Тринадцать лет спустя
Гора Олимп
– Должна вам сказать, дорогие мои, эта Троянская война – сплошной геморрой, – заявила Венера, поглядывая на Афину.
– Ну, не понимаю, почему ты именно на меня так смотришь, – ощетинилась Афина.
– Афина, подруга моя, должно быть, все дело в том, что ты – богиня войны, – заметила Гера.
– Добавь сюда еще и твою одержимость Одиссеем и его безопасностью, что вовсе не помогает делам в Трое, – сказала Венера.
Она подняла пустой кубок и крикнула:
– У меня кончилась амброзия!
В ту же секунду галопом прискакал сатир с блестящим кувшином золотистого напитка богов. Венера послала воздушный поцелуй мужественному, весьма готовому услужить существу, и сатир задрожал от внимания богини, низко склонился, потерся носом о ее ноги и неохотно ускакал из комнаты.
– Ты просто портишь этих типов, – заявила Афина, провожая сатира хмурым взглядом, – И кстати, именно ты пробудила у Одиссея привязанность ко мне, помнишь? Так что наши отношения на самом деле возникли по твоей вине.
– Если бы ты не была такой чопорной, ты бы давно могла завести какие-нибудь отношения вместо многих десятилетий сексуальных разочарований, – проворчала Венера.
– Что такое? – прищурившись, спросила Афина.
– Я говорю...
– Что эта Троянская война давно уже всем чудовищно наскучила, – ловко перебила Гера, – Мне в особенности отвратительны последние слухи. Очень плохо, что Агамемнон и Менелай прокляли бедняжку Елену за то, что именно из-за нее началась эта война, хотя на самом деле виной тому их жадность до богатств Трои и чрезмерно раздутая мужская гордыня.
Афина многозначительно посмотрела на Венеру.
– Но разве ты не имеешь отношения к слепой страсти Париса к Елене?
Богиня любви деликатно фыркнула.
– Менелай был недоволен красотой Елены. Этот мужчина скучен и мелочен. И я сотворила маленькие любовные чары, чтобы заставить этого олуха ревновать. Я понятия не имела, что Парис окажется таким впечатлительным, а Елена – такой бедняжкой.
– Ну, какова бы ни была причина, – заявила Гера, – очень глупо, что греки возлагают вину за целую долгую войну на одну-единственную заблудшую женщину и на мужчину, который ее похитил.
– Мужчину? Парис не мужчина, он похотливый мальчишка, почему я и не считаю, что мои крошечные, незначительные чары могли создать такие неприятности. Как бы то ни было, глупо думать, что одна женщина могла стать причиной войны, и все же эти слухи несравнимы с тем, что люди говорят теперь. Вы еще не слышали, что троянцы заявили: это мы втроем спровоцировали всю эту путаницу Елена-тире-Парис? И чары ревности тут ни при чем.
– Но ты же не имеешь в виду ту историю с яблоком? – возмутилась Афина, – Сколько можно! Я услыхала эту диковинную сказочку несколько месяцев назад. Поверить не могу, что она опять всплыла и что ее повторяют!
– Как будто мы втроем действительно могли соревноваться в красоте! – фыркнула Гера.
– Ты ведь знаешь, это Эрида виновата, – сказала Венера, – Она разозлилась из-за того, что ее не пригласили на свадьбу Пелея и Фетиды, вот и начала распространять слухи. Я знаю, это именно она, потому что во всех сплетнях меня называют Афродитой. Это очень на нее похоже: запускать слушок, используя имя, которое меня раздражает. К тому же меня и не было на той дурацкой вечеринке.
– Эрида – богиня раздора, уж она-то знает, как вызвать раздражение, – усмехнулась Гера.
– Да, не приходится удивляться, что на многие праздники ее просто не приглашают, – сказала Венера.
– Сплетня гласит, что Венера – или, скорее, Афродита, – отдала Парису Елену в награду за то, что он счел ее самой красивой из нас троих, – сообщила Гера.
– Эту чушь я тоже слышала. И именно поэтому Троянская война меня уже довела до головной боли. Мне надоело, что греки и троянцы все сваливают на женщин, и на богинь в первую очередь. Милые мои, мы просто обязаны придумать что-нибудь такое, что поможет закончиться этой войнушке.
– Да она уже почти десять лет тянется! – сказала Гера. – И все эти годы были уж слишком длинными.
– Совершенно верно, – согласилась Венера.
– Согласна, – кивнула Афина.
– Но что мы можем с этим поделать? – Венера вздохнула, – Они во всем винят женщин, но на самом-то деле это проклятые мужчины Древнего мира заварили всю эту кашу.
– Однако ты ведь знаешь, что Одиссей тут ни при чем, – быстро произнесла Афина, как всегда бросаясь на защиту своего любимчика.