Елизавета вся сжалась от этих слов. Мать пугала ее почти так же, как мысли об Уорике и дяде Кларенсе.
Мадам, прошу вас, твердым голосом произнес аббат. Новостей больше нет, и это вам на руку. Сегодня днем повидаться со мной приходил один мой приятель из Королевского совета. Он говорил с Уориком в Тауэре. Граф сказал ему, что у него мало причин любить вас, но он не станет преследовать женщин. И в подтверждение своих слов издал приказ, под страхом смерти запрещающий его сторонникам осквернять церкви и святилища. Так что успокойтесь: вы и ваши дети здесь в безопасности.
Елизавета испытала такое облегчение, что была готова расцеловать аббата. Однако мать явно сомневалась:
Хотелось бы мне чувствовать себя в безопасности, но ситуация очень подвижная. А что будет с моим еще не родившимся ребенком? Если это мальчик, не посчитают ли его Уорик и Кларенс угрозой для своего режима? Что мне делать, отец аббат?
Вашей милости, несомненно, нужно оставаться здесь, ответил священник.
Но у меня нет денег и не хватает многих необходимых вещей. Друзья, вероятно, бросили меня, и кто знает, сколько времени нам придется провести здесь?
Господь и это аббатство обеспечат вас всем, что нужно, не бойтесь. И Он уже показал Свою руку. Весть о вашем отчаянном положении распространилась благодаря нашим достойным братьям-мирянам, и меньше часа назад сюда уже приходил верный вам мясник, мастер Гулд, он обещал каждую неделю поставлять половину бычьей туши и двух баранов для пропитания двора вашей милости.
Как он добр, сказала мать, явно тронутая. Похоже, я все-таки не осталась без друзей. Никогда я не смогу отблагодарить вас достойно за вашу помощь нам.
Благословляю вас, дочь моя. Аббат улыбнулся. Будем надеяться, что ваши несчастья вскоре закончатся.
Глава 2
14701471 годы
Колокола аббатства пробили полночь накануне Дня Всех Святых, когда Елизавету разбудила мистресс Джейкс, которая стала переносить их с Марией соломенные тюфяки в комнату бабушки, где в простой деревянной колыбели, изготовленной монахами, спала Сесилия.
Что случилось? нервно прошептала Елизавета. Уорик идет? Он стал демоном ее снов.
Нет, принцесса. Вашу матушку уложили в постель. Даст Бог, к утру у вас будет братик или сестричка.
Это была хорошая новость. Однако ночь близилась к концу, и «уложили в постель», что бы это ни значило, оказалось делом весьма болезненным. Сквозь закрытые двери Елизавета слышала стоны матери. Позже жалобные причитания превратились в непрерывные крики. Девочка в ужасе закрыла уши руками.
В какой-то момент дверь отворилась, вошла леди Скроуп и успокаивающе заговорила с нею. Елизавета помнила изумление матери, когда три дня назад той сообщили, что Совет Генриха Ланкастера назначил эту женщину служить ей, а также прислал повитуху, матушку Кобб, которая принимала Сесилию, и личного врача королевы доктора Сирего.
Мать удивило, что новые правители раскошелились и оплатили их услуги.
И это притом, что ребенок может оказаться мальчиком, который когда-нибудь бросит вызов Генриху.
Может быть, они хотят подружиться, робко предположила Елизавета, но мать покачала головой:
Даже если так, я не стану иметь дело с узурпаторами.
Елизавета про себя решила, что это неправильно. Одно доброе слово от матери, и этот кошмар мог бы закончиться.
Позже леди Скроуп заглянула снова:
Вы все еще не спите, моя маленькая леди? Беспокоиться не о чем. Все хорошо.
Но мама кричит. Елизавета едва не плакала.
Это нормально. Роды тяжелый труд. Но осталось недолго. Попытайтесь уснуть. Она удалилась, шурша юбками.
С рассветом послышался плач ребенка. Елизавета выскочила из постели, как ядро из пушки, и ворвалась в комнату матери прежде, чем ее успели остановить. Однако мать сидела, откинувшись на подушки, и улыбалась, ее серебристо-золотистые волосы веером рассыпались по плечам.
Бесси, у вас теперь есть братик, гордо сказала она. Принц для Англии.
Елизавета склонилась над колыбелью. В ней, туго спеленутый, лежал и глядел на нее крошечный младенец с губками, как бутончик розы, и широко раскрытыми синими глазками.
Какой красивый! выдохнула девочка. Можно мне взять его на руки?
Пока нет, сказала королева. Ему сейчас нужно поспать.
Как его зовут?
Эдуард. Очень уместно назвать его в честь короля.
Елизавета смутилась, увидев, что мать вдруг залилась слезами. Ну конечно, она скучает по отцу. Как он обрадуется, узнав, что у него родился сын, наследник престола!
Сидевшая у кровати бабушка взяла мать за руку:
Не расстраивайте себя, Бет.
Какая жестокая несправедливость, что этому принцу, которого мы так ждали, суждено было родиться, когда его отец в изгнании. Мать всхлипнула.
Бабушка погладила ее по щеке:
Его рождение может оказаться благом, если наши друзья, найдя в этом надежду и утешение, останутся верны Эдуарду.
Молюсь, чтобы так и было! горячо ответила мать. Но вдруг Уорик увидит в мальчике угрозу?
Угрожает ему не мальчик, а его отец, и они правильно делают, что боятся Эдуарда. А что до этого малыша, он слишком мал и беспомощен, чтобы иметь хоть какое-то значение. У них и без того проблем хватает шутка ли, попытаться снова усадить Генриха Ланкастера на трон, который ему не принадлежит.
Похоже, это успокоило мать. Она попросила бабушку взять принца из колыбели и дать его Елизавете, предупредив дочь:
Осторожнее.
Девочка вновь взглянула на пухлое личико младенца, и сердце ее растаяло.
Крещение маленького принца, в отличие от торжеств, устроенных по такому же поводу для его сестер, прошло очень скромно и без особых церемоний, словно это был сын бедняка. Обряд совершил в доме аббата приор Истни. Крестными матерями стали бабушка и леди Скроуп, а отцами аббат Миллинг и высокий представительный Истни. Елизавета гордо несла крестильную сорочку, которую надели на ее брата, после того как вынули из купели, в знак очищения от греха. Маленький Нэд так они называли его, чтобы отличать от отца, тихонько хныкал, когда из него изгоняли дьявола.
Церемонии воцерковления для матери не устроили, она быстро оправилась и встала с постели, аббат тихо благословил ее в присутствии немногочисленного двора. К тому моменту жизнь как-то наладилась. Стало ясно, что Уорик не намерен предпринимать каких-либо действий против них, и тем не менее королева посчитала мудрым решение остаться в святилище.
Наш отъезд отсюда могут расценить как провокацию, возникнут подозрения, не намереваемся ли мы собрать вокруг себя врагов Уорика и Кларенса, сказала она, сидя у камина, потом взяла младенца у леди Скроуп и стала качать его на руках. Нет, наша безопасность покоится лишь на огромной привилегии находиться в этом святом месте. Мы должны терпеливо переносить наши испытания.
Однако, по мере того, как зимние дни укорачивались, королева все чаще предавалась печали, впадала в уныние и проявляла все, что угодно, кроме терпения: возмущалась тем, что ей приходится сидеть взаперти, жаловалась на потерю супруга и королевской жизни, которую вела.
Когда это закончится?! горестно восклицала она. Когда же приедет Эдуард?
Елизавете невыносимо было слышать и видеть, в каком состоянии находится ее прежде безмятежная мать, напуганная до того, что вздрагивает от каждого шороха. Но рядом всегда была бабушка, она утешала и ободряла. Надежда, что их невзгоды скоро закончатся, никогда не покидала ее, и Елизавету это успокаивало.
Время тянулось медленно. Взрослые часто предоставляли детей самим себе. Елизавета и Мария с удовольствием поиграли бы с Нэдом, но малыш много спал. Немногочисленные игрушки наскучили им, придумывать новые забавы они устали. Вот бы оказаться в Тауэре или Вестминстере, где осталось столько прекрасных вещей, с которыми можно играть. Рождество прошло без особых торжеств, хотя женщины ради детей как могли старались веселиться, мастер Гулд доставил отличного гуся к столу королевы, а аббат принес сливовый пудинг. В феврале Елизавете исполнилось пять лет, и монахи испекли для нее пирог. Это были яркие интерлюдии в монотонном существовании. Наконец вечера стали не такими долгими, наступила весна.