Ну о чем я должна, по-вашему, спрашивать? всхлипнула Вера по-русски, судорожно листая бумаги. Дело требовало двух или трех часов внимательного изучения! Таксист не услышал ее отчаянного вопля, по крайней мере, он и ухом не повел. Мишина остановилась у высокого готического здания церкви Сент-Этьен-дю-Мон. Вера улыбнулась, вспомнив, как незадачливый герой фильма Вуди Аллена перенесся во времена Фицджеральда и Хемингуэя со ступеней этой каменной красавицы[4]. Но таксист, увидев, что пассажирка прилипла носом к окну с другой стороны машины, окликнул ее и показал на противоположное окошко большим пальцем мол, вам сюда. Вера отстегнула по счетчику целых восемь евро (это за пару-то кварталов?!) и вылезла на тротуар.
Налево пойдешь появится возможность провалиться во временную щель и повстречать автора «Великого Гэтсби», направо старый лицей из «Бума»[5]. И слуги дьявола, сатанисты. А может, масоны!
Перейдя дорогу, Вера зажала папку под мышкой, крепко держа ручку чемодана, который неистово грохотал колесиками по старинной брусчатке, и устремилась к трехэтажному охрового цвета зданию с ярко-алой дверью, над которой большими буквами сообщалось, что здесь расположен Лицей Генриха IV. Хм, только цвет двери не зеленый больше В «Буме» был зеленый.
Среди бумаг Вера отыскала разрешение на беседу с Тьерри Ролленом, выданное ювенальным судьей агентству Эмиля Герши. Ее проводили через небольшой, аккуратный дворик, усаженный кустами, в центре которого высилась пара каменных скульптур, через галерею, мимо круглой лестницы (привет, «Бум», надо бы пересмотреть) в пустующую после завтрака столовую. Переступив порог, Вера едва не ахнула деревянные панели, старинные потемневшие зеркала, высокий потолок с богатой лепниной и неуютные лампы дневного света. Это была знаменитая кунсткамера, принадлежавшая ранее аббатству Святой Женевьевы. Вера видела фотографии хранившихся здесь антикварных редкостей. Коллекцию убрали, теперь в этих стенах стояли три ряда обеденных столов, а чуть дальше прилавки с еще пустыми подносами.
Мальчишка сидел в центре лохматые, пшеничные с рыжинкой волосы, недовольное выражение лица, подпертая рукой щека и неизменный смартфон, в который он вперил немигающий взгляд. Этакий осовремененный герой из фильмов Трюффо[6], вроде «400 ударов» или «Антуан и Колетт». Через ряд за соседним столом точнее, поверх него восседал соцработник. Волосы черными иглами торчали в стороны, в ушах черные серьги-тоннели, облачен в мятый деловой костюм, под пиджаком футболка с изображением какой-то анимешной каракули. Закинув лодыжку на колено, он скролил ленту одной из соцсетей и даже головы не поднял.
Ни тот, ни другой и не пошевелились, ни когда она, слегка покашляв, сделала пару шагов и поздоровалась, ни даже когда долго и с комическим шумом заталкивала чемодан между столов от деревянных панелей отскакивало приличное эхо. Сидели в телефонах, как зомби.
Справившись с чемоданом, Вера решилась.
Здравствуйте, еще раз проронила она по-французски и кашлянула. Ноль внимания, кило презрения.
Какая невежливость, в конце концов! Вера почувствовала поднимающееся из глубины пустого желудка недовольство. Ела она последний раз в самолете: сухой сэндвич и крошечный стаканчик кофе можно и не считать за завтрак. Поджав губы, она подхватила за спинку стул и перенесла его к столу, за которым скучал мальчик.
Привет, Антуан Дуанель, сказала она, громко опустив перед ним папку.
Соцработник чуть дернул головой, недоуменно глянув на Веру из-под тяжелых темных век и упавшей на глаза челки. Ну неужели ее заметили! Парня, видимо, удивило обращение, прозвучавшее из уст незнакомки.
Вы поклонник французской новой волны? задала она вопрос в воздух.
Тот не ответил, вновь опустив глаза к экрану.
Мальчишка же нахмурился еще больше, отодвинувшись от Веры, как от уличной кошки, просящей кусок колбасы, и продолжил тыкать пальцем в телефон. Вера вытянула шею. Где он там сидит? Тик-ток? Википедия?! Краем глаза она успела зацепить, что недоросль читает какую-то статью. Но он тотчас отгородился от нее локтем.
Прости, я, кажется, неудачно пошутила. Вера сцепила пальцы поверх бумаг.
Да не, ниче, отозвался мальчишка, как будто со вздохом облегчения. И вдруг добавил: Я тоже люблю фильмы Трюффо.
Как неожиданно
В моем возрасте? приподнял бровь мальчишка.
Ну да, сейчас редко встретишь фаната новой волны, да и старых фильмов вообще. Что там нынче в моде? «Очень странные дела» или «Голодные игры»
Руки прочь от «Очень странных дел».
Вера подняла ладони, словно говоря, что не осуждает вкусы мальчика.
Меня зовут Вера Максимова, можно Вера.
Русская?
Да, смущенно покраснела девушка. Мальчишку это, казалось, расположило.
А говоришь с парижским акцентом.
Я читаю много газет и общаюсь на «Тандеме» только с парижанами. Всю свою сознательную жизнь хотела сюда переехать! Вера позволила себе мечтательную улыбку и даже опустила подбородок на кулачок. Моя бабушка преподаватель французского, мама тоже, иногда я даю уроки французского в прямых эфирах Инстаграма. Даже выпустила пару гайдов для начинающих.
Она тотчас выпрямилась, поняв, что говорит лишнее.
Слушай, я прилетела только сегодня утром и позавтракать не успела, голова совершенно не соображает. Может, введешь меня в курс дела? Ничего вообще не успела понять, даже прочесть все эти бумаги не было времени.
Ну, меня зовут Тьерри Роллен. И я последний, за кем должен прийти он.
Кто «он»? Вера чуть поджала губы. Ей не понравилось, что мальчик состряпал загадочное выражение лица, а в глазах блеснуло детское: «Буду сейчас врать, много. Приготовьтесь!»
Жан Живодер. Ты разве не знаешь легенды? Он же Красный человек, он же Призрак Тюильри Ну конечно, откуда тебе знать, ты только что приехала!
Впервые слышу. Расскажешь?
Он чуть нагнулся вперед и протянул через стол свой телефон. На экране был скриншот обложки какой-то книги.
Это Доминик Леброн. Разные легенды города, про привидения и все такое. Он думал, что просто историческую сказку рассказал, хотя ведь собрал порядочно материла всякого. Но Жана Живодера можно вызвать!
Э-э, вызвать? Как Пиковую Даму? дернула уголком рта Вера.
Что? не понял французский мальчик.
У нас в России обычно вызывают Пиковую Даму в летних лагерях, ночью. Собираются в круг, произносят дурацкие заклинания. А еще можно чертика-матерщинника вызвать.
Мальчишка откинулся на спинку стула с кислой миной и поцокал языком.
Вовсе не дурацкие, нет. Я на барахолке купил страницы из книги шестнадцатого века. По магии. По черной магии! Книга астролога Космы Рюжери. Ему Жан Живодер явился впервые, и Тьерри поднял палец, точно был знатоком игры «Что? Где? Когда?».
Неужели прямо шестнадцатого века? Ты делал экспертизу? Вера успела не допустить на лице недоверчивой гримасы, сведя брови на переносице. Но Тьерри надулся.
Антиквару лгать незачем. Он же тогда потеряет авторитет и всех своих клиентов. Если сказал шестнадцатый, значит шестнадцатый. Кроме того, это ведь не книга, а только несколько страниц.
А они все еще у тебя?
Нет, конечно! Я их сжег. Выучил текст наизусть и сжег. Жан Живодер помогал Наполеону Бонапарту стать императором, но тот, когда перестал его слушать, тут же проиграл вам, то есть русским. Он говорил Наполеону: притормози, не ходи на Россию, потеряешь все. Но Бонапарт был непреклонен.
Хм, черт. Вера озадаченно качнула головой. Я ничего такого в жизни не слышала. Ну, то есть, про Наполеона, конечно, знаю Кто это вообще такой Жан Живодер? Почему Живодер?
Он работал на скотобойне.
А как стал советником Наполеона? При чем тут шестнадцатый век?