Если Агнес надеялась задеть его, то у нее ничего не вышло. Гаролд Эванс улыбнулся краешком губ.
— Это не грубость — просто честность. Вы не распознали эту черту характера? Или просто не привыкли к ней?
Игра, решила Агнес, если это была игра, продолжается уже слишком долго. Она сказала резко:
— Вы что, хотите обмениваться со мной колкостями до самой свадьбы? В надежде, что моя мать отменит ее, считая, будто я не приехала? Мне жаль вас разочаровывать, но я вполне способна найти ее самостоятельно, большое спасибо. — И Агнес шагнула вперед, намереваясь пройти мимо молодого человека.
Снова едва уловимое движение — и ее руку будто обхватило стальное кольцо. Обычно Агнес не приходилось поднимать голову, чтобы взглянуть в лицо мужчине, — она была достаточно высока для этого и никогда не упускала случая воспользоваться преимуществом в росте. Но Гаролд Эванс заставил ее почувствовать себя маленькой и до смешного неуверенной в себе. Агнес сама не знала, что ей нравится меньше, это ощущение или сам Гаролд.
— А ну, отпустите меня! — рванулась она.
— Успокойтесь, — сказал он, саркастически усмехнувшись. — Я всего-навсего собирался показать вам комнату.
Затем наклонился и взял у Агнес чемодан. Запах его одеколона коснулся ее ноздрей, темноволосая голова была так близко, что она могла коснуться волос.
— Хотя, — продолжал Эванс, — время на исходе, а я никогда не встречал женщины, которой удалось бы привести себя в порядок меньше чем за час.
Агнес захотелось провести ладонью по его волосам, чтобы убедиться, такие ли они шелковистые, какими выглядят. Бесполезно было отрицать это желание. Господи, что с ней стряслось?
Она с трудом взяла себя в руки, молясь, чтобы безумный порыв не отразился на лице. Затем, выражая всем своим видом презрение, оглядела Эванса сверху донизу.
— Похоже, вы знали многих женщин.
— Можно смело сказать, что да.
— Мне кажется, что мужчина, который хвастается своими победами, не заслуживает внимания.
— Так, мисс Кирби, думают те, у кого недостаточно опыта.
Очевидно, он счел ее малопривлекательной, чтобы иметь успех у мужчин. Сжав зубы, Агнес процедила:
— Некоторые женщины сами решают, где и как набираться опыта! Вы хорошо выглядите, скажу честно. Но в мужчине, по моему мнению, должно быть что-то еще помимо красивой обертки.
— Не слишком ли вы строги в своих суждениях для женщины, чья обертка не вызывает желания взглянуть на нее во второй раз?
Ты заплатишь мне за это, подумала Агнес, закипая. Я заставлю взглянуть на меня больше, чем дважды, наглец! В пластиковом чехле, перекинутом через руку, лежали два платья: первое прекрасно подходило для великосветской свадьбы, второе было гораздо эффектнее, но к данному случаю подходило меньше. Теперь Агнес знала, какое из них наденет!
Но самым отвратительным в этом дурацком разговоре было то, что Гаролд привлекал ее. Привлекал, как самец — самку. Прямо-таки источал самоуверенность мужчины-победителя, что ужасно раздражало Агнес, отчасти потому, что самоуверенность эта была совершенно ненаигранной. Он не пытался очаровать ее. О нет. На нее, Агнес, не стоило тратить ни времени, ни усилий!
Но непринужденность манер Гаролда, шелковистая прядь темных волос, так естественно падающая на загорелый лоб, скрытая сила пальцев — словом, все это притягивало Агнес с такой же силой, с какой отталкивало каждое слово, вызывая желание убежать как можно дальше. Агнес отлично прожила последние несколько лет, держа под замком собственную сексуальность. Но Гаролд Эванс не просто привлекал ее или приводил в ярость: он пугал ее. Пугал до дрожи.
— Что-то вы затихли, — насмешливо заметил он. — Не иначе как суждения кончились?
— Не хочу метать бисер перед…
— Если бы и захотели, то результата не добились бы, — последовал резкий ответ.
— Так, значит, мы хоть в чем-то согласны.
Гаролд вел Агнес через большой залитый солнцем холл к изящному изгибу лестницы из красного дерева. До чего же сильные у него пальцы, подумала Агнес, внутренне поежившись. Хотя Агнес держала себя в хорошей форме, она понимала, что сопротивляться сейчас было бы бесполезно — Гаролд Эванс легко взял бы верх над ней. Положив руку на перила и чувствуя, что самое сильное ее желание — уколоть его как следует, Агнес сказала с притворной небрежностью:
— А я вам сделала комплимент, если вы заметили.