Что ж, он был целиком и полностью прав.
– А потому мне все же хочется узнать, зачем вы пытались перелезть через ограду. Такое на моей памяти впервые. Представьте себя на моем месте. Я возвращаюсь домой и вижу, как мою крепость атакуют столь неэффективным способом.
Я вытаращила глаза.
– Это ваш дом?
– Да.
В таком случае он мог быть только одним человеком.
– Вы Дэвид Атертон?
Он кивнул. Мне захотелось немедленно провалиться сквозь землю. Вы не поверите, но я до последнего надеялась, что он все же не Дэвид.
– Очень приятно познакомиться. Дэвид, – сказала я со всей серьезностью, на которую была способна. – Я Кристина Атертон. Ваша мачеха.
Улыбка сползла с его лица, глаза округлились.
– Я вышла погулять с подругой, – пояснила я. – А ключи не взяла. Мы только утром прилетели c Мадагаскара. Майкл работает. А здесь даже ни одной кнопочки нет.
Я махнула рукой на ворота, чувствуя себя все хуже и хуже. Да, не так я представляла себе первую встречу с Дэвидом. Теперь он будет презирать меня до скончания веков.
– Вы Кристина? – ошеломленно переспросил он. – Это не розыгрыш?
– Какой уж тут розыгрыш.
Я шагнула в сторону и чуть не упала, потому что вероломный каблук подкосился. Дэвид едва успел подхватить меня под локоть. Я заглянула в его глаза, уловила в них тень улыбки, улыбнулась сама… и через секунду мы с Дэйвом оглушительно захохотали, как школьники, которым удалась очередная шалость.
3
Через двадцать минут мы как воры прокрались на кухню, плотно закрыли дверцу, чтобы не потревожить никого из прислуги, и стали знакомиться как следует. Оказалось, что Дэйв умеет варить превосходный кофе и рассказывать старые анекдоты так, что я буквально лопалась от смеха.
В глубине души я понимала, что веду себя неприлично. Что нужно бы чинно попрощаться с пасынком и подняться к себе, снять драную юбку, смыть грязь, усталость и, может быть, даже обработать ссадины. Но мне до ужаса не хотелось быть благоразумной (а все влияние Миранды и коктейлей). Хотелось смеяться, шутить, пить кофе и не думать о том, что будет завтра и как Майкл отреагирует на мое безрассудное поведение.
Хотя почему безрассудное? Я успешно налаживала контакт с сыном моего мужа, а это дорогого стоит.
Впрочем, наладить контакт с Дэйвом было нетрудно. Как говорила миссис Филипс, он был милым мальчиком и ничуть не походил на человека, способного доставить неприятности жене отца. Да и кому бы то ни было. Дэйв был очарователен. И я очень быстро простила ему то, что его не было на нашей свадьбе, и то, что он до сих пор не удосужился со мной познакомиться.
– А потом Опра поворачивается и говорит вполголоса: «Если эта толстая задница немедленно не уберется из кадра, я заканчиваю шоу».
Дэйв скорчил уморительную рожицу, передразнивая великую Опру, а я снова несолидно расхохоталась и закашлялась, подавившись кофе. Дэйву пришлось перегнуться через стол и постучать меня по спине, что было уж совсем позорно. Я знала, что не должна позволять ему делать это. Я знала, что между нами пропасть и что хорошими друзьями нам не быть. Этот паренек сын Майкла. Фактически мой сын. Я не должна забывать об этом ни на секунду…
Но тут Дэйв принялся рассказывать очередной анекдот из жизни знаменитостей, которых он встречал по работе, и голос моей совести потонул в хохоте.
Как долго мы сидели тогда на кухне? Часа два как минимум. Смутно помню, как я поднималась к себе в спальню. Держалась за перила, шаталась от усталости. И бормотала про себя шуточки Дэйва. Как я раздевалась, принимала душ, ложилась в постель? Наощупь и без энтузиазма. Я уснула, лишь только голова моя коснулась мягкой подушки.
Разбудил меня Майкл. Точнее, его поцелуй. Я ощутила прикосновение чьих-то губ на щеке, недовольно проворчала что-то вроде «отвяжись, рань-то какая», а потом, пару минут спустя оправдывалась перед мужем за неласковый прием. Я рассказала ему о том, как мы с Дэйвом познакомились, и Майклу это не понравилось. Я не стала уточнять, как долго мы просидели на кухне. Если лицо отца хмурится при одном лишь упоминании имени сына, не стоит перегружать его лишними подробностями.
Завтракали мы в тот день втроем. От ласковой внимательности Майкла, впрочем, как и от беззаботной общительности Дэйва не осталось и следа. Я казалась себе единственным живым человеком в царстве замороженных глыб, и даже миссис Филипс, всегда такая приветливая миссис Филипс, превратилась в ледышку. Поначалу я наивно пыталась шутить, но выразительные взгляды Майкла и постоянно опущенная голова Дэйва быстро расставили все точки над «и». Здесь веселье неуместно. Здесь уместно похоронное настроение и убийственная вежливость.