Более того, вчера шеф подбросил нам новую задачку, которую мы не знали, как решать. Хотелось посидеть одному и спокойно подумать.
Напарник мой, Пит Дэт, появился рядом, когда я уже заканчивал с едой.
Меня-то чего не позвал? с лёгкой обидой спросил он, сияя своей диковатой аугментацией. Я успел отвыкнуть от вида напарника, поэтому старался не смотреть на его лицо. Слишком уж раздражало. Могли бы вместе пообедать.
Извини, старик, но привык питаться в одиночестве, лживо оправдывался я. Честно говоря, я ещё не достиг той стадии общения с ведо́мым, чтобы обедать вместе с ним. Да и не знал я, что ты уже на работе. Как сам?
Ну ты же видишь, как, он поднял на уровень глаз раненую руку и пошевелил пальцами. Всё пришили, всё починили.
Мои поздравления. Перерыв считается неслужебным временем, и, пока у меня напарников не было, полюбил обедать один.
Пит вымученно рассмеялся. Что-то в этой реакции было не так. За то недолгое время, что я его знал, он почти не смеялся, а уж нарочитый смех не изображал никогда. Не было у него таких странных привычек. После госпиталя напарник только на вид казался крепким и здоровым. Врачи же предупредили меня, что ещё месяц его лучше не загружать тяжёлой работой и на задания не брать. О том, что хорошо бы ещё месяцок побездельничать, речи почему-то не шло. Зато я практически сработался с ведо́мым.
А ты не один, заметил он, кивнув куда-то в сторону выхода. У тебя девушка есть.
В этот момент в зал действительно вошла Лин и, увидев меня, направилась в нашу сторону.
Я не ответил. Ну что за чушь? Да, у меня есть девушка. И что с того? Зачем об этом надо сейчас говорить?
Пойду я, сказал он, направляясь к выходу, и вдруг обернулся. Знаешь, как ты меня уже достал?
Ты это о чём? оторопел я.
Да о том, что всё время врёшь!
Это о чём же? не понял я.
Да о том, что ты один! рявкнул он и направился к выходу.
Лин с удивлением посмотрела ему вслед:
Что это с ним?
Не знаю, отчего-то на ровном месте психанул. Надо его к нашему психологу направить. Похоже, после той перестрелки что-то не так с парнем. Скажу шефу, а то мало ли. Я сегодня собирался по делу с ним поговорить, как Скиннер велел, и вот на́ тебе.
Ладно, догоню его. Не уходи пока.
Лин убежала. Через пару минут напарник действительно вернулся и сел за мой столик.
С Питом мы перешли на «ты» после ранения, когда я уже выписался и пришёл к нему в закрытый сектор госпиталя. Туда пускали строго по записи и по согласованию с администрацией. Вот тогда-то мы и решили, что говорить «вы» напарнику, человеку, с которым время от времени лезешь под пули, по меньшей мере странно.
Тебе после того совещания что, от шефа сильно влетело? как ни в чём не бывало спросил Пит. Чувствовалось, что ему уже стыдно за внезапный выпад и теперь он постарается свести разговоры к любым другим темам. Что ж, нормально. То, что требуется.
Нет, ты о чём? Обычное совещание. У нас регулярно такие. Шеф просто некоторые детали нам разъяснил и пару обстоятельств уточнил.
Пит имел в виду недавнее административное совещание, после которого Скиннер велел задержаться, дабы уточнить некоторые реалии и особые обстоятельства. Я там выдал пару ненужных реплик, озвучивать которые не стоило.
Не поделишься?
Извини, старик, пока закрытая информация.
Скиннер неоднократно напоминал нам, что рассказывать о своих проблемах и переживаниях, доверять личные и служебные тайны нельзя никому. Тем более во время обеда. Казалось бы, можно рассказать о своих проблемах коллегам, друзьям, родным и близким. Ведь на то они и близкие, что с ними можно делиться чем угодно. На самом деле нет. Наши близкие любят нас, но они же люди. С собственными проблемами и слабостями, со своими тараканами в голове. Некоторые откровения могут навредить как нам, так и им.
Похоже, у меня развилась паранойя после того случая, когда выяснилось, что секретные данные сливает Лин. Да, она это делала не по своей воле, да, у неё не оставалось выбора, да, она полностью раскаялась и во всём призналась. Да, она смогла сорваться с крючка, и больше ничего похожего не случалось. Более того, из сложившейся ситуации удалось извлечь немалую выгоду и ощутимую пользу. Но я обещал хранить тайну, и от этого легче не стало. Каждый раз боялся, что шеф каким-то образом всё узнает и нам конец[4]. Предателей Майк Скиннер не прощал. Даже раскаявшихся.
А пока мы работали каждый над своей задачей и надеялись на лучшее.
Мне предстояло разрулить скверную ситуацию, корни которой тянулись ещё с прежнего моего крупного дела. Тогда шеф с разрешения городской администрации забросил меня на Свободную территорию Лаун Дан обширную бандитскую локацию, солидный участок внутри Города, бывшую промзону, куда городские власти уже давно потеряли доступ. Там действовали собственные законы и существовали свои порядки.
В прошлом году шеф наряду с основным заданием предложил ликвидировать нескольких уже приговорённых бандитов, в том числе одного из лидеров местной преступной группировки. Естественно, я не согласился. Но через пару дней сообщили, что это та самая просьба, от которой не отказываются. Понимая, что дальше будет только хуже, дополнительное задание я выполнил: убил кое-кого из тех, кто был в списке. Теперь бандиты объявили на меня охоту, и приходилось как-то выкручиваться из этой ситуации.
Тогда же возникла неоригинальная мысль объявить их стукачами. Якобы они работали на администрацию, и ликвидация этих красавчиков могла бы предстать совсем в ином свете. Трудность состояла в необходимости разыграть наглядный спектакль, для которого требовался убедительный сценарий, а его ни у кого не было.
Зато у меня к тебе другое дело, как раз по заданию шефа, продолжил я.
Не доверяешь мне, без всякого сожаления заметил напарник. Правильно делаешь. Я бы раньше тоже не доверял парню, лицо которого переливается, как реклама дешёвого борделя. Думаешь, я такой извращенец, что по доброй воле вставил себе эти украшения? Полагаешь, мне самому это очень нравится? Пит дотронулся до своих щёк, которые тут же изменили яркость и цвет свечения.
Твои секреты, я в них не лезу.
Я в твои тоже, буркнул в ответ он.
И правильно, кивнул я. Как тебе отлично известно, банды объявили меня лицензированной дичью, предназначенной для отстрела. Пришлось отказаться от ряда милых привычек. Не только от прогулок и ежедневных посещений городских кафе, но и от обыкновения болтать лишнее.
В сё-таки расскажу, сказал Пит. Это не бог весть какая тайна, и в моём досье наверняка имеется подробная справка на сей счёт.
«Ч то-то не видел я там такой справки», подумал я, вспомнив скудное досье своего напарника. Тем временем Пит продолжил:
В нашей Академии, на последнем курсе, была практика по тактическому мастерству. Всё происходило на линии соприкосновения, но в тылу, далеко за передовыми заставами. Меня назначили старшим в группе. Последнее, что приказали, сидеть смирно и не высовываться. Район считался тихим, ни одной банды там никто давно не видел, и ничего экстремального не ожидалось. Как-то раз мы с товарищем пошли проверять расположение техники в боевом охранении. Вдруг слышим: шум, грохот, крики. Заглянули в окоп, а там ребята из второго взвода обстреливают банду диких. Ненастоящую, конечно, вымышленную, виртуальную. Препода нигде не видно, его помощника тоже. Мы немного смутились, но ребята сразу нас поняли. «Мы, говорят, немного постреляли, теперь ваша очередь!» А надо сказать, что в моём взводе был такой боец, Эл. Он вообще не переносил чая, просто тошнило его от этого напитка. Пищевая аллергия какая-то. И вот потом сидели мы в блиндаже и пили как раз тот самый чай. Вдруг вбегает наш Эл. В руках кружка, а глаза дикие-дикие, просто бешеные. У меня сразу мысль: не чай он пил. Я ему: «Ты что, сдурел?» Он в ответ: «После этих учебных обстрелов решил чаю попить. Крепкого, как вы делаете. И у меня получилось! Только вот штырит чего-то». Стал я разбираться, что у него за чай такой. Смотрю: трофейный, именно тот, что нам с передовой заставы прислали. Оказался там не чай вовсе, а разбавленный какими-то сушёными листьями джаргун стимулирующий препарат нового поколения. А я же старший, отвечаю за этих раздолбаев. Поехал разбираться на ту заставу, откуда прислали «чай». Это же целое преступление практикантам такую дрянь вместо чая давать. Приезжаю, а там реальный бой. Настоящий, не учебный вовсе.Какая-то банда из пустыни наехала. До меня никому дела нет, все заняты, каждый человек на счету. Ну, я и подключился. А потом зацепило, урановой пулей лицо пробило насквозь, от щеки до щеки. Зубы в крошево, челюсть в осколки. Отвезли меня в академический госпиталь, а там что-то не заладилось. У нас, говорят, сейчас нужное оборудование на ремонте и необходимые импланты отсутствуют. Или в другой госпиталь поезжай, или заштопаем, как сможем, но уродом останешься, либо аугу тебе поставим, сейчас свободные есть. Не боись, бесплатно. Откуда у них были такие аугменты? Хрен их знает. Я так и не понял. Что делать? Подписал согласие. А когда в себя пришёл после наркоза, повязку сняли и до зеркала допустили, уже поздно было возмущаться. Лицо чужое. Челюсти искусственные. Скулы тоже. Практически весь лицевой скелет из карбона. Отключить эту иллюминацию нельзя никак, там всё намертво заделано, а главное в заводской гарантии прописано. Этот свет питается от вставленных в челюсть термопар, вот так теперь и хожу. Сверкаю. Может, потом что-то и сделаю, но не сейчас.