Надеюсь, да, осторожно ответила я, понимая, что вопрос задан не просто так.
Тогда кот необходим. Ксения Ивановна, мама Риты, сказала, что в дом часто приходят полевки!
Я вздрогнула. Мыши! Правда, в городе обитают крысы, которые могут пролезть в мусоропровод и подняться по нему на любой этаж. Но в тех домах, где когда-либо жила я, грызунов не водилось. Жильцы были аккуратными, отходы упаковывали в мешки.
Кисуля, вмешался в беседу Костин. Извини, услышал ваш разговор с Лампой она тебя на громкую связь поставила.
Я посмотрела на трубку. Точно! Понятия не имею, когда проделала такое!
В нашем поселке серых разбойниц нет, продолжил Володя, за год ни одну не встретил!
Тетя Ксения говорит, что в округе их полно! Обнаглели, нападают стаями. Но в дом к Никитиным не суются, у них коты.
А моя жена, тетя Оля, уже неделю твердит, что видела у нас в саду крокодила, засмеялся Костин. У женщин случаются зрительные галлюцинации. Ляля встречает аллигаторов, а Ксения мышей.
Я предложила:
Давай договоримся так: если увижу в доме хоть одного грызуна
Ага! не дала мне договорить Кисонька. Поняла. Тогда мы возьмем кота. Лучше двух вместе им веселее.
Глава шестая
Она с собой покончила, заявил с полным ртом Тимофей.
Откуда такая информация? поинтересовалась я.
От верблюда, огрызнулся Обозов.
Фамилия, имя, отчество данного дромадера, пожалуйста.
Тима отрезал от стейка новый кусок.
Романова, сто лет тебя не видел. Помню тебя, еще Фросю, трепетной, тихой девушкой, которая с остервенением нащипывала арфу. Признайся, ты ненавидела эту дальнюю родственницу лиры.
Всем своим сердцем и душою в придачу, честно призналась я.
Мне нравилось, что ты тихая, с набитым ртом продолжил Тимофей, малоразговорчивая, не куришь, не пьешь, не ругаешься. Ну, прямо тургеневская барышня. Бриллиантик в компании вечно кудахтающих куриц.
Бриллиантик невозможно заметить среди наседок, засмеялась я.
Кому надо, заметит, возразил Обозов. Были мысли за тобой приударить, но не решился пригласить тебя в кино.
Почему? удивилась я. Может, я и согласилась бы!
За тобой всегда после занятий приходила мама, оперная певица, засмеялся Тимофей. Она знала всех наших педагогов. Отец твой, генерал, на оборону работал. А у меня только мать. Правда, она актриса московского театра, но ей было не до меня. Она мужей меняла, как использованные бумажные салфетки. Надоел? Пошел вон. А я рос сам по себе.
Повезло, вздохнула я. Фонтан неиссякаемой материнской любви тяжелое испытание для ребенка.
Меня выперли с первого курса перед летней сессией. Помнишь Модеста Львовича?
Разве можно забыть Лифшица? хихикнула я и процитировала педагога: «На первом месте среди великих певцов мира Лучано Паваротти. Потом я. Других гениев на свет не родилось».
Обозов рассмеялся:
Верно. А я, дурак, когда он впервые нам во время занятий так заявил, удивился: «Пласидо Доминго, Владимир Атлантов, Александр Ведерников, Евгений Нестеренко, Евгений Кибкало, Иван Козловский они не считаются? Вы в каком театре пели? В Большом?» Он на меня зло глянул, и я сессию не сдал.
Не помню этого твоего выступления, но знаю, что Модеста Львовича отец назвал в честь композитора Мусоргского. Папа Лившица занимал большую должность в Министерстве культуры, поэтому сын преподавал в консерватории. Пел он ужасно смерть ушам слушателей. Обладал комплексом сверхполноценности, считал себя лучшим из лучших. Ненавидел всех талантливых студентов. Но ко мне очень хорошо относился.
Тима наколол на вилку жареную картошку.
Тому были две причины. Арфистка из тебя как из медведя балерина, а Модя любил тех, у кого таланта нет. И твои родители могли защитить тебя. А я кто? Никто, и звать никак, поэтому оказался изгнан. Короче, думал сегодня увидеть скромную Фросю, глазки в пол. И кто сидит напротив? Евлампия! Откуда нечеловеческое имя взялось? А уж при виде удостоверения детектива чуть не упал. Ты полицейский? Ну, тогда я балерун, премьер Большого театра, принц Зигфрид[3].
Твоя метаморфоза тоже впечатляет, не осталась я в долгу. Студент консерватории, потом эстрадный певец и владелец самого желтого из всех желтых холдингов прессы.
Теперь, когда мы обменялись комплиментами, можем спокойно побеседовать о делах. Что надо нашей крошечке-Хаврошечке? Как к тебе обращаться можно? Евлампия длинно, нудно и подходит только старухе.
Лампа.
Обозов расхохотался:
Ой, не могу! Настольная или потолочная?
Я молча пропустила шутку Тимофея.
Подскажи, кто написал недавно информацию о смерти Полины Гонч?
А что? вопросом на вопрос ответил мой бывший однокурсник.
Полину травили с детства, а ничего плохого девочка никому не делала. Тихая, скромная, ни в каких скандалах не замечена. Но сначала ее ненавидели одноклассники, потом одногруппники, затем коллеги-актеры. И папарацци соревновались, кто больше всех соврет о любимице режиссеров Стасовых.
Зависть, коротко объяснил Тимофей.
Я потянулась к миске с салатом.
Это понятно. Когда мы прочитали информацию в «Сплетнике», возникли вопросы. Начинается статья красиво: «На обочине шоссе в дорогой новой иномарке обнаружена Полина Гонч. На актрисе» И далее подробный рассказ об одежде и кольце на ее пальце.
И что? заморгал Обозов. Наш читатель в восторге от описания тряпок.
Кто рассказал корреспонденту про платье, туфли и прочее? Сомневаюсь, что его пустили на место происшествия. И как репортер ухитрился сделать снимок тела?
Тимофей скорчил рожу.
Романова, ты сколько часов служишь детективом? Два, три? Сегодня твой первый рабочий день на поприще спасателя общества от преступников?
Я молча смотрела на мужчину, а тот продолжал изгаляться:
Ты не слышала про народных корреспондентов?
Ты о тех, кто за деньги сообщает журналистам служебную информацию? Это их сейчас красиво называют «народными репортерами», а не «стукачами за вознаграждение»?
Государство платит полицейским, медикам и пожарным копейки, бросился в атаку Тимофей, а мы им помогаем.
Следовательно, доклад об одежде, машине, описание места, где стоял автомобиль, все это рассказ кого-то из дэпээсников или сотрудников, которые увозили труп, кивнула я.
Обозов вдруг стал серьезным.
У меня много своих людей, которые хорошо знают, что если принесут в клюве вкусное, через минуту получат денежки на телефон. Никогда не задерживаю выплату, не обманываю.
С тобой приятно иметь дело, улыбнулась я. Информатор тоже молодец, подробно описал кольцо на пальце Полины. «Большой бриллиант в окружении сапфиров». Хочется поговорить с корреспондентом.
Ладно, вдруг согласился Обозов и взял свой мобильный.
Через короткое время я услышала веселый голос:
Приветики, слушаю внимательно.
Беседую сейчас с частным сыщиком, начал Тимофей, ей надо с тобой потолковать.
Ух ты! обрадовалась незнакомка. Видеосвязь включаю.
Глава седьмая
Добрый день, меня зовут Евлампия Романова, сокращенно Лампа.
Наташа Каскина, улыбнулась круглолицая блондинка.
Вы написали заметку о смерти актрисы Полины Гонч, решила я сразу приступить к главной теме.
И что? насторожилась девушка.
Вы выезжали на место происшествия?
Каскина округлила глаза.
Зачем?
Настал мой черед удивляться.
Для сбора материала.
Девушка засмеялась:
Я же не роман «Война и мир» ваять собралась. Мне сообщили о трупе в иномарке. Поскольку тело принадлежит известной актрисе, информация для нас интересная. Попросила показать машину, увидела тело.
Вы только что сказали, что не выезжали на место происшествия, заметила я.
Наташа закатила глаза.
Я сейчас не сижу с вами в одной комнате, но вижу вас прекрасно. Есть видеосвязь, «Зум».
Поняла, кивнула я. Значит, вы лично обозрели место происшествия?