— Я не хочу, — удивился Александр.
— Пей. Мы там с ребятами… Тебе еще долго ждать.
Саша выпил. Через пятнадцать минут участковый явился с человеком в штатском, который представился следователем.
— Объясните, пожалуйста, в чем дело, — начал Александр.
— Обязательно, — прервал следователь. — Мы только кое-что уточним. Вам придется снять ботинки. Не беспокойтесь. Это формальность. Вернем через полчаса.
Ботинки действительно швырнули ему через час. За ними ввалился уже совсем пьяный участковый.
— Влип ты, майор. Обвиняешься в убийстве. Любовницу свою замочил.
Галя вела Наташу на кастинг в модельное агентство «Суперстар». Та не выспалась и плелась, как бурлак по Волге. Но выглядела здорово. Галя вечером раз пять вымыла с шампунем ее роскошные, длинные волосы, зверски терла мочалкой нежную кожу на лице и шее. Затем намазала дорогим кремом. Мокрые волосы заплела в косички, чтобы с утра легли волнами. Утром Наташа как миленькая десять минут чистила зубы, умывалась горячей и холодной водой. Когда у нее освободился рот, изрекла: «Это становится у тебя манией». А Маша, соседка по коммуналке, злорадно проворчала: «Все равно на рогах приползет». Они дружно ее проигнорировали и приступили к самому главному. К облачению в новое платье. Его привезла знакомая из Турции для себя, но ее убивал слишком яркий голубой цвет, а Наташку он, мягко говоря, не убил. Наряд как будто был придуман именно для нее. Рукав фонарик, круглый кружевной воротничок такого же цвета, как платье, и что-то типа кружевного передничка, вшитого в юбку. А сзади — спина, открытая до поясницы. Чистая Лолита. И выглядит в свои семнадцать от силы на пятнадцать. Немного туши на пушистые ресницы, капелька серо-голубых теней и розовая перламутровая помада. Кукла Барби, скажи мне «мама». Нет, лучше не открывай рот, потому что голос у куклы как у пожилой торговки семечками — грубый и хриплый, а интонации — хамские. Жестокая это штука — гены. Биологическая мамашка растаяла как дым, когда девочке и года не было, а фамильными особенностями ее наградила.
От метро «Парк культуры» до агентства нужно было идти минут пятнадцать. Но уже через несколько метров они увидели длиннющую пеструю очередь. Уходящие вверх ноги в таком количестве были похожи на что угодно, только не на части тела.
Наташка оторопела. Вцепилась в Галину руку и беспомощно на нее посмотрела.
— Ёб… — сказала она, — тут же б….й х…а туча.
Лариса Кольцова лежала с закрытыми глазами, прислушивалась, как собирается на работу муж, и каждый звук вызывал в ней волну раздражения. В последнее время это стало ее доминирующей реакцией на все, что происходило вокруг. Кажется, совсем недавно они с Сергеем радовались как дураки, купив эту двухкомнатную квартиру. Ну, с ним все ясно. А она… Неужели она не видела тогда, что это — жалкая конура для нищих и неудачников? Лучше на вокзале пересидеть, пока появятся чертовы деньги. И с какой радости они вообще появятся? Он ушел из прокуратуры. Хорошо. Там мало платили. Но он отдавал эти копейки ей, а не оставлял их на развитие следственных органов. Сейчас у него не зарплата, а гонорары, которые нужно пускать на развитие дела. На занюханное агентство, весь штат которого — один получивший пинок под зад прокурор. Лариса могла бы ему сказать, что деньги платят не за работу, а человеку. Люди не ошибаются. Они знают, кому заплатить, а кто перебьется. Она могла бы ему объяснить это, но не стоит усилий. Потому что он с каждым днем становится все более упертым ослом.
Ларису раздражала работа. Из ведущей самостоятельной программы ее из зависти перевели в программу большой шишки на ровном месте Его Величества Стражникова. Он в часовом эфире дает ей пять минут — новости прочитать. Она уже стала ненавидеть приятельниц. За наряды, украшения, отпуск на Канарах. Самое ужасное заключается в том, что ее постоянно плохое настроение все замечают. На днях редактор Светка Орлова к чему-то сказала, что ее муж — самый модный в Москве психоаналитик. Звезды к нему в очередь записываются. Психоаналитик! Фельдшер из «дурки», который открыл частную практику с большим успехом, чем муж Ларисы.
Лариса поняла, что давно уже находится в квартире одна. Скотина. Не мог попрощаться, сказать, когда придет. «Ты меня целовал, уходя на работу…» Да пошел ты…
Ей ужасно не понравилось собственное отражение в зеркале. Мешки под глазами, подбородок и щеки дряблые. Пластического хирурга мы себе не позволим, а в косметический салон не пойти просто нельзя. Но только не туда, где все свои. Может, на Ленинградский проспект? Там такой маленький уютный закуток. И массажист. Интересный очень массажист. Коренастый, смуглый, с ежиком жестких волос и светло-зелеными глазами. Вызывающе яркий парень.