Сначала вода текла тугой струей в раковину, но затем вентиль срывало, и черные брызги стекали по стенам, книгам и потолку. Когда вода начинала плескаться на уровне колен, с полки падала книга в красном переплете, каждый раз именно она, и подплывала ко мне. На первом развороте лежала черно-белая фотокарточка, с которой смотрели в пустоту глаза моей мамы, ее взгляд был устремлен далеко, поверх камеры, а рядом, приосанившись, стояла высокая пожилая женщина в старомодном платье с белыми кружевами на воротнике и манжетах. Суровое выражение лица этой дамы вызывало у меня ужас. Я знала, что если оглянусь, то увижу ее позади себя, я слышала шорох юбок и тяжелое дыхание, я чуяла запах водорослей и мокрой прогнившей ткани. Однажды оглянувшись, я больше никогда не смотрела в ее сторону. Дрожала и ждала, когда проснусь.
Сны мои заканчивались так же внезапно, как и начинались. Я боялась засыпать после них, плакала, звала маму. Я не видела ее лица, когда она приходила успокоить меня, его скрывала мгла. Но все пространство вокруг заполнял мамин голос спокойный, убаюкивающий, рассеивающий мои переживания. Тревожные звуки сна сменялись музыкой любви и покоя, музыкой, слышимой только двумя людьми матерью и ее дочерью.
Ночные кошмары оставили неизгладимую печать. До десяти лет меня преследовали призраки снов в ванной комнате. Я страшилась оставаться там одна, представляла себе, всякий раз, принимая душ или включая кран, как напор срывает вентиль, и черная вонючая вода веером разлетается по стенам
Я не смогла больше заснуть. Стоило мне на минутку погрузиться в сон, как мерещились желтые глаза, светящиеся как две маленькие лампочки в кромешной темноте. Выругавшись про себя, я вскочила с постели, на скорую руку приготовила завтрак, собрала сумку и выдвинулась на учебу в институт. Мне, как никогда, хотелось отвлечься, поболтать с Маринкой о пустяках, чтобы выйти из состояния боязливого трепета, вызванного ночным кошмаром.
Но в институте меня поджидало еще одно разочарование: подруга решила вновь пропустить занятия. В полудреме я слушала Бориса Глебовича, нашего преподавателя по археологии, с энтузиазмом рассказывающего о Днепровских поселениях. Беседа с ним была увлекательна, время от времени ребята задавали вопросы по фильму, просмотренного нами в начале пары. Борис Глебович от удовольствия потирал руки и с готовностью отвечал на них. Затем он поднял тему о погребальных ритуалах, а я, на минутку закрыв веки, отключилась и, поэтому, вздрогнула, когда рядом со мной прозвучал голос профессора:
А сейчас одна из самых старательных девушек вашего курса с помощью схемы, изображенной на доске, опишет ритуал еще раз, для закрепления материала. Нелли, я обращаюсь к вам.
Я растерялась и выпалила то, что первым пришло в голову:
Ведьмы живут у черных вод.
Что мелет язык, черт возьми? В висках сильно затокало. Профессор замер среди рядов парт, несколько секунд изучая меня ошеломленным взглядом поверх стекол очков, а затем побледнел. Впрочем, может, мне показалось.
Извините, Борис Глебович, кажется, мне нездоровится, пробормотала я, ощущая, как наступившая в аудитории тишина сверлит живот, пялится на меня многочисленными глазами со всех сторон.
Отпустить вас к врачу, Нелли? забеспокоился старичок профессор, теребя в руках платок, которым он время от времени протирал очки и слезящиеся от усталости глаза.
Нет, благодарю, я бы хотела дослушать лекцию. Обещаю впредь быть внимательнее.
Хорошо. Но если станет хуже, можете в любой момент выйти, я отмечу, что вы присутствовали на занятии.
Я кивнула в знак согласия и сосредоточилась на доске, где пока я дремала, появились новые схемы.
Дома меня накрыла звенящая усталость. Не оставалось сил, чтобы поесть или принять душ, все желания вертелись около отдыха, около сна. Я завела будильник на девять вечера, дабы уделить внимание подготовке к завтрашней контрольной точке, и с наслаждением прилегла. Через пару минут запиликал телефон. Звонила Маринка. Сонным голосом я прохрипела:
Да, я слушаю.
Нелька, привет! Выкладывай, что стряслось? Оля звонила, говорит, ты заболела. Просила меня зайти к тебе, навестить, только я не смогла сегодня, извини.
Со мной все в порядке, не переживай. Не выспалась ночью, только и всего. Я хотела тебе кое-что рассказать, но ты опять откосила от учебы. Тебя же не допустят до практики!
Ничего я не откосила! Меня ректор попросил заменить в жюри Ленку Миронову на творческом экзамене. Тимур Андреевич в курсе.
А чего мне не сказала? Пересеклись бы после пар.
Ну Я никак не думала, что ты запланировала разговор по душам, хихикнула в трубку Марина.
Ладно, не ерничай. Сил нет терпеть до завтра, давай я вкратце расскажу, какая жуть мне приснилась. Из-за нее, кстати говоря, я и не выспалась.
Что ж, валяй, с интересом отозвалась подруга.
Я в красках описала Марине сон, обратившийся в морок, завершив свой рассказ странной фразой о ведьмах, живущих у черных вод. Я открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но мысль улетела, ее заменила другая, будто не принадлежащая мне: «ты же знаешь, что они действительно там живут».
Маринка, воспользовавшись возникшей паузой, с пониманием вздохнула:
Расслабься, Нелька, никакой это не морок. Очень похоже на сонный паралич. Он случается со многими людьми. Когда я с ним столкнулась, перепугалась не меньше твоего.
А как же повторяющиеся кошмары в детстве? не прекращая про себя размышлять о ведьмах, спросила я.
Нель, не накручивай себя. Чем больше ты думаешь о кошмарах, тем сильнее притягиваешь их к себе. Обещай, что сейчас выпьешь чаю с медом и обязательно выспишься. Да, совсем забыла спросить, как прошла встреча с Марком?
Я всполошилась и схватилась за голову от настигнувшей меня догадки. Марк! Как я могла забыть! Все началось после того, как я оставила у него шкатулку. Медь была особым щитом от кошмаров, отклоняла дурные сны. Разве не так я оправдывала в детстве свое воровство? Вот почему маг надеялся на мое скорое возвращение. Неужели его нелепые подозрения правда?
Ничего особенного он не посоветовал. Говорит, что во мне есть особый заряд, притягивающий некоторые медные вещи с обратным зарядом. Забрал шкатулку, запретил хранить дома подобные штуки, иначе сведу с ума всех профессоров в нашем институте. Вот и все, отшутилась я в надежде, что Марк не посвящал Марину в подробности моего визита.
Тогда, тем более, не о чем переживать. Проблема решена, но как я понимаю, частично? Он не сказал, что нужно делать, чтобы к твоим рукам больше ничего не прилипало?
Порекомендовал обходить стороной злачные места, призадумавшись, солгала я и поторопилась закончить разговор. Спасибо, Маринка, что позвонила. Пойду отдыхать. Увидимся завтра!
До завтра! И помни, о чем мы говорили. Поменьше перед сном думать о глупостях!
Я положила телефон на подушку и с тревогой посмотрела на клочок бумаги, где был записан номер Марка. Он шуршал на сквозняке, нашептывая, что завтра, максимум послезавтра, мне придется набрать эти цифры.
Глава 4
Ночь прошла, на удивление, спокойно. Я поднялась с постели в превосходном расположении духа, полюбовалась на свое отражение в зеркале, погладила блузку и отправилась в душ. Кран издал противный фыркающий звук воду, видать, отключили. Я плотно завернула вентиль и взялась, уже было, за ручку двери, как вдруг услышала тихий стук по эмали. Обернувшись, я приметила в ванне черные капли. Струйка, тем временем, усилилась, и брызги усеяли мелкими точками бежевую шторку и кафельную плитку на стене. Я бросилась в сторону и повернула на себя красный рычаг, перекрыв трубу, но поток никак не прекращался. Одновременно с краном начала работать и душевая лейка, которую я вчера положила косо, и, теперь, вода хлестала не только в ванну, но и на пол.