Где мама? спрашиваю у неё сразу, помогая пить коктейль из трубочки. Взял большой стакан, и скорее всего она выпустит его из маленьких пальчиков.
Ябота, говорит это слово, кривляясь. Будто ненавидит его. И зубки обнажает. Блин, миленькая такая. Правда, на беспризорницу похожа. Растрёпанная вся, на шее краска виднеется. И платье, будто надели то, что первое под руку попалось.
И с кем ты тут была?
Па-па, лепечет и больше не выглядит такой весёлой. Указывает ладошкой за стекло. Там. Тётя.
Он с тётей?
Та, кивает и обхватывает трубочку, усердно тянет коктейль.
Как же он тебя из виду выпустил?
Она смотрит на меня задумчиво.
Чёрт знает, понимает ли меня двухлетний ребёнок. Стоит перефразировать свои вопросы?
Ты убежала? спрашиваю по-другому.
Плечиками пожимает.
Ясно, в общем. Судя по виду ребёнка, занимался ей отец. И одел её так, будто сейчас осень и, по крайней мере, ноль на градуснике. Но цвет лица становится лучше, пока мы сидим в кафе. Здесь прохладно и можно нормально дышать. Народа немного это хорошо.
Но хрен с ними.
Я понимаю, что отцы не чудо-родители, но как можно было потерять ребёнка? Она даже бежать не пыталась. Заблудилась и брела с остальными, в надежде выйти хоть куда-то. А теперь сидит тут, со мной, машет ножками и с интересом оглядывает помещение, посасывая трубочку.
Хорош, убираю стакан от её губ. А то заболеешь.
А она возьми и как рявкни!
Тай! делает злобную моську. Сжимает кулачки и на месте подпрыгивает.
Я должен испугаться, но мне становится смешно.
Треплю её по макушке, привожу в беспорядок и так распущенные волосы.
Не дам. Маме сейчас твоей позвоним.
Как знал, что номер понадобится. Хотел сегодня вечером спросить, как идут дела с информированием родителей.
Да, мне не терпится снести к чёртовой матери это здание.
А теперь ещё и отобрать у кое-кого родительские права.
Это ненормально же, что ребёнок гуляет в центре города. Один.
А если бы её не я нашёл, а кто-то другой?
Бесит, чёрт возьми.
Быстро набираю воспитательницу, у которой уже имеется два крупных косяка. То детей в саду оставляет без присмотра, то её дочь бродит непонятно где.
Прикладываю телефон к уху, наблюдая за Евой. Она крутится, смотрит кому-то на стол. А потом ко мне поворачивается. Буравит грустным взглядом, открывает ротик и тычет туда пальчиком.
Ням-ням отю.
Третий косяк. Ушла на работу, не покормив ребёнка? А почему она вообще не взяла её с собой?
Неважно. Всё это неважно.
Гудки на том конце провода обрываются.
Да? слышится дрожащий и еле слышимый голос. Простите, мне сейчас некогда, если это неважно, позвоните попозже.
Важно, чеканю, ладонью подзывая к себе официанта. Девчонка как раз проходит мимо меня, и я указываю в детское меню, в каждый пункт. Я встретил твою дочь на улице. Адрес скину сообщением, не задерживайся.
Глава 8
Ты ешь, как котёнок, с интересом наблюдаю за ребёнком, подперев голову рукой. Я заказал полностью детское меню, а всё, что она попробовала, по ложечке из каждого блюда. И упорно тянется к молочному коктейлю, который я у неё отбираю.
Не капризничает, но дуется, поглядывая на меня исподлобья.
С виду куколка-куколка, а по характеру та ещё веселушка и дебоширка. Но в садике она была другой. Грустной, зажатой.
Коёнок, повторяет за мной, покачивая головой в такт музыке, играющей в кафе. Мяу-мяу. Табачка. Ав-ав.
Молодец, хвалю её и нервно посматриваю на часы Патек Филипп. Мои любимцы. И как бы брат не пытался склонить меня в сторону Ролекса, своим вкусам не изменяю.
Я скинул Милане сообщение сорок минут назад. И уже опоздал на совещание. А через двадцать минут у меня встреча. Но на неё я, чувствую, тоже не попаду.
Пи-пи отю, вдруг проговаривает куколка, уставившись на меня огромными голубыми глазами.
Пи-пи? нервно сглатываю. В туалет?
Активно кивает.
Та-а-а.
И ножки вместе скрещивает, показывая, как ей невмоготу.
Только сейчас замечаю, что она без носков и в босоножках разного цвета. Один более розовый, другой светло-оранжевый. Её дальтоник одевал?
Блин, не время об этом думать.
Мне как с ней поступить? В туалет вести? А она сама справится? Нет, конечно, не сможет. Варя, дочка Руслана, ещё на горшок ходит. В этом я уверен на сто процентов. А они одного возраста. Она в унитаз не провалится, если я её одну в кабине оставлю?
Или мне нужно поддерживать её? И как? Подмышки? Или кричалками: «Давай-давай»?
Дождёмся твою маму, говорю серьёзно, не решив, что делать. Вижу, как слезятся глазки, и уже чётче прошу: Пожалуйста.
Родители в детстве твердили, что это слово помогает.
Ева!
Знакомый голос проникает не только в уши, но и в самую грудь, как стрела. Приносит за собой облегчение. Впервые в жизни я заволновался так, что по спине скатилась предательская капля пота.
Девушка, которую видел вчера в детском саду, несётся сломя ноги. Не представляю, как она балансирует на высоких каблуках и в узкой юбке, выделяющей красивую фигуру.
Если в первый раз не заметил её, то сейчас радует глаз. Хорошенькая фигурка. Собственно, как и миловидное перепуганное личико.
Всматриваюсь в большие глаза, в которых плещется растерянность, испуг и переживание.
Милана подлетает к нашему столику.
И под громкий радостный вскрик: «Ма-ма!» обнимает дочь, падая рядом, на кожаный красный диван.
Как я рада, что ты в порядке, дрожащим голосом еле-еле выдавливает из себя.
Нет. Только не это.
По щекам шатенки текут тонкие ручейки. Она поджимает искусанные красноватые губы и крепче стискивает малышку, из-за чего та невесело произносит:
Сино.
Милана с трудом отлипает от неё и не может сдержать слёзы, которые постоянно смахивает ладонями с лица.
Прости-прости, улыбается дочке.
У меня смешанные чувства. Я зол, но в то же время сердце сжимается в маленькую горошину, нанося неприятную боль.
Не представляю, что чувствует мать, когда ей говорят, что ребёнок пропал.
Думаю об этом и тошно становится. И страшно. За ребёнка.
Так и хочется накричать на неё. За её безалаберность. И устроить допрос: как так вышло?
Но она же не виновата. Если я всё правильно понял
Ева говорила, что была с папой. Это первое.
А второе Я заметил, что, когда они вместе, наряжаются в одинаковые цвета. Гармонично так, красиво. Маме не плевать, как одета её дочь, она не покупает вещи по принципу «лишь бы было». Подходит к этому ответственно, хотя я уверен, крохе всё равно. Да и сегодня она не так опрятна, как всегда.
Что уж говорить На ней, кажется, осеннее платье.
Отец вот кто виновник всего этого безобразия.
Взгляд невольно скользит на ладонь Миланы. На безымянном пальце правой руки ничего нет. Не носит кольцо? Официально не в браке?
Огромное вам спасибо! слышу громкую и искреннюю благодарность.
Поднимаю взгляд на виноватое лицо воспитательницы. Устремляю в голубые, блестящие от слёз глаза.
Не знаю почему, но я залипаю. Жутко красивые, яркие. Будто смотришь в небо, без единого облачка. Или в чистейшее море. В котором бушует всё то же самое, что я вижу в этих радужках. Самый настоящий вихрь из эмоций. От гнева до безысходности. От неприязни до благодарности.
Если бы не вы, не знаю, что случилось бы, мямлит и снова кривит губы от переполнивших её чувств. Вот-вот заплачет. И вроде мне нравится, как это выглядит, но с другой стороны Грудную клетку сдавливает.
Женские слёзы обычно не вызывают у меня жалости или каких-либо эмоций.
Но эти заставляют почувствовать что-то необычное. Новое. И объяснить я это не могу.
Обновление от 04.04
Завязывай, грубо осекаю её. Слезы лить.
Милана растерянно смотрит в мою сторону, шмыгает носом и, обхватив дочку руками, прижимает её к себе. Не отпускает, будто они вот-вот встретились после длительной разлуки.
Ма, пи-пи.
Точно, я ощущаю облегчение от того, что появилась мама крохи. Она хотела в туалет. Отведи, потом поговорим.