Женщина фыркнула.
Мой мужчина был одним из портовых охранников. Он знает. Эти истории нашептал мне именно он.
Как же тогда ты оказалась здесь? спросила рыжеволосая девушка с ярко-голубыми глазами. Почему ты не в безопасности, раз спала с портовым охранником?
Блондинка поджала губы.
Потому что он решил избавиться от меня и нежеланного ребенка, она разгладила одежду на слегка выпирающем животе. Полагаю, это самый простой способ.
Ханну рядом со мной трясло так сильно, что она упала на колени.
Я я недостаточно сильна. Я не вынесу этого, Сиенна. Не смогу. Мама говорила мне всегда есть выход.
Ее слова были бессвязны. Я повернулась к ней, когда она подняла руку к своим волосам. Мой мозг изо всех сил пытался переосмыслить ее слова, пока она вытаскивала заколку из своих каштановых локонов. Длинную, тонкую и смертельно острую.
Ее взгляд встретился с моим.
Будь храброй ради нас двоих, Сиенна.
Одним быстрым движением Ханна вонзила заостренную заколку в горло. Она булькнула, заваливаясь набок, прежде чем вытащить смертоносное украшение. Кровь хлынула из раны, когда я опустилась рядом с ней на колени.
Ханна, нет! я прижала руки к ее горлу, но было слишком поздно. Она пронзила артерию, и ее горячая кровь залила мои ледяные руки.
Рядом со мной послышались крики, когда глаза Ханны в последний раз встретились с моими, ее рот беззвучно шевелился.
Будь храброй. Будь храброй. Будь храброй.
Я видела момент, когда она умерла, свет, мерцающий в ее темно-карих глазах, зрачках, и так странно исчезающий. Словно облако перекрыло зрение, когда душа покинула ее.
Ушла от нее!
Грубые, мозолистые руки схватили за плечо, и меня отшвырнуло от Ханны в грязь и мерзость загонов.
Я развернулась на четвереньках, чтобы увидеть, как Надзиратели Загонов несут Ханну за лодыжку.
На корм, рявкнул тот, что тащил ее.
Я закрыла глаза, борясь со слезами. Не потому, что Ханна не заслуживала моего горя, а потому, что она была права. Я должна быть храброй ради нас двоих.
Ради себя и Джордана.
Теперь я практически слышала его голос, как всегда, подбадривающий меня.
Если кто-то и может это сделать, так это ты, Сиси.
Я зарылась руками в грязь, чтобы подтянуться, и под своей ладонью почувствовала что-то узкое, твердое, металлическое. Я сжала в руке то, что могло быть только заколкой, которую Ханна пронесла мимо охранников.
Конечно, оружие не было разрешено, но у нее получилось.
Осторожно вытащив из грязи, я вытерла ее о свое платье, счищая большую часть грязи и крови Ханны. На самой толстой части золотого украшения была выгравирована бабочка.
Лети на свет, девочка-бабочка, прошептала я, заводя руку назад, скручивая густую массу волос и закалывая их.
Оружие, каким бы маленьким оно ни было, могло дать мне преимущество, в котором я нуждалась. И, возможно, это придаст ужасной смерти Ханны какой-то смысл, если мне удастся остаться в живых, найти Джордана и сбежать.
Эй, вы. Быстрее, вернулась заплесневелая сосиска в меховом жилете.
Вспыхнул крохотный огонек надежды. Он выглядел именно так, как можно было ожидать от кого-то, работающего на кланы оборотней, если, конечно, одежда и отчетливый запах мокрой псины были какими-то признаками.
Тогда волки, должно быть, торгуются за нас.
Еще немного, Сиси. Почти на месте.
Я в мгновение ока поднялась на ноги и встала в один ряд с остальными. Сейчас не время показывать, что я отличаюсь от других женщин. Что у меня есть цель и причина быть там. Все будет, мне просто нужно набраться терпения. Я медленно выдохнула и сделала шаг, затем другой, когда подошла моя очередь.
Мужчина поднял руку.
Имя, возраст, таланты?
Так вот, мне следовало подумать дважды, но страх и шок сделали меня дерзкой.
Это конкурс «мисс Америка»? Я не прихватила с собой бикини, я притворно ахнула и прижала руку ко рту. Боже, что же мне делать?
Несмотря на крупное телосложение, двигался мужчина быстро. Его рука резко вытянулась, и он хлопнул меня по голове, в буквальном смысле позвонив в мой колокольчик.
Имя, возраст, таланты. Если только ты не хочешь отправиться прямиком на корм к своей подружке вон там.
Он схватил меня за голову и повернул ее так, что у меня не было иного выбора, кроме как смотреть на бедную Ханну, свернувшуюся калачиком между загонами.
Ее остекленевшие глаза уставились на меня в ответ.
Всего на мгновение я увидела там Джордана, скрюченного, с безжизненными глазами.
Нет, нет, я отказываюсь верить, что он умер.
Сиенна, двадцать один, я сделала паузу, пытаясь припомнить то, в чем хороша. Конечно, танцы были в этом коротком списке, но что захотели бы оборотни?
Я эм, хорошо лажу с животными?
Он фыркнул, прежде чем подтолкнуть меня вперед.
Следуй за остальными. Удачи с таким паршивым талантом.
Вот и все. Дороги назад нет.
А потом меня вытолкнули на узкую тропинку между загонами с плачущими женщинами. Я склонила голову, меня охватила смесь возмущения и печали Горячие слезы обжигали мою холодную кожу, когда я с трудом поднялась по низкой лестнице и встала на платформу. Я попыталась заглянуть в галерею кресел перед нами, но прожекторы вдоль пола вспыхнули, эффективно ослепляя нас и не давая рассмотреть ничего, кроме друг друга.
В прошлом месяце они забрали к волкам мужчин, так что теперь мы, женщины, будем в одной стае.
Откуда ты знаешь?
Я огляделась, чтобы увидеть женщину, которая утверждала, что спала с одним из охранников.
Робби сказал мне так, ответила она с ухмылкой, снова касаясь своего живота. Лучшее, что он мог для меня сделать. Им нравятся беременные.
Я посмотрела на ее живот, и меня охватило беспокойство Был ли Робби из тех мужчин, кто действительно хотел помочь женщине, забеременевшей от него, или он из тех, кто просто пытался избавиться от обузы?
Женщины передо мной переминались с ноги на ногу в тишине. Начался неистовый шепот, но я слышала лишь гул мужских голосов в аудитории и скрип стульев внизу.
Аукционеры.
Оборотни.
Они могли видеть нас, но мы их нет.
Сердце заколотилось, я напряглась, чтобы взглянуть на них.
Кто-нибудь видит их? спросила я.
Кто-то шикнул, но меня охватило новое, всеобъемлющее чувство страха. Я должна увидеть участников торгов.
Я осторожно прокладывала себе путь через ряды женщин. Не то чтобы кто-то пытался меня остановить.
Никто не хотел быть в первом ряду.
Кроме меня, глупой.
Я остановилась на краю платформы и уставилась в чернильную тьму, отчаяние сдавило мне горло. Может, если я просто взгляну на них, этот ужасный страх поутихнет. Как раз в тот момент, когда я подумала, что больше не выдержу ни секунды, один из них шагнул вперед, на свет. Мой рот беззвучно открылся и закрылся, когда я уставилась на мужчину, которого слишком часто видела в своих снах.
Глаза цвета темного шоколада, черные, как полночь, волосы, лицо, которое, несомненно, могло быть высечено из камня самим Микеланджело
В каждом своем сне о нем я убегала. Он всегда ловил меня, его руки сжимали мое горло, его гнев был ощутим даже во сне.
Хуже всего этого
Из-под его верхней губы едва выглядывали заточенные для убийства клыки, поблескивающие на свету, как полированный жемчуг.
О, черт, прошептала я.
Любая надежда, которую я таила, испарилась, сменившись ужасом. Мало того что меня продадут самым садистским существам во всей Империи Магии. Теперь я знала, что чудовище из моих кошмаров воплотилось в жизнь.
И я не могла сбежать от него, проснувшись.
2
Доминик
Ее волосы были спутанными и такими грязными, что могли быть любого цвета. Тело, скрытое рваным платьем, которое выглядело так, словно некогда служило мешком, было пышным и соблазнительным, совсем не похожим на то, что сейчас в моде в королевстве. Эти мысли исчезли, когда ее взгляд встретился с моим, а рот приоткрылся в мягком «О».