Ей необходимо было переехать домой по многим причинам, но от этого не становилось легче. Особенно теперь, когда в город вернулись молодые Беренджеры. Она уже столкнулась с Кевином в аптеке, да и с Алеком, который недавно открыл в городе медицинскую практику, она тоже рано или поздно встретится.
Стив тоже увидит Билла.
При мысли о сыне Ванда закусила губу. Теперь обратного пути нет. Она вернулась домой навсегда. Так лучше для ее матери, для нее и для Билла. Довольно убегать от прошлого.
О господи.
Ванде казалось, что она крутится на сломанном «чертовом» колесе. Ее замутило, стало трудно дышать. Мать с беспокойством посмотрела на нее, и Ванда попыталась улыбнуться.
— Трудно поверить, что я вернулась навсегда.
— Но ты думала не об этом, — проницательно заметила София.
— Нет, об этом, о Дейве и Билле... обо всем. Мне трудно привыкнуть.
София посмотрела на фотографию Дона на туалетном столике.
— И мне очень трудно поверить, что Дон теперь свободен. Но ведь мне полагалось бы думать сейчас о внуке...
Ванда почувствовала укол совести. Зачем нагружать маму сомнениями накануне свидания?
— Мама, я рада за тебя. Это главное. Кстати, ты прекрасно выглядишь.
София улыбнулась.
— А ты уверена в Доне? Что ты знаешь о его намерениях?
— Я знаю все, что мне нужно знать, — сухо ответила мать. — Я встречаюсь с Доном уже много лет. И давно знаю о его намерениях.
— Давно? — переспросила Ванда. — А я только сейчас узнаю об этом...
— Дорогая, я боялась, что ты меня не одобришь.
Ванду отчасти смутило лишь то, что ее мать не забывает о личной жизни. В отличие от нее самой.
— Я просто удивлена, что у вас был такой уговор — подождать, пока его дети не станут самостоятельными. Я ведь уже два месяца дома.
София рассмеялась, и ее каре-зеленые, как у Ванды, глаза заблестели.
— Мы с Доном мало виделись с тех пор, как ты приехала. Кроме того, ты все о нас знаешь. — София взяла сумочку и заметила: — Ванда, я очень рада, что ты вернулась домой. Здесь многое изменилось. Но мы с Доном все так же тебя любим.
— Верно, прости, — откликнулась Ванда. — Мне будет нетрудно к нему привыкнуть, своего отца я ведь не знала.
София улыбнулась и села рядом с дочерью.
— Сначала я сомневалась насчет Дона. Но, дорогая, жизнь продолжается. И мне надоело быть одной. Ты ведь понимаешь?
О да, Ванда понимала. Она сама слишком долго была одна.
— Конечно, — ответила она. — Просто... я немного удивлена. Вот и все.
Мать крепко обняла ее, и тут раздался звонок в дверь.
— Это Дон, — предположила она.
— Хорошо проведи время, — с трудом улыбнувшись, пожелала ей Ванда.
— С тобой точно будет все в порядке?
— Да, мамочка. Мы с Биллом закажем пиццу и посмотрим какой-нибудь ужастик. Иди и повеселись как следует.
София помахала ей рукой и направилась к двери.
Оставшись одна, Ванда посмотрела на свое отражение в зеркале. Она знала лучше других: ничто не остается неизменным. Но должно ли все меняться так неожиданно? Неожиданно? Она ведь уже давно знала о связи матери с Доном. Кажется, их женитьба не за горами.
Когда зазвонил телефон, она вскочила с кровати и заторопилась в холл. Наверное, это Билл. Схватив трубку, Ванда ласково произнесла:
— Привет, Билл.
— Это Стив, Ванда, — прогремел ей в ухо низкий голос. — Помнишь меня?
Глава вторая
— Ванда? — спросил Стив. — Ты слушаешь?
Молчание на другом конце затянулось. Стив стоял у кухонного окна, глядя в ночь и стараясь представить лицо Ванды. В голове возник образ семнадцатилетней девчонки, какой он видел ее в последний раз. Она с сияющим лицом объявляет о своей с Дейвом свадьбе, совершенно не помня о том, как связала ее со Стивом предыдущая ночь.
В тот же день Стив уехал из города, не сообщив никому, куда направляется.
— Что ты хочешь, Стив? — наконец спросила она, возвращая его из прошлого.
— Мэтт рассказал нам о сыне Дейва.
— О моем сыне, — поправила Ванда после долгой паузы, и голос ее сломался.
— Конечно, он и твой сын тоже, — ответил он — грубее, чем того хотел. Закрыв глаза, Стив постарался успокоиться и начал снова: — Теперь мы знаем о нем и хотим...
Ванда прервала его на удивление резко, и Стив похолодел. Неужели знает?.. Нет, не может быть.
— Меня не интересует, Стив, чего вы хотите.