Из пригорода, на самом краю новой нейтралки, спохватившись, ответил он.
Для тебя будет пакет. Есть хорошо знакомые места?
Майор кивнул на руку, и Том, быстро пошарив в окне комма, скинул ему координаты дома, где прошло его детство.
Заберешь, не привлекая внимания.
Насколько сильно не привлекать? поинтересовался Том.
Ничего нелегального, только лекарства на первое время, нехотя буркнул майор.
Понял. Том подумал, что оружие помогло бы больше. Что я должен сделать взамен?
Не позорить имя своей матери.
Том сцепил зубы, но промолчал.
Будешь искать тех, кто с тобой это сделал? Знаю, что будешь. Ищи, но не влезай туда, откуда не сможешь выбраться. Второй раз может не повезти, а пострадаешь не только ты. В голосе майора звучало раздражение, словно он заставлял себя произносить то, что совсем не хотел. Все. Больше я твоей семье ничем не обязан.
Он знал намного больше, чем рассказал.
«Чем же ты был мне обязан на самом деле, не прикрываясь моей матушкой? Я еще вернусь за ответом», пообещал себе Том.
Понял.
Раз понял, то и от Поддержания держись подальше. Форму с отличиями получишь. Поезжай.
Том вдруг осознал, что ехать нужно сейчас. Отступил к двери, дотронулся до ручки, помедлил:
А можно без «парада»?
Нет, без парада нельзя, проворчал майор. Условие Федерации, доставка за их счет.
«Великие почести, подумал Том, торжественный эскорт или тюремный конвой, с какой стороны посмотреть».
Этого разговора не было, донеслось ему вслед.
3. Осложнения
На звонок ответил заспанный голос, промямлил адрес и отключился. Тому стало интересно, что «подарил» ему майор? Жилье получше да охранника поумнее? Или все-таки потупее?
Пару часов и одну натертую мозоль спустя Том оказался там, куда должен был попасть еще утром, продолжая мысленно ворчать на промокшие ботинки. Мерзкая бессмысленная погода, мерзкая бессмысленная жизнь.
Квадратный двор, украшенный зеленоватыми проплешинами травы, однотипные серые высотки. Социальное жилье для однотипных серых людей. По соглашению Федерация предоставляла ему крошечный угол в нейтральной зоне, оплаченный на двадцать лет. «Стандартное помещение в качестве компенсации». Формулировка Тома забавляла.
Оценка помещению подходила. Комнатушка в десяток квадратных метров, она же кухня, без мебели, зато с пышными, но грязными бордовыми шторами на окне. Капающий кран в душевой со старыми потеками. Вот уж действительно «стандартное». Том бросил сумку посреди комнаты и двинулся на поиски ответственного по строению соседа.
Ответственный сосед, тот, что ответил на звонок, на деле оказался безответственным: стучать в дверь пришлось минут пять, и Том бы давно плюнул и ушел, но звуки за дверью выдавали присутствие жильца на месте. Наконец тот сдался и распахнул дверь, не потрудившись натянуть хоть что-нибудь поверх трусов. Высокий сутулый парнишка лет восемнадцати, с ясными глазами и длинной светлой челкой.
Ну это, ночь же!
Ты ж ждать обещал, усмехнулся Том.
Сосед, силясь сообразить, кому он успел что пообещать, угрюмо пожевал нижнюю губу, проникся мыслью, порылся в шкафу прямо за дверью и выудил пачку документов с явным оттиском дна кофейной кружки на ней. Том чуть слюной не захлебнулся, взглянув на древнее коричневое пятно.
Пошли, мотнул головой сосед, указывая вглубь квартиры. Том едва зашел внутрь, как в руках у него оказалась горячая кружка с жидкостью непонятного серого цвета, но с совершенно божественным кофейным ароматом.
Откуда к нам? спросил сосед, и что-то странное промелькнуло в его взгляде. Настороженно-проверяющее.
Издалека, буркнул Том, доливая странный кофе из древней кастрюльки на плите.
Далеко. Сосед разочарованно пожевал губу, словно получил неверный ответ. И сразу ко мне.
Том удивленно приподнял бровь, не уверенный вопрос это был или утверждение.
Ты ж мне это, звонил, пояснил сосед.
Ты ж тут ответственный, м?
Ну да, недоверчивый взгляд быстро прошелся по Тому, только мне, это, не туда обычно звонят.
Порывшись по карманам, Том выудил помятый конверт и протянул. Сосед покрутил его, зачем-то вслух зачитал номер, разорвал конверт, достал комм и принялся сканировать внутреннюю поверхность. Том нагло уставился в пустое окно сканера, а сосед с мычанием выбросил остатки конверта в утилизатор.
Ты это, надолго к нам?
На двадцать лет, не сдержал сарказма Том. И что там?
Ничего. Сосед прищурился и на удивление чисто спросил: Зачем ты здесь?
Из всех вариантов фразы «не твое дело» Том выбрал самый нейтральный:
По личному вопросу.
Огонек в глазах соседа погас. Он порылся в ящике и достал пару сплющенных пайков:
Держи. Дрянь редкостная. Я тебе, это, принесу завтра что получше. Че-нить великое.
Том только головой покачал. Великое, м?
Заснул Том под утро, но отдохнуть не успел, снова случился приступ.
Эй, как тебя там, ты там, это, живой? Открой, что ль! А то я вызову, это, сами откроют!
Том стиснул зубы, распрямляясь. Спать на голом полу ему было не привыкать, в другую «ночь» он бы неплохо выспался, не хватило лишь возможности расслабиться.
Он поднялся, мазнул пальцами по окну, щурясь от внезапно яркого света. Затемнение тут промежуточных вариантов не имело все или ничего. Взглянул на руки и брезгливо сморщил нос: кисти измазаны в крови, на ладонях синие следы от вдавленных ногтей. На полу засохли беспорядочные черно-бурые разводы. Футболка была испачкана до самого живота. Ни дать ни взять чью-то тушку разделывали. Плохо. Так много крови еще не было.
Стук в дверь не прекращался.
Сейчас, прохрипел Том, выругался и, пошатнувшись, побрел к двери. Голова кружилась. В подъезде копошился и бормотал ответственный сосед, то ли все еще уговаривая его впустить, то ли уже занявшись своими делами на коммуникаторе.
И Том впустил.
К приятному удивлению, громких звуков сосед издавать не стал. Том затащил его внутрь, захлопнул дверь и приготовился скрутить, если тот попытается вызвать полицию.
У-у-у тебя тут это, сосед что-то изобразил руками, пытаясь указать в несколько точек одновременно, к-кровь идет, ты, это, в курсе? И из глаз, и из носа, и вот
Да ладно? съязвил Том, провел руками по ушам и убедился, что те тоже липкие и шершавые. А я б сам не догадался!
Постояв немного, но так и не решив, что делать с внезапно онемевшим соседом, Том плюнул и отправился в ванную, отскребывать засохшие кровавые потеки с бледных ввалившихся щек. Наскоро помывшись, он с омерзением натянул ту же футболку, спрятав под ней выпирающие ребра. Вышел, порылся в сумке, сопровождаемый неотрывным взглядом своего спасателя, примостившегося у окна, словно готового в случае опасности прятаться за штору. Мальчишка, всего лет на пять младше Тома, он казался совсем ребенком.
Том достал пару футболок, украшенных знакомыми черно-бурыми пятнами, выругался и засунул обратно. Так и думал, эта была последняя. Он-то не готовился никуда уезжать.
Сосед пробубнил что-то длинное, бочком продвигаясь к выходу. Хлопнула дверь, через пару минут снова. Переминаясь с ноги на ногу, сосед протянул ему серую тряпку. Том оценил его сутулую фигуру и тоскливо прокомментировал:
Длинновата будет, но футболку взял.
Макс, неуверенно протянул руку сосед.
Том, ответил он.
Когда Том, доверху наполненный странным соседским кофе, выбрался на улицу, вечереть еще не начало. Солнце припекало макушку, апрельский ветерок игриво пошевеливал волосы. Спина под курткой быстро взмокла, длинная, но тесная футболка, казалось, срослась с кожей, соблазн раздеться рос с каждым шагом. Такую опрометчивость Том себе позволить не мог слишком хорошо видны будут шрамы вокруг комма. Метка, которой не бывает у людей. Растянутое по руке виртокно с программой-навигатором помигивало крошечной зеленоватой точкой на почти неразличимой при ярком свете карте. Приятный электронный голос транслировался прямо в ушной чип, сообщая о поворотах и количестве шагов. Дороги пустовали, тихий гул гравимобилей едва долетал с высоты.