Яна Вальд
Разбойничьи Острова
Твоих братьев можно спасти.
Но хватит ли у тебя мужества и стойкости?
Вода мягче твоих нежных рук
и все-таки шлифует камни,
но она не ощущает боли
Андерсон. Дикие лебеди
Говорят, волны уносят прошлое. Говорят смыто прибоем. Но куда исчезает смытое? Оседает на дно и бережно хранится вечностью. Только Море бескрайнее способно вместить в себя всех живших и все бывшее. Только Море можно читать, как хронику, и слушать, как древнюю песнь.
На Острове Леса Терий, один из отцов-наставников, собирал детей вокруг костра и пересказывал им легенды. Он говорил о богах и об Ариде, великой колдунье древности, о женщине, что повелевала волнами, как воинами.
Она была из нашего народа, дети. Она приходит и теперь, если позвать. А Региния помнит мощь Моря и боится нас, он хитро подмигивал и добавлял. Но вы одолеете регинцев без чудес, когда научитесь хорошо владеть оружием.
А я умею! Я уже умею! отвечал ему хор звонких голосов.
Игн и Меда, Санда и Глор, Теор и Наэв, малыш Ирис, Ана, Ора, Кэв и Урса, будущие названые братья, тэру, следующее поколение островной Общины темные головки покачивались в такт. Песок, прожаренный летним пеклом, оставался теплым, как лежанки их далеких домов, согретые телами их многочисленных родных сестер и братьев. Словно сама от себя устав, жара окуналась в Море вместе с солнцем. Море брызгалось, ночь шевелилась бризом, ласкала прохладой, в которую трудно было поверить днем. Каждый бесконечный день дети Острова Леса почти не верили, что наступит вечер и отдых. Тогда никто из них еще не стриг волос и не носил кинжала.
Любимица Терия сидела за спинами других детей, вычерчивала на песке игру костра и теней, слушала внимательней всех. Однажды она спросила:
А колдунья была Жрицей Алтимара, как Мудрые?
Смертные женщины становятся Жрицами, а Арида не родилась от людей. Ее нашли Ты ведь помнишь, Дельфина?
Девочка с готовностью продолжила:
Ее нашли на островке посреди Моря и назвали Аридой, что значит "Суша". Потому что она была на суше посреди воды.
Терий говорил о том, как встретились на заре времен Дэя и ясный Каэ, и о первых жителях Островов. И о том, как грозная богиня Мара умерла и стала владычицей царства мертвых, а земля, небо и Море были созданы из ее тела. В темноте угадывались деревья Мары устремленные ввысь пирамидки кипарисов. Небо в тысячах огоньков походило на диадему из прошлогодней добычи. Давший острову название лес шуршал дубами и соснами, прибой вторил голосу Терия, теплая южная ночь навевала грезы. Малыш Ирис засыпал на руках у Дельфины. Многие засыпали матушка Маргара считала своим долгом загонять воспитанников до изнеможения. Девочка слушала, широко раскрыв синие глаза, наяву видела древних героев. Море перекатывалось в такт ее воображению, крабы и морские девы выбирались на берег послушать, каменный Инве, Господин волков, склонял голову в полудреме. А над волнами, над Островами и братством, над маленькой Дельфиной царил ее бог и покровитель Алтимар, Душа Глубины.
Меч
Он сказал: ты лучше, чем этот мир.
Он сказал: правильно, что даже ты не можешь меня простить.
Дважды по пять десятков шагов от сарая до берега Дельфина пробежала на пределе дыхания. Мимо обгоревших развалин. Через полу-закопанный ров, через Холм, по холодному песку, по серому пеплу, по острым ракушкам бежала, как от погони. Схватилась за скользкий валун на линии прибоя и рухнула на колени в воду. Взвыла:
Алтимар!!!
Старик-из-Холма проводил ее удивленным взглядом. Божку плодородия нечего сказать, когда зовут великого Господина Моря, но жители деревни редко топтали Холм без поклона его Хозяину.
Не жаловаться Дельфину приучили еще в детстве на Острове Леса. Ей всегда хватало выдержки, чтобы захлебываться отчаянием молча.
Ты все видел, Алтимар, все слышал. Когда-то он был одним из нас!
Море беззвучно гудело, словно запертое в ракушку так было в ее снах. Море есть прозрачная кровь богини Мары, отданная во владение Алтимару, ее сыну. Оно не отвечало Дельфине. Островитяне порождения Моря, так думают и враги, и они сами. Дельфина не сомневалась, что Острова появились из соленых волн, как плод из цветка. По ту сторону воды живут извечные противники странный народ Регинии. Они молятся Распятому богу, позволяют знати из замков править собой и не подпускают женщин к оружию. В регинских хрониках предки Дельфины маячили как беры, побежденные и бежавшие со своей земли пять веков назад. Уже пять веков народы Побережья живут в страхе перед парусом на горизонте, а новую родину беров называют Островами Морского Дьявола или мягче Разбойничьими Островами. Монахи очень приблизительно отмечают Острова на картах, но те редко попадают на глаза простецам. Иногда карты горят вместе с другими пергаментами во время набега, а разбойники и не догадываются, что подожгли изображение своего дома.
Всю жизнь Дельфина знала, что вода теплее, надежнее, проще суши, всю жизни она выходила на этот берег. Совсем крошкой бежала по косе, кидалась в волны со скал, ныряла в омуты и доплывала почти до горизонта. На расстоянии вытянутой руки видела и акулий серый бок, и черно-красную чешую змеи, чей укус смертелен, и многоцветных жгучих червей ни разу не назвала опасным свое Море. Она будет приходить сюда и старухой, а когда она умрет, ее тело отдадут волнам. Дельфина женщина Островов. Женщина-воин. Для врагов существо дьявольское, едва ли не бесполое, для своих же тэру,названый брат. Таких, как она, народ Побережья зовет морскими сучками, распуская о них слухи, один другого глупее.
Деревянные башмаки Дельфина сбросила еще на бегу. Стала машинально развязывать шнур, служивший поясом ее простому наряду. Cтянула тунику из серой шерсти и чулки, а потом и нижнюю льняную рубаху, не заботясь, что кто-нибудь увидит ее. Без Акульего Зуба, своего верного кинжала, она и в одежде ощущала себя голой. Да и одежда, кроме рубахи, была с чужого плеча. В Море женщина вошла, не оставив на себе ничего, сделанного человеческими руками. Разве что, Синие Ленты, вплетенные в пять тонких кос, знак Жрицы. Но Ленты принадлежали к сакральному, пусть даже Дельфина сама их ткала и сама красила в отваре из листьев травы-синедара.
Осенняя вода обдала тело прохладой, отразила еще не старую женщину, лукаво подметив, что прическа не так чиста и аккуратна, как следовало бы. Не до того было. Густо-черные сакральные косы пятью змеями терялись среди распущенных волос, что ниспадали до самых бедер. Разменяв четвертый десяток, двадцать лет проведя в морских набегах, Дельфина все еще была хороша. Коже повезло остаться без шрамов, груди и живот не смотрелись рыхлыми медузами, как у соседок, потому что рожала и кормила всего дважды. Она не была могучей, как матушка Маргара, но всегда оставалась крепкой. Не как скала или железо как вода, которая все поглотит и покроет, всякую форму примет и везде пробьет дорогу.
Песчаная коса далеко вдавалась в Море, и, закрыв глаза, Дельфина пошла вперед, зная, что может оступиться и полететь в воду. В эту игру она играла с детства, и давно уже оступалась только по своей воле. Жрица с нежностью подумала, что вода холодна лишь в первый миг. Потом Море узнает ее и обнимет, как мать или любимый. Она скользнула на глубину и перестала шевелиться, погрузилась. В покой лишь на поверхности бывают бури. В безопасность Море защищает Острова от гнева Побережья, которое они ежегодно грабят. В родную стихию вода принадлежит супругу ее, великому Алтимару. Дельфина не понимала, как можно в воде утонуть, чаще ей казалось, что она захлебнется на суше.