Наполнив чайник, Бейли поставила его на огонь и разыскала кувшин. Она как раз рылась в поисках чайных пакетиков, когда телефон зазвонил снова.
- Кейд, это Маффи. Мама говорит, что все еще тебе не дозвонилась. Ясное дело: ты избегаешь наших звонков, потому что боишься, что тебе укажут на твое поведение. Ты прекрасно знаешь, что вчера Камилла выступала с фортепианным концертом. Самое малое, что ты мог сделать, это хотя бы поприсутствовать и создать видимость верности семье. На большее я даже не рассчитывала. Все же надеюсь, что ты потрудишься позвонить Камилле и извиниться. Пока ты этого не сделаешь, я отказываюсь с тобой разговаривать.
Щелк. Бейли шумно выдохнула, закатила глаза и подумала, что иметь семью, по всей видимости, весьма непросто. Но возможно, у нее самой есть брат, и она ведет себя с ним так же... стервозно, как ядовитая Маффи.
Бейли заварила чай и открыла холодильник. Там было полно яиц. Это заставило ее улыбнуться. Еще в холодильнике нашлась пачка запеченной в меду ветчины и немного швейцарского сыра, а когда обнаружились еще и спелые помидоры «бычье сердце», Бейли решила, что пора браться за дело.
Какое-то время она провела, выбирая между горчицей и майонезом, а также сладким и несладким чаем. Каждая маленькая деталь, как кирпичик, помогала ей отстроить себя заново. Нарезая помидоры аккуратными дольками, она услышала, как хлопнула входная дверь, и настроение ее улучшилось.
Но когда Бейли попыталась окликнуть того, кто вошел, слова застряли в горле. Что если это не Кейд? Что если они нашли ее? Пришли за ней? Стиснув рукоятку ножа, гостья стала незаметно продвигаться к задней двери кухни. От глубокого, неконтролируемого ужаса на спине выступили липкие бисеринки пота. Сердце ушло в пятки.
Бежать, бежать прочь от этого режущего света. В темноту, где ее собственное дыхание криком отдается в голове. Повсюду кровь.
Бейли напряженно вцепилась в дверную ручку, затем повернула ее, готовая сражаться или бежать.
Когда вошел Кейд, Бейли облегченно всхлипнула. Нож звякнул об пол, и она бросилась в мужские объятия.
- Это ты, это ты.
- Разумеется, я.
Кейд знал, что должен чувствовать себя виноватым, потому что это страх заставил Бейли броситься к нему, но он всего лишь человек. Она чудесно пахла.
- Я ведь сказал тебе, что ты в безопасности, Бейли.
- Знаю. Я чувствую себя в безопасности. Но когда услышала, как открывается дверь, на минуту запаниковала.
Она цеплялась за него, безумно благодарная, что он рядом. Запрокинув голову, посмотрела на него:
- Когда я услышала, как открывается дверь, и подумала, что там может быть кто-то другой, то хотела бежать, просто бежать. Ненавижу быть такой трусихой, но я не знаю, что делать, и совсем не соображаю.
Словно завороженная, Бейли умолкла. Все время, пока она лепетала, Кейд, пристально глядя ей в глаза, гладил ее по щеке. Она обняла его талию, словно сливаясь с ним. Детектив рукой, которой раньше приглаживал ее волосы, теперь нежно массировал основание шеи.
Кейд подождал, пока выражение ее глаз не изменилось. Сердце Бейли трепыхнулось, когда губы Пэрриса чуть изогнулись, и он, наклонив голову, коснулся ими ее губ.
«Как чудесно», - была ее первая мысль. Чудесно, когда тебя держат так надежно, пробуют на вкус так нежно. Эта сладкая встреча губ, заставившая кровь тихо загудеть и душу вздохнуть, – это был поцелуй. С тихим мурлыканьем Бейли скользнула руками по его спине, поднялась на носочки, готовая выполнить настойчивое требование.
Когда язык Кейда обвел контур ее губ и проскользнул между ними, она вздрогнула от удовольствия. И открылась ему так же естественно, как роза открывается солнцу.
Он знал, что так все и будет. Каким-то образом знал, что она будет одновременно скромной и щедрой, что вкус ее будет свежим, а запах – воздушным. Казалось невозможным, что они встретились всего несколько часов назад. Казалось, что женщина в его обьятьях принадлежала ему всегда.
И это было волнующе и горячо, это возбуждало - знать, что его поцелуй будет первым, который она запомнит. Что он единственный мужчина в памяти и сердце этой женщины, державший ее в объятиях, так ее касавшийся. Первый, кто заставил ее дрожать. Это его имя она впервые промурлыкала, когда ее пронзила страсть.
И когда она прошептала его имя, все женщины, которых он держал в объятьях до нее, исчезли. Бейли стала для него первой.