Если Дан не перезвонит, завтра позвоню ему снова. И так до тех пор, пока Ларанский не возьмёт трубку. Или нападавший не выполнит свою угрозу.
В животе заныло от страха. Я поднялась с кресла и, подойдя к двери, закрылась на ключ. Потом подёргала ручку и вернулась в кресло.
В густеющих сумерках комната приобрела зловещие очертания. Меня пронзила мысль, что ней что-то изменилось. «Да ну! Просто воображение из-за страха разыгралось», отмахнулась я, но всё же встала и включила свет, желая рассмотреть гостиную.
Под ложечкой неприятно засосало от леденящей тревоги. Цветы, которые горничная принесла утром, пропали.
***
Алекс распахнул дверь номера так резко, что я невольно опешила, застыв с поднятой рукой. В груди шевельнулось подозрение, что он прислушивался к шагам в коридоре. По бледному лицу и взъерошенным волосам стало понятно: что-то произошло.
Что-то случилось, Рика?
Он вытянул шею вперёд и заглянул за мою спину. Смесь изумления и растерянности на его лице сменилось облегчением. Похоже, Полерецкий ждал кого угодно, но не меня.
Я интуитивно обернулась. В коридоре было пусто и тихо. Только свет от настенных ламп чуть подрагивал из-за скачков напряжения.
В общем-то, да, пробормотала я и натянула вежливую улыбку. Мне нужна помощь.
Заходи. Нечего стоять на пороге.
Грубоватый тон окончательно сбил с толку. Я поспешила протиснуться между Полерецким и дверным косяком. Он быстрым взглядом окинул коридор и плотно затворил дверь.
В гостиной номера царил настоящий хаос. Везде валялись белоснежные листы, исписанные неровным мелким почерком. Вывернутые из шкафа вещи были разбросаны по полу. Блоки книг вырвали из потёртых обложек, а поверх помятых папок и тетрадей лежали ящики письменного стола. Между ними приглушённо светился желтоватый экран ноутбука. Кто-то явно потрудился, переворачивая номер. Неудивительно, что Полерецкий оказался настолько взвинчен.
Я нерешительно застыла возле входа.
Ну? Что случилось?
Алекс стоял, скрестив руки на груди, смотрел так, словно я была виновницей ужасного беспорядка.
По сравнению с твоей ситуацией, почти мелочь, выдавила я и перевела взгляд с расколоченной статуэтки на Полерецкого. Просто у меня в номере тоже кто-то копался в вещах. И у меня пропали цветы.
Он недоумённо нахмурился.
Цветы?
Да. Белая дикая орхидея, промямлила я, чувствуя, как глупо это звучит. Мне сегодня прислали цветы в честь дня рождения. Но сейчас их там нет. Я хотела спросить у управляющего, кто был в моём номере. И мне нужен переводчик.
Левый глаз Алекса непроизвольно дёрнулся. Он не то хмыкнул, не то фыркнул, показывая всем видом, что я говорю небывалую чепуху.
Ты серьёзно? губы судорожно дёрнулись, обнажая ряд белоснежных зубов. Посмотри, что твориться в моём номере! Думаешь, мне действительно есть дело до пропажи какого-то веника?!
В состоянии, близком к помешательству, Полерецкий принялся бродить по комнате, бормоча под нос ругательства. Потом остановился, бросил на меня невидящий, полный гнева взгляд и зажмурился, пытаясь совладать с эмоциями. Я не на шутку испугалась, что его сейчас хватит удар.
Алекс, нужно сообщить господину Тадеушу. У меня пропали цветы, у тебя перевернули номер
Однако он, казалось, не услышал меня. Вместо ответа Алекс подошёл к столу и со злостью сбросил выпотрошенные книги на пол. Потом сел на стул и, сцепившись в волосы, принялся раскачиваться взад-вперёд.
Пять лет! Я пять лет работал над книгой и что в итоге? Какой-то ублюдок решил, что может вот так запросто присвоить мой труд себе! Да я убью этого чёртового старикашку!
Обычно люди в ответ на агрессию стараются убраться подальше. Однако я чувствовала нечто похожее на лёгкому возбуждение. Как будто находилась сейчас не в комнате с человеком, готовым убить из-за неназванного труда, а за карточным столом.
Думаю, что тебе не особо понравится в тюрьме, холодно заметила я. В конечном счёте совершить преступление не составляет большого труда. Куда намного сложнее его скрыть и не выдать себя с потрохами.
Ты говоришь так, будто совершила множество убийств.
О, разумеется! я не удержалась от язвительного тона. На моём счету не менее десятка трупов. К тому же имела сомнительное удовольствие оказаться в центре одного громкого преступления.
Алекс прочесал пальцами и без того взъерошенные волосы и посмотрел на меня внезапно прояснившимся взглядом.
То есть
Я усмехнулась и покачала головой.
Я пишу детективы. А в детективах всегда есть жертвы. В реальности я никого не убивала. Но знала человека, которому долгое время всё сходило с рук. Судьба оказалась не такой уж и благосклонной к убийце. Уж прости, Алекс, но ты слишком ненадёжный преступник. Сам сдашь себя на первом же допросе.
Полерецкий ошеломлённо заморгал. А потом вдруг расхохотался. Громкий, визгливый хохот перерос во всхлипы и похрюкивания. Алекс пытался что-то сказать, но не мог. Он замахал руками, по покрасневшим щеками потекли слёзы. «Только истерики не хватало», подумала я и, подойдя к нему, от души влепила пощёчину.
Смех оборвался.
Спасибо, тихо произнёс Алекс, удивлённо касаясь бритой щеки, по которой расплывалось красное пятно.
Всегда пожалуйста, отозвалась я, тряся ушибленную ладонь. В следующий раз буду требовать деньги с тебя. Так что держи себя в руках. Ты всё же учёный, а не благородная институтка.
В ответ Полерецкий растерянно кивнул. Он отвернулся к столу, бесцельно собирая разбросанные книги и складывая их в аккуратные стопки. В этот момент мне стало его жаль. Как жаль любого человека, который посвятил практически всю жизнь делу, а потом вдруг обнаружил, что его труд украли. Переживаемое горе сопоставимо разве что с утратой близкого человека.
Хочешь, я помогу тебе? предложила я, положив руку ему на плечо. А ты расскажешь, что за книга пропала. Мы пойдём к управляющему и потребуем вызвать полицию. Вполне возможно, что пропажа цветов и твоей книги связаны.
Алекс судорожно шмыгнул, будто готов вот-вот разрыдаться. Потом улыбнулся и открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент внезапно погас свет, а из коридора донёсся нечеловеческий вопль.
***
Инспектор Михай Эминеску оказался настоящим красавцем. Уж не знаю, что произвело большее впечатление, то ли необычное сочетание смуглой кожи, длинноватых волос, небрежно зачёсанных назад, и серебристых глаз, то ли глубокий вкрадчивый голос, так похожий на голос Ларанского, но я абсолютно растерялась. Совершенно некстати подумалось, что в этом есть какая-то глупая ирония. Полицейским полагается быть толстыми, лысыми, с неприятными чертами лица и скверным характером. «Такими, как Диметрий Ангелидис», я вспомнила следователя из Города Грёз и неуютно поёжилась под пристальным взглядом инспектора полиции.
Полерецкий выглядел серьёзным. На лбу залегли глубокие морщины, а сам ассистент профессора угрюмо смотрел на Эминеску исподлобья. И не скажешь, что два часа назад он сорвался в настоящую истерику! Никакого страха, никакой истерики только холодный напряжённый взгляд, будто Алекс ждал подвоха от инспектора.
Я беспомощно посмотрела на него, ища поддержки. Полерецкий бросил на меня быстрый взгляд и сдержанно кивнул.
Ну, вообще-то, я даже не знаю, что ещё рассказать, я развела руками и нервно сцепила пальцы в замок. Мы с господином Полерецким находились в его номере, когда внезапно погас свет. А потом услышали вопль, доносящиеся из коридора Это был жуткий голос! Словно кричала женщина и в то же время нет. То есть он был настолько непонятным, слишком высоким, что ли. И каким-то могильным. Честное слово, меня от страха чуть удар не хватил! Ну не может так кричать человек!.. А потом мы выскочили в коридор. Алекс хотел, чтобы я оставалась в номере, но оставаться одной страшно. Было очень темно. Я не могла никого разглядеть, но, судя по голосам, вслед за нами вышли профессор Тома и Итальянка. Ещё один голос принадлежал горничной. Кажется, её зовут Анни. Я слышала, как профессор сказал, что пойдёт искать господина Тадеуша. А потом резко вспыхнул свет, и мы увидели эту чёртову надпись! Это, пожалуй, всё, что я могу рассказать.