— Еще как серьезно, — рыдала подруга. — Она пришла полчаса назад. Не ночевала! Пьяная вдупель. Ругалась матом.
— И часто она «вдупель»?
— Каждый день. Точнее, ночь. Я вчера ее устроила на работу. К нам в институт. Ну не директором же. Посуду мыть в столовой. Она сбежала оттуда через час. Вот сейчас вернулась домой. И с порога: «Сама мой эти сраные тарелки».
— Подожди. Не реви так. А что там у тебя за шум?
— Это не шум! Это Наташка храпит!
— О Господи! Слушай, я подумаю и тебе позвоню.
Дина положила трубку. Семь лет назад незамужняя подруга Галя удочерила девочку из детдома. Ей было десять лет, Наташке, ласковой и прилипчивой, как котенок. И вот пожалуйста. «Вдупель». Собственно, ничего страшного. Сейчас Наташка дома, и ей хорошо: она храпит. Галя о ней беспокоится. А мы ложимся спать. Дина залезла под одеяло. Положила рядом три новых романа. Пролистала их по очереди, выхватывая по фразе. «Эльза шла по подиуму». «Эмма застегнула на шее бриллиантовое колье». «Натали замерла под светом софитов». Черт! Вот оно, решение. Кому действительно сейчас понравятся сраные тарелки? Особенность демографической ситуации состоит в том, что вместо особ женского пола на подмостки жизни вышли потенциальные модели. И среди них полно страхолюдин, которые рядом с Наташкой и постоять не имеют права.
Дина быстро набрала Галин номер.
— Это я. Есть. Звони в модельные агентства. У них там наборы, кастинги или что-то в этом роде. Объявления ищи.
Галя осторожно приблизилась к храпящей дочке. С отвращением принюхалась. Чем от нее несет, кроме перегара? Наташка спала в одних трусиках, не очень чистых. На бедрах какие-то подтеки. Может, ее изнасиловали? Человек десять? Найду и убью всех.
Галя вспомнила, как впервые привела девочку в дом. Сняла с нее и бросила у порога заскорузлое от грязи платье. И обнаружила, что все ее тело покрыто какой-то коркой. Не бывает у детей такой кожи. Волосы слипшиеся, и в них явно кто-то живет. Галя почувствовала жуткий протест. И сразу сообразила, что нужно делать. Она смазала Наташкины волосы керосином, натерла все тело подсолнечным маслом, велела час посидеть на клеенке, а потом на несколько часов замочила Наташку в горячей ванне. Девочка немного посопротивлялась, но, когда Галя пригрозила ее утопить, смирилась и задремала на подсунутой под голову подушечке. Потом был бурный процесс отмывания. Выбившись из сил, вся взмокшая, Галя бросила Наташке полотенце, а сама вывалилась на кухню. Она капала в рюмку валокордин, когда на пороге появилась обнаженная девочка, розовая, изящная, как фарфоровая статуэтка, вся в стружках мокрых пепельных волос, обрамлявших идеальное личико. Галя ахнула, закутала ее в халат и поклялась, что никогда не даст Наташку в обиду.
Воспоминание укрепило ослабевшую за утро любовь. Громко заголосив, Галя упала на грудь спящей Наташки, стараясь, впрочем, особенно не принюхиваться.
— Доченька родная, что с тобой сделали?
Наташка широко открыла голубые глаза:
— Ты что, спятила? Перестань меня душить! — сильно лягнув Галю грязной ногой, повернулась лицом к спинке дивана. Сонно пробормотала: «Больная баба» — и сладко всхрапнула.
Сергей Кольцов, частный детектив и по совместительству фотохудожник, проводил утро в своем офисе. Это была крошечная комната в аварийном доме на Цветном бульваре. За стенкой — мастерская друга и профессионального фотографа Олега. Свой самостоятельный бизнес оба начали два месяца назад и, как могли, помогали друг другу. Олег оставил работу телеоператора, Сергей пятнадцать лет пропахал следователем Генеральной прокуратуры. Посетителей в это утро не намечалось, что не являлось исключением из правил. И потому частный детектив задумчиво рассматривал разложенные на столе снимки. Олег делился с ним заказами: портреты богатых дам, портфолио моделей, снимки для рекламы. Сергей делал это вполне профессионально. Но лучше всего удавалось ему другое. Он умел ловить счастливую случайность. Интересный ракурс, мимолетное прелестное выражение, испуг, радость, смущение, безмятежное бесстыдство. Такие снимки брали на выставки, они побеждали на конкурсах. Больше всего наград получил портрет «Девушка у реки», опубликованный в нескольких престижных зарубежных журналах. Но в последнее время Сергею не везло. Или просто неохота было искать те самые особые мгновения. Достали суровые будни. Дело не в количестве работы, а в качестве. Оправдывая лицензию частного детектива и поддерживая финансовую мощь предприятия, Сергей, как последний м…к, добывал «свидетельства неверности супругов», как это называлось в его объявлениях. Иногда брался получать долги. Конечно, даже это лучше, чем биться о стену коррупции в прокуратуре. Но о вдохновении речи быть не могло. К тому же дома… Так сразу и не сформулируешь, что не так дома. Жена Лариса. Провинциальная девушка — цветок, пересаженный им на столичную почву.