Твоя капля крови - Голдин Ина

Ина Голдин, Гертруда Пента

Твоя капля крови

© Ина Голдин, Гертруда Пента, текст, 2023

© Cover art by Lisa Fricke

© Издание, оформление. Popcorn Books, 2023

Часть первая

Цесарский советник

Пролог

Цесареград, Великая Держава Остланд

 Это письмо,  сказал цесарь Остланда,  вполне может быть подделкой. И его недостаточно, чтобы подорвать наше доверие к правителю Чезарии, нашему давнему другу

Он держал послание двумя пальцами, чуть на отлете. Советник по иностранным делам стоял, аккуратно глядя цесарю в подбородок.

 Ваше величество,  говорил он ровно,  позволю себе заметить, что это письмо было перехвачено вашей тайной службой. И тайная служба не сомневается, что послание подлинное. Государь, вы слишком щедро расточаете свое расположение. Я не осмелился спорить с вами, когда речь шла о Драгокраине, ибо драго ваши исторические союзники и братья. Но Чезария, право слово! Капо будет торговать вашей дружбой с той же легкостью, с коей он торгует вином и маслом, и это письмо тому подтверждение!

 Еще наша матушка,  начал цесарь,  считала союз с Чезарией плодотворным, особенно в случае продвижения на Запад.

Цесарь все чаще теперь ссылался на мать, и не только Стефану казалось, что это дурной знак.

 А вы, князь Белта,  сказал Лотарь,  напомнили нам об одной старой поговорке. Относительно того волка, который все смотрит в лес, как его ни корми. Нам все больше кажется, что, сколько вас ни корми, останетесь белогорцем и смотреть будете только на Белогорию, в какую бы войну мы ни оказались втянуты. Уж не оттого ли вы так враждебны к нашей дружбе с Капо Чезарии, что там до сих пор укрываются ваши повстанцы?

Стефан моргнул и снова уставился в выбритый цесарский подбородок.

«Нет ничего странного в том, что я забочусь о своей стране. Странно, что его величество не заботится о своей»

 И нам порой действительно кажется, что мы слишком щедро расточаем нашу дружбу

Вот и все, понял Стефан Белта. Слишком долго и слишком непонятно ходил он у цесаря в любимчиках. Теперь отставка, вон из столицы И хорошо, если разрешат вернуться в Бялу Гуру, а не отправят в Замерзшие земли.

Но Лотарь, Лотарь ведь не дурак и не слабый правитель, что же с ним творится?

 Ваше величество,  сказал он,  вы знаете мое мнение о походе на Флорию. А союз с Чезарией кажется мне в данных обстоятельствах безумием.

Над этим в самом деле можно посмеяться: белогорец, бывший пленник и беспокоится о мире в Державе больше, чем ее законный правитель. Дома всегда говорили: что Остланду беда, то нам на руку. Но Стефан прекрасно понимал, что станет с указом о «домашнем правлении» в княжестве, если они теперь ввяжутся в войну. С тем самым указом, который он чуть не зубами выгрызал из цесарского совета. В лучшем случае о нем просто забудут. В худшем поманят им белогорцев, чтоб сделать из них верных солдат Державы, и все равно забудут. И это если победу одержит Остланд. Если же войну выиграет Флория Сейчас Тристан рад всем, кто не рад цесарю, но после Там, в княжестве, его друзья верили, что флорийцы желают им помочь. Глупцы, глупцы; такие же, как тот, что сейчас глядел на него до отчаяния прозрачными голубыми глазами. А вокруг глаз темные круги Добрая Матерь, не хватало только, чтоб он запил.

Чезарскому капо Стефан пяти грошей не доверил бы и в мирное время, что уж говорить о военном И в перехваченном письме от их посла четко, даже без обычных завитушек говорилось о нерушимой дружбе Флории и Чезарии

Но цесарь не желал ничего видеть и знать.

 Идите, князь,  произнес он.  Пока не сказали еще чего-нибудь чего мы не сможем вам простить.

Ах да, «безумие» не из тех слов, что можно употреблять в обществе здешней венценосной семьи.

Стефан учтиво поклонился, щелкнул каблуками и вышел.

Двери в кабинете были тонкие; собравшиеся в полутемном кулуаре придворные слышали все. К вечеру уже пойдут шуточки о том, как удобно управлять иностранными делами со Ссыльных хуторов.

Они не понимают еще, что скоро Хутора будут единственным спокойным местом в Державе

Слуги закрыли за ним дверь. Стефан перехватил папку с докладом, легонько поднял брови жест можно истолковать как хочешь и пошел по коридору, глядя прямо перед собой. Ему хотелось крови; хотелось как никогда. С юности такого не было, а ведь здесь его будет некому отпаивать

Платок на шее душил его, он едва добрался до дома и, оказавшись в своих покоях, в изнеможении упал в кресло.

Ох, как же ему хотелось пить. Стефан послал слугу за вином тот поплелся, будто на ногах у него были колодки. Здешние слуги все нерасторопны; но, вызови он кого-нибудь из дома, и цесарь, и вся столица будут смотреть косо. У остландцев есть прекрасная поговорка: будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях. Будьте в Остланде как дома, князь Белта, но не забывайте, что вы всего лишь заложник, приехавший ко двору, чтоб сохранить жизнь брату и фамильный замок отцу. Играйте себе в советника, раз уж правителю пришла такая блажь,  но не забывайте, что вы всего лишь разменная монета. И для отца, и для вашего цесаря, хоть бы флорийцы устроили ему веселую жизнь

Нет, не хватит ему одного вина, которое на вкус сейчас казалось жидким и безвкусным, как стоялая вода. Стефан вздохнул, подошел к стене и сдвинул образ Доброй Матери. Руки его так дрожали, что он не сразу смог открыть тáйник. В спрятанном там бутыльке эликсира оставалось на несколько глотков. Стефан налил немного капель в бокал. Вино чуть потемнело, он выпил залпом, поскольку вкус у зелья был отвратный. Прикрыл глаза.

«Добрая Матерь, сохрани непутевого сына, уведи от плохого пути, пошли ему Свет»

Через какое-то время голова перестала кружиться, а нестерпимая жажда немного прошла. Заглянул слуга и доложил, что от графа Назари пришла записка.

Записка оказалась элегантной тисненой карточкой-приглашением. На обороте карточки было написано изящным, почти девичьим почерком:

У Ладисласа были новости. И, видимо, срочные, раз уж граф сделал приписку.

Граф никогда не внушал Стефану особой симпатии, да и не пытался. Но все обрывки новостей с родины шли через Ладисласа, так же как и контрабандное зелье. Они оба были чужими на этой земле, хоть Ладислас приехал в Остланд не заложником, а послом.

Что ж, прием что бы там ни было поможет отвлечься от мрачных мыслей.

Когда он вошел в залу, голова еще слегка кружилась, но чувствовал он себя терпимо, и даже свет, брызгами разлетающийся от хрустальных люстр, не резал глаза. Общество, собирающееся у графа Назари, было сомнительным насколько посланник мог позволить себе сомнительные знакомства. Всякого рода богема поэты и художники. Редкие жемчужины, по словам графа, которые он, согласно молве, поднимал из грязи, чистил и которым находил оправу. А еще чужеземцы, такие же как Стефан, занесенные в Державу не слишком добрыми ветрами.

Хозяин салона стоял сейчас в дальнем углу, склонившись к уху одного из молодых дарований, и что-то ему нашептывал. Невысокий, щуплый, в вечном напудренном парике, каких здесь уже не носили, в узком камзоле. Он заметил Стефана, оторвался от своего протеже и быстро увел князя в пустующий курительный кабинет.

 Совершенно случайно,  сказал он, раскуривая трубку,  мне передали для вас послание. Бродяга, странник вы понимаете.

Он вынул из кармана плотный бумажный квадрат и передал Стефану.

Марек как же давно от него не было вестей Стефан вестей и не ждал не нужно брату так рисковать. Официально тот считался мертвым умершим от чахотки в тюрьме Швянта через полгода после восстания. Мареку было тогда всего восемнадцать, но его собирались отправить в крепость недалеко от Цесареграда вместе с остальными бунтовщиками. Его избавило от пересылки и казни только обещание старого Белты прислать к остландскому двору старшего сына как заложника. Сына, который вовремя уехал из Бялой Гуры и среди пойманных повстанцев не числился.