– Пятнадцать, – холодно объявила Сирина, указывая на карты перед ним.
Джастин кивнул головой, прося еще одну карту, и без малейшего изменения выражения на лице посмотрел на шестерку.
– Нельзя сказать, что тебе не везет, сынок, – ревниво констатировал техасец. Глядя на собственную невысокую кучку жетонов, он скривил лицо в гримасе. – Рад, что хоть кому-то подфартило. – Техасец тяжело дышал, следя как Сирина берет из колоды для него карту.
Двадцать два – перебор.
Перевернув свои карты, Сирина показала игрокам, что набрала двадцать, после чего собрала жетоны и передвинула два двадцати-пяти долларовых в сторону Джастина. Его пальцы накрыли ее руку. Прикосновение было нежным, но достаточно чувствительным для того, чтобы она бросила на него рассерженный взгляд.. Но он спокойно смотрел на Сирину и даже не пошевелился, чтобы убрать руку. С его стороны не было ни давления, ни игривого поглаживания, но девушка почувствовала, как ее тело ответило на призыв сильнее, чем если бы их пальцы сплелись во взаимном пожатии. Пытаясь полностью себя контролировать, она медленно убрала руку.
– Новый крупье, – объявила Сирина, чувствуя облегчение от окончания смены за этим столом. Она пошла к следующему рабочему месту, клянясь самой себе, что не обернется назад. Конечно же, она обернулась, и глаза мужчины надолго задержали ее взгляд.
Выведенная из равновесия, Сирина позволила себе легкий кивок в его сторону. Выражение лица девушки было призывным. Впервые за этот вечер она увидела, как крупный рот мужчины изогнулся в легкой улыбке – улыбке, которая просто изменила положение углов и плоскостей его лица. Джастин наклонил голову, как бы принимая приглашение. Сирина повернулась к нему спиной.
– Добрый вечер, – звонким голосом поприветствовала она игроков.
Луна была еще высоко, и светлая полоса серебристой дорожки блестела на темной воде. Держась за поручни, Сирина наблюдала за белыми барашками волн в открытом море. Время перевалило за два часа ночи и палуба была пустынной. Она любила это время ночи, когда пассажиры спали, а команда еще не начала утреннюю смену. Наедине с морем и ветром Сирина могла представить себя в какой-нибудь другой эпохе.
Она глубоко дышала, вздыхая запах соленой воды и ночи. Корабль прибудет в Нассау сразу после рассвета, а в порту казино закрыто. У нее будет свободное утро, можно заняться любым делом. Но ночь так прекрасна.
Мысли Сирины вернулись к тому времени, когда молчаливый игрок, сидевший за ее столом, выигрывал и наблюдал за ней. Девушка подумала, что он принадлежит к тем мужчинам, к которым тянутся женщины, но не удивилась его одиночеству. Одинокий волк, размышляла Сирина, но удивительный и неотразимый. Привлекательный, признала она, повернув голову так, чтобы ветер овевал лицо. Привлекательный, но опасный. Ну и пусть! Это у нее в крови – воспринимать опасность как вызов. Риск может быть измерен, рассчитан в процентах, и все же… И все же Сирина была не уверена, что мужчина последует по пути, который представлялся ей.
– Ночь вам подходит.
Руки Сирины стиснули поручни. Хотя она никогда не слышала его голоса и даже не услышала, когда он приблизился, девушка точно знала, кто стоит сзади. Вся сила воли была направлена на то, чтобы выровнять дыхание и не убежать. Сердце стучало как молот, когда она повернулась к мужчине, вышедшему из тени. Желая, чтобы голос звучал ровно, она помолчала, пока он подошел и встал рядом, держась за поручни.
– Была ли ваша игра удачной?
Джастин задержался взглядом на ее лице.
– Несомненно.
Сирина попыталась идентифицировать по произношению, откуда он прибыл, но ей это не удалось. Голос был ровным, без всякого выражения.
– Вы умелый игрок, – констатировала Сирина. – У нас в казино профессионалы бывают не часто.
Перед тем, как он достал и закурил тонкую сигару, в его глазах мелькнула искорка юмора. Дым поднялся вверх, и исчез, рассеянный ветром. Сирина начала один за другим расслаблять пальцы на поручнях.
– Как вам нравится круиз?
– Больше, чем я ожидал. – Он задумался и сделал глубокую затяжку. – А вам?
Сирина улыбнулась.
– Это моя работа.
Джастин наклонился, опершись на поручни, и расслабился.
– Это не ответ, Сирина, – заметил он.
Так как на лацкане была приколота табличка с ее именем, она только приподняла брови, когда он назвал ее по имени.