Мы с вороном уставились друг на друга. Но потом я всё-таки истошно завопила и забилась под одеяло. Птица негодующе каркнула и перелетела на каминную полку, откуда искоса воззрилась на меня с оскорблённым видом. А в следующий миг ворон вылетел в дымоход, и в очаг посыпалась сажа.
Мгновенно забыв свой страх, я спрыгнула с кровати, подбежала к камину и, прикрыв глаза от сажи, посмотрела вверх.
Не делай этого! крикнула я. Ты застрянешь!
Как-то раз у миссис Боливер в каминной трубе застрял воробей. В гостиную повалил дым, окрасив в чёрный цвет кружевные салфеточки и декоративные подушки, а когда я стала тыкать в трубу шваброй, чтобы устранить преграду, вниз на пепел упал воробей, а за ним шестеро поджарившихся птенцов в гнезде. Мама-воробьиха, глупая и храбрая, влетела в пылающую пасть трубы, чтобы остановить сияющее чудовище, поджаривающее её деток. Я тогда очень расстроилась и похоронила крохотных птичек на заднем дворе, по соседству с обширным кладбищем золотых рыбок миссис Боливер.
Но этот ворон, видимо, прекрасно понимал, что делает. Шорох крыльев становился всё тише и тише, потом совсем стих, и я понадеялась, что птица благополучно выбралась наружу.
После того как ворон скрылся и в трубе стало тихо, я отошла от очага и окинула взглядом комнату. Прошлым вечером я только мельком рассмотрела её в свете канделябра. Теперь, днём, комната оказалась ещё больше, чем я представляла. Над огромной кроватью висел фиолетовый полог. Пол устилали роскошные ковры. И каждую поверхность, каждое зеркало и все стёкла укутал иней.
Я вышла в центр комнаты, разглядывая глазурь, покрывающую ковры и мебель. «Как странно, подумала я. Видимо, в горах рано начинается стужа». Снаружи деревья только оделись в роскошные бронзовые и красно-коричневые цвета, листья отрывались от веток и кружили в воздухе. Свет лился сквозь огромные решётчатые окна; я подошла к ним, открыла створку и глубоко вдохнула свежий горный воздух.
Моя комната выходила на нечто, что когда-то, наверное, было лабиринтом из живой изгороди, но теперь от него остались лишь голые сучья и шипы на фоне замшелых камней и блестевших на солнце листьев. Мне открылась панорама замка, с обеих сторон меня окружали шпили, гребни крыш и маленькие узкие оконца. Я видела и лес, который при свете дня выглядел совсем не страшным и кольцом охватывал сад. Это был чудесный вид, дикий и почти не тронутый цивилизацией.
В дверь постучали. Я поспешила к ней и дёрнула за ручку. Было не заперто. Выглянув, я увидела стоящего перед дверью Брэма. Он теребил в руках шляпу и выглядел так, будто только что пришёл с улицы: раскрасневшийся, пахнущий свежестью.
Есть хочешь? спросил он без всяких предисловий.
Очень, ответила я. Доброе утро.
Ладно. Можешь поесть с нами. Боюсь, миссис Кантакер приказала, чтобы тебя не пускали в парадные комнаты, пока
пока они не решат, что я не отребье?
Ну, я не сказал бы, что она употребила именно это слово. Но мы питаемся так же, как и они, не волнуйся. Я приду за тобой, как только ты оденешься. И он ушёл.
Я закрыла дверь и какое-то время просто стояла, глядя перед собой. А потом улыбнулась. Жизнь налаживается. Я решила, что не расстроюсь, если действительно произошла ошибка, если они пригласили не ту Зиту и отправят меня восвояси. Я всю жизнь прожила без замка и наследства наверняка и оставшуюся часть проживу без них. И я решила просто наслаждаться этим приключением, пока оно длится.
У меня была только моя пыльная дорожная одежда, поэтому я подошла к большому старому шкафу и распахнула обе дверцы. Меня сразу же окутал запах сосны и сушёных роз, а глазам предстал великолепнейший гардероб из всех, какие я когда-либо видела. Здесь были наряды всех цветов от рубинового до бирюзового и тёмного, сумрачного зелёного, а также миленькие чёрные шляпки, небольшое зеркало, десятки пар туфель с яркими шёлковыми бантами и бархатными шнурками, подбитые мехом пончо, красивые пушистые пальто, роскошные халаты со сложным цветочным узором, а ещё множество чёрных накидок, чёрных перчаток и набитых украшениями ящичков.
Для меня это было чересчур вычурно. И всё-таки «Вряд ли кто-то станет возражать, если я что-нибудь позаимствую», подумала я, разглядывая все эти наряды. Может, никто и не помнит, что они здесь висят. А если помнят и возражают я хотя бы раз в жизни смогу поносить такую роскошь прежде, чем меня отсюда вышвырнут.
Я выбрала платье цвета густого тумана, поднимающегося над топями, и надела его. Сначала оно показалось мне слишком коротким, как будто сшитым на кого-то низенького и полного. Но потом случилось невероятное: нити как будто сместились, пощекотав мне кожу, и, взглянув в зеркало, я, к своему восторгу, увидела уходящий вниз шов и рукава длиной до запястий. В один миг платье село так, словно шилось прямо на меня.
Водя пальцем по ткани, я медленно выдохнула. У платья были очень пышная юбка и корсет из китового уса, который сам застегнулся, отчего мне пришлось резко выпрямиться. Я тихо ойкнула, но потом расслабилась, поняв, что это не столько платье, сколько транспортное средство, и в нём можно перемещаться как в автомобиле. Неудивительно, что богатые люди обычно всегда выглядят такими гордыми: одежда не позволяет им выглядеть иначе.
Я причесалась как можно лучше смочила волосы водой и безуспешно постаралась зачесать их в одном направлении. Потом несколько раз прошлась по комнате, восхищаясь своим нарядом и радуясь своему решению надеть его. В приливе уверенности я вскинула подбородок и, шурша шёлковыми юбками, выплыла в коридор.
Брэм ждал снаружи, прислонившись к стене и жуя стебелёк жухлой травы. Когда он меня увидел, у него глаза полезли на лоб. На миг я почувствовала себя польщённой, поскольку тоже считала, что выгляжу превосходно. Но потом его тёмные, точно грозовые тучи, брови опустились и он сказал:
Пойдёмте, мисс. Быстро. Я не знаю, что на это скажет миссис Кантакер.
Ой, испугалась я. Моя смелость вдруг покинула меня и скрылась в глубинах коридора. Я просто подумала
Платье очень красивое, похвалил Брэм и с мученическим видом быстро пошёл прочь. Мне пришлось перейти на бег, чтобы не отстать, и я уже не могла отделаться от мысли, что моя затея с переодеванием всё-таки неудачная. Мы снова прошли по маленькой железной лесенке в самое нутро дома, в коридор для слуг, где под потолком сушились лук и лаванда. Коридор был просторный, довольно холодный и мрачный. Я думала, что здесь повсюду будут сновать повара и судомойки, но увидела только Миннифер: она сидела на груде наволочек и зашивала одну синей ниткой. Миннифер помахала мне, её лицо просветлело но тут же осунулось, стоило ей увидеть моё платье.
Ой, сказала она. Я не уверена, что это хорошая идея.
Моя дорожная одежда вся грязная, попыталась я хоть как-то оправдаться. Я подумала
Нет-нет, всё в порядке, кивнула Миннифер. Просто Понимаешь, это её платье. Она собиралась надеть его на свой день рождения. Только ей так и не довелось.
Кто? спросила я. Ни к чему говорить загадками. Чья это комната, в которую вы меня поселили?
Греты, ответила Миннифер, уткнувшись взглядом в наволочки. Греты Бриджборн. Молодой хозяйки.
Меня пробрала дрожь, и милое платье вдруг стало мне неприятным, корсет впился в спину. Все Бриджборны мертвы
Мне жаль, я покачала головой. Даже не знаю, почему выбрала его. Пойду повешу на место.
И я бы так и сделала, но, когда я обернулась, в дверях стояла миссис Кантакер и смотрела на меня с жуткой напряжённой яростью. Этим утром она была в строгом фиолетовом платье, немного напоминающем мужской сюртук, на её шее и груди поблёскивали серебряные пуговицы, а юбки развевались сзади как паруса корабля.