Сном Рита обладала крепким, Максим Андреевич и музыкальный репертуар «Радио России» ее не беспокоили. Риту подбешивало мышиное копошение на соседской кухне под нескончаемый аккомпанемент топора и тревожили противные запахи. Чутьем она обладала острым, развила обоняние, стоя за прилавком в отделе. Отрезав кусок развесного сыра, могла вынести неутешительный вердикт белорусскому «Маасдаму».
В восьмом часу утра, пока Максим Андреевич спал, издавая все те же артистичные трели, Рита с домашнего телефона позвонила Эмилии.
Тут такие дела, зашептала она, прячась за кухонной дверью. Я утопила в борще смартфон. Можешь купить новый? Деньги я дам. Ну и борщ этот дебильный надо сварить сегодня к обеду. Рита на мгновение замолкла, пытаясь уловить настроение подруги. Я старику обещала.
Могу завтра заехать, с легким сожалением ответила Эмилия. В десять с Аликом едем на море. И деловито добавила: Да сама свари его. У тебя вроде получалось раньше.
Раньше я и в Польшу моталась, и в гданьских ресторанах обедала. И ликеры по выходным пила, вспомнилось сгоряча Рите.
Да справишься, издалека отозвалась Эмилия.
На выдумки Рита была хитра. Коварные идеи тоже приходили ей в голову, иногда удачные. Она убедилась, что Максим Андреевич безмятежно спит, и в тапках пошла к соседям на третий этаж.
Открыла ей массивная женщина в длинном цветастом халате. В отличие от Риты лишний вес она не считала своим недостатком, во всяком случае, обтянутые хлопком пышные телеса ее не смущали. Особа эта регулярно демонстрировала их прохожим на бельевой площадке. Голова полной дамы была покрыта платком, приспущенным на лоб. Широкую неприветливую узбечку Рита пару раз встречала на лестничной клетке. С незнакомыми людьми Рита из принципа не здоровалась, а тут недавно шикнула на пеструю домохозяйку, когда та оттеснила ее мощным плечом от почтового ящика, проложив дорогу к двери подъезда.
Рита планировала начать общение по-хорошему. С порога ее обдало разящим букетом кухонных запахов и чем-то еще, несвежим и гнетущим. Сама же Зухра, как ее окрестила Рита, стояла в коридоре недоброй рельефной скалой и вафельным полотенцем вытирала мокрые руки.
Ты из чего пищу готовишь? Из говна? не сдержалась Рита.
Самсу из мяса готовим, спокойно ответила как бы Зухра. Берем у фермеров. Брат привозит.
А чем воняет? Спать невозможно!
До Риты дошло, что криком хозяйку не прошибешь.
Бараний жир пахнет, зира пахнет, слегка оживилась как бы Зухра. Мясо барана аромат сильный дает.
А борщ сможешь сварить? обреченно перешла Рита к делу.
Борщ не варим, снова помрачнела хозяйка. Шурпа лучше. Сейчас варим. Томат там есть, перец красный, сало.
Можешь мне отлить? Я заплачу, пошла ва-банк Рита.
Триста рублей будет стоить, сухо сообщила как бы Зухра. На продажу варим. Две порции даем. Меньше не даем.
Мне одна нужна, выпалила Рита, но быстро сообразила, что деда предстоит кормить еще завтра. Ладно, давай две. Сейчас деньги принесу.
Она побежала на четвертый этаж, из мойки вытащила эмалированную кастрюлю, в которой на стенках мутно блестели капельки жира. Подумала: «Шурпа должна его устроить. Тот же борщ, только узбекский. На баранине, со специями, успокаивала она себя. Не худший вариант, разнообразие, в конце концов. Да и деваться ему некуда. Схавает то, что подам».
Рита глянула в комнату Максима Андреевича. Тот спал, но мог проснуться в любой момент. Здоровой рукой он поглаживал загипсованную и терся спиной о скомканную простынь. Так он делал всегда перед пробуждением.
Рита прикрыла дверь в спальню и выскочила из квартиры, прихватив из серванта три сотенные бумажки.
Шурпа была горячей. Пахла томатной пастой, смешанной с пряностями, и этот насыщенный запах не имел ничего общего с ночными проникновениями в ее сон тлетворного душка из кухни сомнительных поваров.
В полдень позвонила Эмилия.
Ну что, приготовила? спросила она, продолжая что-то обсуждать со своим приятелем.
У узбеков шурпу купила, созналась Рита в подмене сегодняшнего меню. На два дня хватит.
Зря ты это сделала, обеспокоенно сказала Эмилия. Старики не любят острое. Ты сама-то супчик пробовала?
Нет, я такое не ем, сказала Рита и запустила половник в густую студенистую массу. Потом продегустировала блюдо.
Предположение Эмилии подтвердилось. Шурпа оказалась островатой, но была вполне съедобной. Риту встревожило не количество специй в супе, а то, как она объяснит Максиму Андреевичу неожиданную перестановку в меню: варила борщ, а вышла шурпа. Но пациент ее дедок спокойный, должен принять перченую реальность.
Эмилия, однако, была другого мнения.
Давай закажу на дом борщ из приличного ресторана, предложила она настойчиво. Время еще есть. Оплатишь наличкой.
Но Рита отказалась от помощи подруги. Заработок почти весь сгинул в борще, а аванс за третью неделю праздных шатаний по квартире предстояло еще отработать.
В два часа Рита отнесла подогретую шурпу в комнату Максима Андреевича. Заранее придвинула к кровати журнальный столик, с клеенчатой салфетки смахнула хлебные крошки, тонкими ломтиками нарезала батон. Она вела себя уверенно, с нарочитой наглецой. Другую модель поведения при постороннем, ослабленном недугами человеке, хотя в сложившейся обстановке посторонней была как раз она, Рита освоить не могла, да и не хотела. В ней все еще жил неискорененный вызов ненавистным мучителям: работодателям, соседям, этому молчаливому дедушке, покалеченному лихачом сыном.
На второе Рита сварила картошку и сосиски. В банке нашла два маринованных огурца. Максим Андреевич включил радио. Днем музыку он слушал редко, в основном смотрел новостные каналы по телевизору, установленному на комоде рядом с фотографиями. Событиям в мире и стране он уделял не более получаса: берег зрение и нередко поругивал политиков за то, что к лучшему в жизни пенсионеров ничего не меняется, а значит, и нечего было подолгу слушать болтливых дикторов и корреспондентов.
Рита заглянула в комнату. Максим Андреевич помешивал ложкой шурпу. Судя по забрызганной салфетке, обедать он уже начал. Но возился с первым он без энтузиазма. Впрочем, ел ее подопечный всегда медленно.
Рита вернулась на кухню и еще раз позвонила Эмилии. Надо было как можно раньше вытащить подругу с побережья и отдать деньги на новый смартфон.
Вечером заеду. Не представляешь, как сегодня хорошо на море! Легкий бриз, чистейшая вода, восторгалась Эмилия благодатной обстановкой на пляже. Ноги помочила такая легкость по телу разошлась. И, вспомнив о главном, спросила: Ну как ему шурпа?
Ничего, обедает. Рита снова подсмотрела за Максимом Андреевичем. Сейчас болтает по телефону. Полтарелки слопал.
Только Рита положила трубку, на домашний номер прошел вызов. Звонил Артур.
Так что там с первым? послышался в трубке раздраженный голос племянника. Обещали борщ, а сварили хрен знает что! Неделю старика за нос водили! Рита насторожилась. Сколько раз зарекался обращаться к знакомым за помощью. Пришлют дармоедов, потом от них не избавишься, не унимался Артур. Я вам деньги вперед за неделю заплатил, на хознужды выделил, а вы старику в первое нахаркали. Максим Андреевич просил борща!
Артур разъярился не на шутку. Такого напора Рита от него не ожидала. В жизни она встречала нескольких неврастеников, усердно прятавших психические расстройства под приветливую маску доброжелателей. Таких самодеятельных актеров Рита быстро раскусывала. Но Артур показался ей скромным, застенчивым человеком.
«Этот напролом не попрет, ошибочно заключила она после первой встречи с племянником Максима Андреевича, предвкушая вольготное сожительство с больным пенсионером. Этот будет сорить деньгами, чтобы вырваться на свободу из чахлой хрущевки, будет дистанционно мониторить обстановку».