда доставались самые дрянные задания. Правда, сегодняшнее дело оказалось худшим из всех, что ему поручали.
Не хочу к миссис Терстон, ответила Дани. Она не любит ни меня, ни маму.
Он нахмурился:
Это еще почему?
Миссис Терстон обставила все так, словно они с Анетой Флэнаган очень дружили. Ей было что порассказать о случившемся. Правда, сам Мэлоун пока не видел ровным счетом никакого смысла в том, что случилось в этой кухне.
Она завидовала маме, прошептала девочка. Говорила ей гадости и однажды попыталась поцеловать папочку. Не верьте тому, что она говорит. Она плохая.
Вот же черт. Мэлоун примерно так и решил, едва эта миссис Терстон раскрыла свой накрашенный рот.
Есть у тебя родня? Найдется к кому поехать? спросил он у Дани. Он надеялся, что родня есть. Господи, пусть у нее будет родня.
У меня есть дядя Дарби и мои тэты, мягко отвечала она. И еще дедушка, но он странный.
Тэты? Что это значит? Он знал иностранные языки, но это слово слышал впервые.
Мамины тетки. Тетка Зузана, тетка Вера и тетка Ленка.
Семья ее матери. Восточноевропейские имена.
Твои тетки тебя любят? брякнул он и сам смутился своего вопроса. Но ему нужно было знать.
Да. Они меня любят. Этот уверенный ответ чуть унял точившую его тревогу. Ему не хотелось, чтобы девочка оказалась у типа вроде Дарби ОШи. Он подумал, что дядей Дарби она называла как раз его.
Значит, у миссис Терстон ты не задержишься, заверил он. Мы позвоним твоим теткам.
Он провел девочку вокруг дома, к парадному входу, и стоял рядом с ней, пока из дома на носилках выносили накрытые простынями тела ее родителей коронер как раз велел их увезти. В битве на Сомме Мэлоун повидал немало смертей, но эта сцена показалась ему куда более душераздирающей.
Девочка кинулась к телам и стала молить санитаров, чтобы те дали ей проститься. Мужчины, которые как раз собирались грузить носилки в кузов кареты скорой помощи, застыли в неловком молчании.
Какого черта, Мэлоун? рявкнул Мерфи, но Мэлоун даже не обернулся. Его мать умерла, когда ему было двенадцать почти столько же, сколько теперь Дани. И ему позволили с ней проститься.
Мэлоун подошел к девочке. Мысленно перекрестившись, он осторожно отогнул покрывавшую носилки материю и открыл лицо Джорджа Флэнагана, а следом лицо его жены.
Дани Флэнаган, укутанная в его пальто, поцеловала каждого из родителей в щеку. Слезы струились у нее по лицу, но она больше не всхлипывала. Потом она отошла и, крепко сжимая в руках Зайчика, молча смотрела, как их тела погрузили в машину и увезли.
1
ЯНВАРЬ 1938 ГОДА
Майкл Мэлоун не был в Чикаго с тех пор, как в тридцать первом помог упрятать за решетку Аль Капоне. Бедный великий Аль. Теперь он сидит в камере в Алькатрасе. Мэлоун подумал, что даже в Алькатрасе он теперь, в первый день нового года, оказался бы с большей охотой, чем здесь, на чикагском кладбище.
Почти весь прошлый год Мэлоун провел на Багамах, расследуя дело об офшорных счетах и отмывании денег, и загорел дочерна, зато сегодня мерз так, как никогда прежде. Он отвык от чикагской погоды. Но к тому, что Айрин больше нет, он был готов. Они слишком давно жили врозь.
Его сестра Молли написала ему через пару дней после Рождества:
Лирин умерла. Что мне делать?
Он вернулся в дом в южном районе Чикаго, туда, где вырос. Правда, теперь это место уже не казалось ему родным домом. Молли ему обрадовалась. Ее дети выросли, а они с мужем, Шоном, поседели и исхудали.
Ты совсем не стареешь, младший братишка. Молли обняла его и расцеловала в обе щеки. Но оба они знали, что он здорово изменился.
Он смотрел, как купленный им гроб, белый с нарисованными по углам розами, опустили в землю рядом с маленьким надгробием Мэри и плитой в память о Джеймсе. Молли плакала, но Майкл подозревал, что то были слезы облегчения. У Молли своих хлопот хватало, и Айрин была для нее обузой. Он следил за тем, чтобы у Айрин всегда имелась крыша над головой и деньги на банковском счете, но заботилась о ней Молли. И ей это было нелегко.
На похороны пришли отец Кэрриган, Шон и Молли. Больше никого не было. А Майкл чувствовал лишь, что страшно замерз.
Ему придется снова уехать. И очень скоро. Нельзя задерживаться в старом доме, даже если у Чикагской организации теперь новые главари, а бутлегерские войны двадцатых годов остались в прошлом. Ему не нравилось жить в доме у Молли. Из-за него и неважно, надолго ли он приехал и насколько осторожно себя вел, в доме делалось небезопасно. А не наоборот.
Слух о его приезде разлетелся по городу, но он все равно изумился, когда спустя два дня в дверь постучал Элиот Несс. Под голубыми глазами Несса набрякли мешки. В руках он держал коробку с бумагами.
Я слышал об Айрин, Майк. Мне очень жаль. И Несс в знак уважения снял шляпу. Он, как и прежде, носил волосы на прямой пробор, и, хотя ему уже минуло тридцать четыре, в его облике до сих пор сквозило что-то мальчишеское черта, из-за которой одни его недооценивали, а другие обожали.
Мэлоун кивком ответил на соболезнования и отступил в сторону, приглашая Элиота войти. Молли выскочила из кухни поприветствовать знаменитого борца с бутлегерством. Она спросила, как поживает его жена Эдна, выросшая в доме по соседству, посетовала о кончине его матери Эммы та умерла с месяц назад. Задерживаться Молли не стала. Она принесла им стаканы, бутылку солодового виски и плотно прикрыла за собой дверь в гостиную. Она знала, чем они оба занимаются. Или занимались. Несс больше не работал на министерство финансов.