Но они ведь двигаются.
Это ещё ничего не значит. Вода тоже движется. А кристаллы, между прочим, растворены в ней.
Но они же растут! И делятся!
Дай посмотреть! пришлось чуть ли не насильно оторвать Нелли от микроскопа.
Я тоже хочу! взмолилась она. Но тут наш вездеход основательно встряхнуло.
Что это? штурман бросилась к своему креслу. Ерунда. Не беспокойся. Это мы на небольшой ледяной выступ наткнулись.
Слушай, Нелли, займись-ка своим делом, прошу тебя! Нам до лагеря ещё добраться надо. А микроскоп я к твоему дисплею подключу, чтобы ты могла подсматривать. Договор? твёрдо заявила я и, больше не обращая внимания на неё, прильнула к окуляру стереоскопического микроскопа.
Зрелище было завораживающим! Передо мной целая россыпь кристаллов: синих, зелёных, жёлтых, красных или прозрачных, но по краям окружённых радужным ореолом. И это цветное месиво двигалось, постоянно меняя форму и направление движения. Это напоминало это напоминало калейдоскоп! Да, точно! Были такие игрушки в двадцатом веке, в музее видела. Однако хоть экскурсовод сразу же объяснила принцип действия этой игрушки, но ощущение магии от смены цветных узоров при малейшем движении руки не проходило. Так и сейчас, казалось, кристаллы сами движутся в ярком световом пятне, ища себе место под солнцем
Но что это? Внимание привлёк кристалл в центре обзора. Красный вытянутый, чем-то напоминающий карандаш, кристалл вдруг переломился посередине, и их стало два! Более того, каждый из них немедленно стал расти в длину, буквально за несколько секунд достигнув прежних размеров.
Что я тебе говорила! восторженно крикнула Нелли, показывая пальцем на дисплей.
Да, согласна. Это похоже. Однако такое поведение кристаллов давно известно, назидательным тоном заметила я. Кристаллы при подходящих условиях начинают расти и делиться. Но в настоящее время живыми существами считаются те, кто могут не только расти, но и размножаться, то есть воспроизводить себе подобных. К сожале
Но тут моё поучение прервалось, потому как замерла от неожиданности увиденного. Прямо перед нашими взорами два кристалла, зелёный и жёлтый, подплыли друг к другу, соприкоснулись боковыми сторонами и слились воедино, превратившись в большой синий кристалл. Затаив дыхание, я ждала, что произойдёт дальше, а Нелли даже вездеход остановила, чтобы не отвлекаться. Через минуту это случилось! Синий кристалл стал увеличиваться в размерах, пухнуть прямо на глазах, а потом вдруг лопнул, оставив после себя с десяток маленьких зелёных и жёлтых кристалликов.
Вот это да! Сама видишь, я была права! захлопала в ладоши Нелли.
Но этого же не может быть растерянно прошептала я. Если только
Если только что?
Если только это не подтверждение очень старой гипотезы.
Слушаю.
Ещё в начале двадцатого века, после открытия жидких кристаллов, была гипотеза, что может существовать такая форма жизни. Но ей не нашли подтверждения, никаких доказательств, так что
А теперь они есть! Ты же настоящий учёный? А учёный должен доверять фактам.
Да, но
Никаких но! Они тут, живые! Мы с тобой открыли новую форму жизни! Ничего себе! Аж голова кружится! Как мы их назовём?
Кого?
Ну этих зелёненьких и жёлтых? Интересно, кто из них мама, а кто папа?
Погоди, погоди. Рано ещё говорить об этом. Надо всё перепроверить.
Это само собой. Проверяй хоть сотню раз. Я в своих жёлтеньких верю!
Чего это вдруг жёлтенькие стали твоими?
А мне жёлтое к лицу. Я назову их неллями. Нелли Европиус. Звучит! А зелёненькие пусть будут джейнами.
А вдруг они мужского рода?
Ну и что? Имя Джейн вполне подходит для мужского рода.
Называй как хочешь. Главные исследования впереди. Хорошо, что образцы изолированы от нас экраном и мы всё делали манипуляторами.
А что такого?
Чужая жизнь потёмки! Кто знает, может, они заразные.
Тьфу-тьфу-тьфу! плюнула через левое плечо Нелли. Придёт же такое в голову. Но ты права, надо быть осторожными. Всё-таки чужая планета.
Я тут же выключила микроскоп, чтобы спустить температуру до нулевых значений, с помощью манипулятора вывела образцы за пределы модуля, поместив их в специализированный герметичный контейнер, хотя ужас как хотелось сразу же продолжить эксперименты. Однако безопасность прежде всего. И не только моя лично всей команды. А может, и всей цивилизации? Тьфу-тьфу-тьфу!
Вскоре мы добрались до лагеря.
Глава 5. Беседа
Как странно. Я не слышу слов со стороны своих ваув, а эти двуногие только словами и думают! Да, именно так. Они двуногие и двурукие. И шишку, где находятся слова, называют головой. Но это же не должно быть так? Я слышу их слова в себе! Ну конечно, где же ещё? Я же сплошная голова! А может, и они мои слова слышат в себе? Как узнать? Но я твёрдо знаю, что слышу только их. И никого больше. Вот мимо проплыла тума, или рыба, как они её называют. Попытка понять, что она думает, безрезультатна. Ни одной мысли словами. И даже из образов лишь одни кусты. Кстати, аппетитная тума. Думаю, пора подзаправиться. Бз-з-з!
СОФЬЯ
Страна синего хрусталя. Даже, скорее, фиолетового. По-английски фиолетовый «вайолет». Близко по звучанию к «вайоленс». Что значит жестокий. Планета жестокого хрусталя. Она и вправду жёсткая, колючая. Думаю, и жестокая тоже. Ибо как выжить здесь без скафандра? А вообще, тут есть что живое? Синяя вечная мерзлота. В ней тоже много красоты. Горы хрусталя, крашенные нежным пухом из громадных снежинок. Необыкновенные, кстати, снежинки. Таких на Земле не бывает. Они тут объёмные! Да, именно так! Те, что у нас дома, плоские, двухмерные. А здесь прям снежный одуванчик! Размером с мою ладонь. А сверкают-то как!
Планета сине-фиолетовых страз. Всё вокруг в сиреневых оттенках. Чувствую себя лилипуткой, оказавшейся на дне вазы, что стояла у нас дома в серванте. Прабабушкина коллекция. Старинный хрусталь фиолетового цвета всегда манил потрогать его, за что неоднократно была наказана. «Софья, ты остаёшься без сладкого! И без интернета!» Со сладким-то ладно, ну его, а вот без интернета!!! Это было жестоко! Сейчас-то я её понимаю. Раритет, ничего не попишешь. Хрупкость требует бережности.
Но ко мне это не относится. Хоть я и хрупка с виду, страза-недотрога, как называет меня мой муженёк, на самом деле во мне стали побольше, чем в нём. И тверда, как алмаз. Кстати, а почему он меня так называет? Надо будет спросить, когда вернусь. Я ведь настоящий бриллиант его жизни! А он, скорее, опал. Весь в себе такой. Почитай, полвека вместе. Когда-то это считалось солидным сроком, золотой свадьбой, а сейчас сейчас это просто редкость. Мало кто терпит другого рядом на протяжении стольких лет. А мы мы просто вросли друг в друга, наверно. И даже расставания нам не страшны.
Почему? Может, из-за нашей любви? Или привычки быть рядом? Ощущать даже на расстоянии родное плечо? Может, из-за слепой веры в наноботы как гарантии наших неизбежных встреч? Надеюсь, дело не в них. Иначе долгие браки были бы не редкостью, а правилом. Скорее так: я стала его частью, а он моей. Моей рукой, бровью, родинкой на щеке, что он так любит целовать до сих пор. Я вот не вижу её без зеркала, но знаю она здесь, на месте, и от этого как-то спокойней на душе. Даже на чужой планете.
Господи, я всё-таки добралась сюда! Многие летают в космос, как на работу, а я вот опасалась. Нет, не аварий, не встречи с чем-то страшным и незнакомым, неведомым, чужим наоборот, это привлекало и будоражит кровь до сих пор. Был внутренний страх другого порядка. И название ему анабиоз. Это ведь так похоже на смерть! Видела однажды со стороны, когда брала интервью у экипажа марсианской экспедиции. Брр! До сих пор дрожь берёт, как вспомню. Живые, яркие личности, что болтали и смеялись со мной только что, превратились вдруг в голые тела без единой искорки мысли в глазах, просто бездушные тела, покорно застывшие в прозрачном желтоватом геле. Как насекомые в янтаре. И эта беззастенчивая обнажённость лишний раз подчёркивала полное отсутствие жизни в этих телах. Представить себя на их месте? Брр! Не хотелось. Почему? Наверное, потому, что не могу да и не хочу представлять себя мёртвой.