Ах, если бы! Но пакостная мысль приносит мимолетное удовольствие.
Садись, Алан похлопывает по спинке кресла, в котором восседает, точно король.
Сажусь, чувствуя себя выставленной на всеобщее обозрение. Чисто обезьянка цирковая сижу рядом с дрессировщиком, жду следующую команду. Ну Алан!
Вы ведь супруга Константина Вольского? вдруг узнает меня один из собравшихся мужчина лет пятидесяти, до одури похожий на Шона Коннери. Мы с женой виделись с вами на «Сотбис». Вы так бились за шкатулку работы Мейрерса, даже неудобно было поднимать ставку, глядя на вас.
А мне неудобно сидеть рядом с хозяйски глядящим на меня Аланом, тогда как все собравшиеся знают, что я мужняя жена! Хотя, уверена, что этот «мужской клуб» в курсе, что верностью Костя меня не балует.
Но он ведь мужчина ему можно. Что позволено Юпитеру, как говорится
Рассеянно киваю собравшимся, что-то отвечаю, и даже поддерживаю видимость беседы. В доме царит хаос: музыка выбрана неподходящая, и играет слишком громко; блюда расставлены и сервированы не по этикету, пусть это и не банкет, а что попало. Мужчины не утруждают себя выходить в курительную комнату, или на улицу дымят кто где хочет.
Бедлам какой-то. Была бы в доме хозяйка не допустила бы такого непотребства!
Нам нужно обязательно встретиться семьями, добивает меня «Шон Коннери», делая вид, что не замечает руку Алана на моей пояснице. Мы с Анжеликой, и вы с Константином, и вашей очаровательной принцессой Алиной.
Алисой, поправляю я. Повожу плечами, намекая Алану прекратить, иначе отведает пощечин. Думаю, муж будет рад.
Если вообще вспомнит, кто эти люди. Лично для меня все представители так называемой элиты на одно лицо: я уже с трудом вспоминаю лица тех, с кем играла в бридж и сквош еще неделю назад а ведь мы были почти подругами.
Нравится вечеринка? Алан заставляет меня прогнуться в пояснице, и я почти утыкаюсь грудью ему в лицо.
Со стороны мы, должно быть, выглядим препохабнейше!
Ну и ладно, зато теперь мы с Костей друг друга стоим в глазах нашего, прости Господи, общества.
Я в восторге, угрожающе улыбаюсь я. Вот только позволь повторить вопрос: какого дьявола? Тебе доставляет удовольствие меня унижать?
Алан проводит указательным пальцем по моему обнаженному плечу. Глубоко вдыхает воздух, будто сигаретой затягивается.
Ты до сих пор пользуешься теми духами? невпопад спрашивает мужчина, и не дожидаясь ответа произносит: Тебе, Снежинка, все не так: наедине плохо, в компании людей тоже. Не угодишь! И захотела бы ушла, но ты ведь осталась. Силой я тебя не удерживал.
Поджимаю губы строго, а затем, неожиданно для самой себя, смеюсь громко и искренне. Алан сволочь, но он прав послушно напялила платье под его требование, приехала и осталась. Точно, цирковая обезьянка! И как у него получается так хорошо мной управлять?
Но веселье мое заканчивается также быстро, как и началось. И снова в этом виноват Алан:
Алиса, твоя дочь я все спросить хотел: чья она?
«Неужели знает? холодею я. Мысли панически мечутся в моей тесной голове. Путаются, перемешиваются в невообразимый клубок, состоящий из обрывков лжи и правды. Только не это! Жизни ведь не даст ни мне, ни дочери!»
В каком смысле? хрипло спрашиваю я.
В прямом. Чья она дочь?
Знает. Но как?
Ни за что не признаюсь: пытать будет правду не скажу! Все лаборатории подкуплю, но Алан никогда не узнает, кто именно отец Алисы. Знаем только мы с мужем, и знание это мы сохраним из любви к дочери.
Какой глупый вопрос, заставляю себя играть привычную роль снисходительной аристократки. Покачиваю головой, будто поражаюсь неуместности заданного вопроса. Алиса наша с Костей
Не заливай, грубо перебивает Алан. И не ври!
Я не вру! С чего ты вообще взял, что Алиса может быть не от моего мужа?
Я злюсь, и Алан это видит. Пусть думает, что я оскорблена! Пусть принимает мою злость не за панику, а за праведный гнев.
Костя там и рядом не пробегал, Алан выпрямляется в кресле, и хватает меня за руку, вынуждая смотреть прямо на его белое от злости лицо. С чего я взял? Да ты любого спроси, Арина все знают, что дочь ты родила от кого-то другого. Для этого всего лишь нужно иметь глаза: вы с муженьком выглядите, как близнецы. Даже Саша меньше на тебя похож, чем Костя, а ведь Саня твой близнец. А дочь твоя как же мне ее описывали?
Алан победно смотрит на меня, готовясь выдать описание моей девочки: темноволосая, кудрявая, синеглазая. С идеальной оливковой кожей. Родись она мальчиком, была бы на одно лицо с Аланом в детстве каким я его запомнила.
Дьявол! Какая же я идиотка мы оба идиоты я и Костя. Так хотели защитить Алису, были уверены, что никто ничего не подозревает. Все всё знали!
Убери руки, грубо вырываю запястье из хватки Алана, и резко поднимаюсь. Алиса пошла в мою мать! Советую не собирать гадкие слухи!
Разворачиваюсь, и быстро пробираюсь к выходу из этого ада. Но на улице стоит компания мужчин, и у меня нет никакого желания обмениваться с ними любезностями. Быстро поднимаюсь на второй этаж, мечтая оказаться в тишине
и наедине с самой собой.
Глава 8
На втором этаже пусто мебели почти нет, и дом выглядит необжитым. Будто только после ремонта. Интересно, это вообще жилище Алана, или он снял его на время? До меня доносится скрип лестницы кто-то поднимается на второй этаж. Разговаривать ни с кем не хочется, и я открываю первую попавшуюся дверь.
В комнате темно. Тихо закрываю за собой дверь, отсекая звуки гремящей музыки. Окунаюсь в тишину спасительную и необходимую мне сейчас.
Надолго ли хватит этого покоя?
Набегалась?
Он стоит за моей спиной, и мне не нужно оборачиваться, чтобы определить расстояние между нами. Я всегда его чувствовала.
Пара сантиметров. Или пара миллиардов километров пара галактик.
Смотря, как считать.
Алан, ты обещал, говорю я, стараясь быть твердой.
Только бы не показывать свой испуг! Панику, которая действует на него, как лакомая дичь для хищника. Потому я стою, не двигаясь, ведь знаю: побегу, и он догонит.
Всегда догонял.
Да, милая, его голос почти ласкает. Как и его чуть шершавые пальцы, скользящие по моей полуобнаженной спине. Я обещал, но ведь и ты свое слово не сдержала! Знаешь, что бывает с обманщицами?
Вздрагиваю от угрожающих нот в его голосе мягким характером Алан никогда не обладал. Развернуться бы, влепить пощечину, прогнать его, или
Отмахиваюсь от идиотских мыслей, а мужчина, тем временем продолжает:
Ты так и будешь молчать?
Чего ты хочешь? я набираюсь смелости, и оборачиваюсь.
Он даже ближе, чем я думала возвышается надо мной, подавляет. Делаю шаг назад, и чертовы шпильки подводят я начинаю падать.
Ты только и делала, что врала, Алан подхватывает меня, не позволяя упасть. Склоняется надо мной опасный хищник над своей жертвой. Врала и предавала. А хочу я
Взгляд Алана скользит по моему телу, обтянутому черной тканью. Черный взгляд, черное платье, черная комната слишком много темноты! Но от взгляда его я снова загораюсь как раньше, и от этого не менее горько.
И больно!
Ведь я знаю, что ему от меня нужно.
Алан, я прошу тебя, голос мой подрагивает. Упираюсь ладонью ему в грудь, чтобы остановить. Ты сказал, что не станешь торопиться. И в доме гости, мы ведь не станем
Замолкаю, не решаясь произнести вслух слово «трахаться». Алан всегда был порывистым, и я часто не понимала что им движет: логика, расчет или сиюминутное желание?
А ты обещала не лгать, напоминает он мне и, крепко обхватывая, садится на кровать, устраивая меня на коленях.
Я не врала!
От кого твоя дочь, Арина? спрашивает Алан жестко.
Опускаю взгляд, не желая выдавать правду. Сердце стучит бешено, разгоняя застоявшуюся кровь по венам. Жарко скинуть бы неудобное платье из плотной ткани, но, думаю, успеется.