Это здесь, в гостях, не замедлил офицер. Дома, может быть, другой. Так ведь, милостивый государь? подмигнул он Федору.
Дома я молчу, отозвался свежий князь. Не с кем говорить.
Это ненадолго, сказала Куликова и, смутившись, покраснела.
Господа, к столу! возвысил голос муж
Час спустя Федор провожал Варвару. Шли пешком. День стоял погожий, теплый, отчего б не погулять? И идти недалеко.
Вам придется переехать, сообщила вдруг Варвара. Снять квартиру побольше или вовсе дом. Титул того требует.
Это вы серьезно? удивился Федор.
Сами говорили про условности. Люди не поймут. Вы не просто князь, вы Юсупов. Богатейшая фамилия. Жить Юсупову в комнатенке моветон. Нужен дом, выезд и прислуга. Так положено.
Вот ведь незадача! огорчился Федор. И когда мне этим заниматься? Дел полно.
Поручите это управляющему или экономке.
Где же их искать?
Можно, я спрошу?
Да, конечно!
Кто я вам?
Друг, ответил Федор, не задумавшись. Близкий и надежный.
Так доверьте это дело мне.
Взять вас экономкой? Федор уточнил. И продолжил, получив кивок. Я не возражаю. Только как быть с вашей репутацией? Люди посчитают вас моей любовницей. Иль похуже содержанкой.
Пусть считают! не замедлила Варвара. Кое-кто, возможно, позавидует. Мне, чтоб вы знали, нечего терять. Бывшая княжна, изгой. Я вас очень уважаю и хочу помочь снять с вас хлопоты по дому.
Я согласен, если так, ответил Федор. Только слово «экономка» не подходит для княжны. «Управляющий» тем более, это для мужчин. Как же вас назвать? он изобразил задумчивость. Разве что «домоправительница»? Вы не возражаете?
Мне подходит, рассмеялась вдруг Варвара. Хорошо звучит: домоправительница Оболенская.
Домомучительница фрекен Бок, раздалось в голове у Федора. Ох, примучит она нас! Словно Малыша.
Не тушуйся, Алексей Сергеевич! мысленно отозвался Кошкин. Нас ведь двое. Я промашку дам тут же и поправишь. Ведь Варвара дело предлагает снять с меня заботы.
А потом штаны, хмыкнул Друг.
Ты охальник, словно Куликов. Опьянел от коньяка.
Будто я один.
Ладно, завершили.
Федор обернулся к Оболенской.
Приступайте, Варвара Николаевна. Это на расходы, он достал бумажник и извлек несколько купюр.
Отчитаюсь о затратах, сообщила Оболенская, пряча деньги в сумочку.
И держите меня в курсе. Адрес вам известен. Дом, квартиру мы посмотрим вместе. И прислугу подберем. Горничную, например. Может, Фросю мне сманить? Девка молодая, расторопная. В доме, где живу, работает. Предложить ей чуть побольше?
Обойдемся, возразила Оболенская. Молодая не годится ветер в голове. Ухажеров наведет. Лучше нам семейных брать трезвых, обстоятельных.
Занимайтесь, согласился Федор. Вы домоправительница.
Так и распрощались. Кошкин, не спеша, отправился к себе. К дому, пребывать в котором осталось недолго.
Заживем, как олигархи, пробудился Друг. Дом, прислуга, выезд. Яхту, что ли, прикупить? Или девок для утех? Завести гарем. Князь ты или погулять вышел? Жаль, с гаремом не получится. Варвара Николаевна та еще штучка, Фросю вмиг отшила. Зачем ей конкурентки?
Варя добрая и милая.
Но характер у нее ого! Я всегда таких боялся. Приберет тебя к рукам и забудешь обо мне.
Никогда! ответил Федор. Нам с тобой такое предстоит Сам же говорил. Друг ты мне или нет?
Друг, конечно, отозвалось в голове. Это я ворчу. Старый стал совсем.
Никакой ты не старик! Федор улыбнулся. Очень даже молодой. Мне с тобою хорошо.
Как и мне с тобою. Ты мне словно сын. Там у меня не было детей, здесь же появился. Поступай, как знаешь. Эта жизнь твоя.
Я охотно разделю ее с тобой
Глава 2
Когда-то у него было имя Андронов Алексей Сергеевич. Имелось тело с органами чувств: он видел, слышал, осязал. А потом этого не стало осталась лишь душа
Алексей вырос в обеспеченной семье. Отец главный инженер завода, мать учительница. Единственный ребенок, любимый и заласканный. Отец женился на уроженке Сталинграда, пережившей ад во время сражения за город. Уцелевшие жители прятались в подвале. Там все и случилось. Однажды рядом с их убежищем взорвалась бомба. Ударом девочку оглушило, и что-то оборвалось в ее сердце. Она выжила, но стала инвалидом. Врачи запретили ей рожать, но она их не послушала. Сколько себя помнил Алексей, в их доме стоял запах лекарств, а мать периодически ложилась на кровать, пережидая приступ. Каждый год отец покупал ей путевку в санаторий, и мать возвращалась из него, полной сил. Жить становилось веселей.
С малых лет Алексей помогал по дому к этому приучил его отец. Он и сам, придя домой, снимал с себя костюм и становился у плиты. Или брал тряпку со шваброй. Мать пыталась возражать, но отец не слушал.
Что люди скажут? упрекала мать. Главный инженер полы в доме моет. И еду готовит.
Мы им не расскажем, отвечал отец. Так ведь, дорогая? Или, хочешь, домработницу найдем?
Мы не академики, возражала мать. Знаю этих домработниц. Только в дом впусти, сразу мужа уведет. Обойдемся как-нибудь.
К десяти годам Алексей многое умел: убирал, готовил и стирал. Родители его хвалили и ласкали, чем отпрыск пользовался. Учился избирательно. Терпеть не мог литературу с биологией, уважал математику и физику. Но над ними тоже не корпел. Учителя жаловались родителям: мальчик-то способный, но учиться не желает. Леша не ленился просто не старался. Он любил играть в футбол, погонять на велосипеде. Случалось и подраться. Как-то даже угодил в милицию. Ограждая сына от влияния улицы, родители купили пианино, в дом стал приходить репетитор. Мальчика он хвалил: дескать, слух имеется, и играет хорошо. Через год Леша уверенно выбивал из клавиш популярные мелодии и даже пел, услаждая слух родителей. Музыканта, впрочем, из него не вышло надоели постоянные упражнения и часы за инструментом. Во дворе было интереснее.
Школу он закончил с тройками. Средний бал меньше четырех. В политех не поступил, провалившись на экзаменах. Разозлившийся отец устроил сына на завод свой, конечно. Думал наказать, но вышло по-иному Алексею вдруг понравилось. Интересно ведь смотреть, как черная болванка превращается в блестящую деталь каждый раз в другую. Ремесло он постигал в инструментальном цехе. Учеников здесь было мало, как и вообще молодежи в основном, работали немолодые и семейные мужчины. К Леше относились по-отечески охотно помогали и советовали. В обед рабочие сражались в домино, Леша наблюдал со стороны. Грохоча костяшками по столу, игроки подначивали соперников. Из их реплик Леша многое узнал. Половина станочников воевала на фронтах, вторая не успела возрастом не вышли. Но и им хватило лиха: призванные в 1945-м, прослужили восемь лет. Истощенная войной страна не искала им замену, дав возможность тем, кто помоложе, завершить образование. Эти же остались с четырьмя классами, в лучшем случае с семью. Отец Леши не служил: работал на заводе, а затем учился в институте. Тем интереснее было слушать о войне.
Наставником Алексею назначили фронтовика. Бывший летчик, горевший в самолете, он войну не вспоминал не любил. Но учил старательно. Через месяц Алексей сдал экзамен, получив разряд. Пусть второй, но все же токарь. А весной следующего года ему принесли повестку. В армии посадили за баранку. У отца имелись «жигули», он научил сына управлять машиной. Леша получил права с отсрочкой до вступления их в силу. Восемнадцать стукнуло и ты водитель, «мазута» по-армейски. После года службы он подал рапорт о желании поступить в военное училище. Выбрал Калининградское военно-инженерное. Для солдат срочной службы там имелись льготы достаточно сдать экзамены на тройки. У Леши получилось. Учился он старательно было интересно. Время пролетело незаметно, и лейтенант Андронов, заглянув к родителям, отправился служить. Но не в тихий гарнизон а «за речку». СССР воевал в Афганистане. Там Алексей получил первый орден и ранение.