В дверь постучали, и я, бросив бесполезное занятие, направилась к ней.
Одна? Ларанский слегка наклонил голову и заглянул мне за спину. Потом, словно опомнившись, добавил: Добрый вечер, Рика.
Чувствуя себя довольно дико, я перебрала в голове все возможные варианты.
Любовник спрятался в комод, я шагнула в сторону, пропуская Дана в номер. Ну или на балконе.
Надеюсь, я не помешал?
Я растерянно пожала плечами и прикрыла дверь. На долю секунды показалось, что Ларанский сам смущён своим внезапным визитом.
А для тебя когда-то имело значение, помешал ты или нет? брюзгливо заметила я.
В общем-то, нет, Дан по-хозяйски окинул взглядом номер и сел в кресло напротив камина. А почему любовник прячется в комоде?
Шкаф это слишком предсказуемо. Кофе и чашки на полочке, вода в чайнике, конфеты на столе. Располагайся. А мне надо закончить с перевязкой.
Из приоткрытой двери я слышала, как зловеще зашипела кофеварка, словно недовольная тем, что потревожили её покой. На барную стойку с клацаньем опустились чашки, а вслед за ними зазвенели ложки: Дан готовил кофе не только для себя.
Я сосредоточилась на повязке. В голове заметались беспорядочные мысли, но ни одна из них сейчас не относилась ни к нападению, ни к пропавшим цветам, ни к воплям из коридора.
К своему вящему удивлению, я поняла, что у меня дрожат пальцы. Тишина напрягала и раздражало одновременно. Хотелось говорить о чём угодно. Главное, не молчать.
Я так понимаю, что опрос гостей и персонала уже закончился? наконец спросила я.
Дан появился на пороге ванной комнаты. Он облокотился плечом на дверной косяк, меланхолично размешивая ложкой сахар. Воздух наполнил терпкий аромат кофе.
Эминеску ещё опрашивает персонал. Что ты делаешь?
Пытаюсь отодрать повязку, я фыркнула и перевела взгляд с Ларанского на своё отражение в зеркале. У меня складывается впечатление, что производители мажут эти повязки суперклеем!
Дан усмехнулся и поставил чашку на столик между антисептиком и ранозаживляющим кремом. Потом взял в полочки полотенце для рук и сунул его под струю тёплой воды.
На вот, приложи к повязке и не мучайся, он протянул мне мокрое полотенце.
Раздражённую кожу защипало от воды.
Врачи сказали, что рану нельзя мочить, соврала я, чувствуя досаду из-за собственной недогадливости.
Тёплые капли стекали по коже, оставляя тёмные влажные разводы на халате, под которым почти ничего не было. С опозданием я вдруг осознала, какая недвусмысленная интимная сцена получается, но предпочла сделать вид, что ничего особенного не происходит. В конце концов, Дан припёрся без приглашения и оставалось надеяться, что ему хватит такта и сознательности не распускать руки.
Не всё из того, что говорят врачи, можно применить на практике, негромко произнёс Ларанский. Плавным движением он скользнул за спину. Губы ласково коснулись мочки уха, отчего по телу пробежала сладкая дрожь.
Дан осторожно развернул к себе лицом. Я как заворожённая смотрела в разноцветные потемневшие глаза и вдруг подумала, что невероятно соскучилась по нему.
Поцелуй оказался настолько нежным, что я зажмурилась от удовольствия. Господи, а ведь я уже практически забыла, как он пахнет кофе, парфюмом и чем-то ещё терпким и до боли родным.
Полотенце выскользнуло из ослабевших пальцев.
Я тоже по тебе скучал, хрипловатым шёпотом проговорил Дан. Прохладная ладонь деликатно скользнула под халат.
Я не успела сообразить, как в глазах сверкнуло от резкой боли.
Ах ты ж су-у-у-ука! прошипела я, прижав руку к груди.
Не благодари, как ни в чём не бывало отозвался Ларанский возле двери, победно помахав треклятой повязкой. На лице играла лёгкая усмешка. Заканчивай с перевязкой. У меня к тебе есть пара вопросов.
Камин напротив похрустывал сухими поленьями, и от запаха вишни кружилась голова. В это было что-то уютное, домашнее, как в фильмах, где показывают тихие вечера перед Рождеством.
Дан протянул мне чашку. Чересчур горячий и слишком крепкий. Но зато с тремя ложками сахара, как я и люблю. Я сделала пару глотков и приготовилась отвечать на вопросы.
Что ты помнишь о нападении на тебя? Дан опустился в кресло напротив меня. Я имею в виду из того, что не было озвучено в присутствии Эминеску.
Я задумчиво почесала кончик носа и нахмурилась.
Мне нечего добавить к сказанному Хотя, подняв указательный палец вверх, я бросила на Ларанского быстрый взгляд и сосредоточилась на чашке, было ещё кое-что. У этого человека были паучьи пальцы. И он говорил с характе́рной хрипотцой. Как если бы у него было повреждено горло.
Вот как? Ты уверена?
Я кивнула.
Сначала я подумала, что у него ангина. Но ангина предусматривает, что должна быть высокая температура. А с высокой температурой особо вряд ли будешь напада́ть на людей: рассеянное внимание, ломота в суставах. Можно очень легко проколоться. Вот и вывод: у него или хронический ларингит, или повреждённое горло. Я склоняюсь к последнему варианту.
Ангина может протекать и без температуры, заметил Ларанский. Есть список заболеваний, при которых пропадает голос или появляется хрипота. Ты уверена, что у нападавшего именно повреждено горло? Здесь легко ошибиться.
Возможно, ошибаюсь. Но в том, что голос был специфический, я более чем уверена. Кстати, я не сдержала самодовольной улыбки, я попросила господина Тадеуша списки персонала и гостей. А ещё копии записей с камеры наблюдения. Но всё это будет завтра. Хотя думаю, тебе лучше будет спросить о них у инспектора Эминеску. Наверняка полиция их уже изъяла.
Ларанский улыбнулся ласковой меланхоличной улыбкой, отчего внутри заскреблось чувство, что мои слова восприняты со снисхождением.
В том месте, где на меня напали, устало проговорила я, сбрасывая неприятное чувство, нет камер. Точнее, они есть, но конкретно там слепое пятно. В отеле на данный момент присутствуют шесть гостей: Алекс Полерецкий, Раду и Алексия Тома, Призрак, Итальянка и я. Обслуживающий персонал составляет десять человек: господин Тадеуш, повар и его помощник, две горничные, два официанта, дворник, два охранника. В нетуристический сезон не имеет смысла держать больший персонал. Алекса и чету Тома я уже отбросила. Мы обедали с ними в столовой. Господин Тадеуш и Итальянка отпадают, поскольку рост слишком маленький. Также отпадают горничные и одна официантка, так как нападающий был мужчиной. Причём довольно высоким. Второй официант заболел, о чём сказал мне управляющий. Вот и остаётся либо Призрак, живущий напротив Итальянки, либо два охранника. Я ставлю на Призрака. Его рост подходит и у него паучьи пальцы.
Дан с нескрываемым уважением покачал головой. Он сложил пальцы домиком под подбородком. В этот момент художник был похож на учёного, решающего сложный математический ребус.
Впечатляюще. Откуда такие выводы?
Я хмыкнула.
Ты даже не спросишь, о ком я говорю?
Вероятно, что Итальянка это Алессия Сорентино из номера «триста тринадцать». Итальянская журналистка, блоггер и исследовательница паранормальных явлений. Призрак Карл ван Янсен, инженер, специализирующийся на строительстве домов. Он сбежал в отпуск от своей благоверной. Продолжать?
Впечатляет, я принялась задумчиво накручивать локон на палец и иронично приподняла левую бровь. Семейные отношения они такие. Никогда не знаешь вытащил ты счастливый билет или же пропуск в ад Кстати, спасибо за цветы на день рождения. Но если решил начать отношения с другой, то этот жест излишен.
Недоумение отразилось на лице Дана буквально на долю секунды. Однако этого хватило, чтобы острая, как игла, догадка кольнула сознание.