По дороге он вспомнил, что невдалеке, рядом со строящимся домом, есть остановка другого автобуса. На нем тоже можно доехать до работы, хотя и на двадцать минут дольше. Но выбирать не приходилось Пройдя пару кварталов, он остановился возле забора, огораживающего стройплощадку с подъемным краном, и взглянул на часы. Если автобус придет в ближайшие пять минут, он еще вполне может успеть. Если же нет начальник будет очень недоволен! А когда начальник недоволен
Семен Семенович смотрел в конец улицы, откуда должен был появиться автобус, поэтому не заметил, как стрела подъемного крана начала поворачиваться, а висевший под ней бетонный блок закачался. Внезапно одна из строп, которыми он крепился к стреле, лопнула. Несколько секунд блок висел на трех стропах, но и они, не выдержав увеличившейся нагрузки, тоже лопнули одна за другой.
Огромный блок полетел вниз и со страшным грохотом обрушился на автобусную остановку, где в волнении ждал своего автобуса несчастный Семен Семенович. В последнее мгновение он успел поднять глаза, увидел несущуюся на него бетонную плиту и подумал, что на работу можно уже не торопиться
Услышав грохот, Надежда Николаевна повернулась и увидела бетонный блок, обрушившийся на то место, где только что стоял Семен Семенович. Самого мужчины не было видно, только облако цементной пыли поднималось над остановкой
Надежда схватилась за сердце, а потом почувствовала, что земля буквально уходит у нее из-под ног. Чтобы не упасть, она прислонилась к злосчастному тополю, который, надо сказать, оказался вообще ни при чем, и с содроганием смотрела, как пыль тихо оседает на асфальт. Да уж, после такого вряд ли кто выживет
Это что же выходит вместо того, чтобы спасти человека от неминуемой смерти, Надежда буквально подтолкнула его к краю пропасти? Если бы не она, если бы не ее вмешательство, Семен Семенович был бы жив и здоров, успел бы на автобус и ехал бы сейчас на работу
К остановке, а точнее, к тому, что от нее осталось, уже бежали люди несколько работяг в строительной униформе и мелкий начальник в аккуратной куртке и оранжевой каске. Столпившись вокруг упавшего блока, они горячо о чем-то заговорили, перемежая свои слова непечатными выражениями. Судя по бурной жестикуляции, суть их дискуссии сводилась к двум традиционным вопросам что делать и кто виноват. Или в обратном порядке.
Среди этих обескураженных мужчин Надежда Николаевна заметила единственную женщину, видимо, случайно проходившую мимо. Средних лет, в темно-синем пальто с высокой прической, модной лет сорок назад среди некоторых ответственных дам. В народе такую прическу так и называли: «Хала директорская». Надежда вспомнила, что такую «халу» носила директриса школы, в которой она училась до девятого класса, и была та баба такая злобная и противная, каких еще поискать. Извела молодую литераторшу и добилась отчисления из школы двух мальчишек, которые пририсовали к портрету Ленина, висевшему в ее кабинете, пышную шевелюру и усы. Двух идиотов нужно было просто выпороть, директриса же устроила из мелкого хулиганства политическое дело с вызовом родителей на педсовет и приездом чиновницы из РОНО. Кстати, чиновница оказалась такой же сволочью, так что у отца одного из парней были потом крупные неприятности. Надежда до сих пор содрогалась, вспоминая, как орала директриса и трясла своей прической. И до того высоченная была эта «хала», что никакая шапка на нее не налезала, и директриса всегда носила легкий прозрачный шарфик газовый, как тогда называли.
Так вот женщина, которая стояла возле места гибели несчастного Семена Семеновича, тоже была без головного убора, хотя стоял конец ноября и на улице было холодно. Ее лицо показалось Надежде смутно знакомым. Спасаясь от пронизывающего ветра, она натянула поглубже капюшон куртки и попыталась вспомнить, где могла видеть эту женщину, но безуспешно.
Впрочем, Надежда Николаевна и не очень старалась ее мысли были заняты трагическим происшествием и чувством собственной вины. Ведь если бы она не приехала сюда и не заставила Семена Семеновича уйти с остановки, он не оказался бы возле стройплощадки и не был бы убит упавшим бетонным блоком
Надежда покосилась на старый тополь. Тот стоял на прежнем месте, слегка покачиваясь под порывами ветра, но и не думал падать Так с чего она взяла, что дерево упадет? Только с того, что прочитала об аналогичном происшествии в газете сорокалетней давности
Надежда понимала, что об этом никому нельзя сообщать. Ей и самой такое объяснение кажется смехотворным, а другой человек подумает, что она сошла с ума! Да, но покойного звали Семеном Семеновичем, как и героя той заметки это не может быть простым совпадением!
А чем еще это может быть?
Бред какой-то совершенная ерунда
Хотя какая-то мысль безуспешно пыталась пробиться на поверхность ее сознания, но Надежда Николаевна была так расстроена и растерянна, что мысль оставила свои попытки и затаилась где-то глубоко в голове.
Работяги стояли в растерянности, прораб перестал орать на спустившегося крановщика и звонил кому-то по телефону. Послышались звуки сирен, мимо Надежды проехали две полицейские машины и «скорая помощь», и она встрепенулась.
Сейчас место происшествия оцепят и начнут опрашивать свидетелей. А кто свидетель? Да она же, Надежда. Кто виноват, выяснять будут потом, а пока ее запишут как свидетеля и будут таскать на допросы.
А что она им скажет? Ведь ее первым делом спросят, что она делала на этой богом забытой улице Трубоукладчиков (черт бы побрал их всех вместе со Станкостроителями). А ответить ей нечего. Если соврать, так они проверят и быстро выведут ее на чистую воду. А если честно рассказать про газеты, то сочтут ненормальной. В психушку, может, и не отправят сразу, но неприятности будут. А если еще муж узнает
Полицейские машины еще только парковались возле развалин остановки, а Надежда Николаевна уже горной серной скакнула за тополь и заметила проход между домами.
Дома на этой улице были все одинаковые какие-то серые и безликие, на балконах ни пустых ящиков для цветов, ни детских велосипедов, ни сохнущего белья. Людей тоже не было видно. Не сидели бабушки на лавочках, да и самих лавочек не наблюдалось, не возились малыши на детских площадках, а сами площадки со сломанными каруселями и загаженными песочницами производили ужасное впечатление.
Все это Надежда Николаевна отметила мимоходом, торопясь поскорее оказаться как можно дальше от этого района.
По пути ей никто не встретился, и это было, несомненно, хорошим знаком.
Миновав небольшой сквер с голыми ободранными кустами и парой чахлых елок, из последних сил создающих зеленое пятно, она вышла на какую-то улицу не такую унылую, как улица Трубоукладчиков. Тут были и магазины, и дома стояли поновее, и даже ходил троллейбус.
Пройдя пару кварталов, Надежда увидела на другой стороне улицы торговый центр не очень большой, но вполне себе современный и решила, что неплохо бы перевести дух и выпить кофе. Прийти в себя, причесаться, губы подкрасить, а потом и такси вызвать. Впрочем, такси, пожалуй, не нужно, вдруг таксист ее запомнит. И спрашивать, какой транспорт ходит в ее сторону, тоже без надобности, сама в Гугле посмотрит.
Надежда Николаевна дошла до ближайшего перехода и заметила рядом с торговым центром ту самую женщину с халой, которая засветилась на месте несчастного случая. Тоже, видно, решила от греха удалиться, чтобы в свидетели не записали. Интересно, как она раньше Надежды успела?..