— Лоренцо Скарабелли, — ответил он, приняв руку и отдав короткий поклон. — Что вам принести?
— Б-белого вина, пожалуйста.
Пить не следовало, ох, не следовало! Все ее чувства и так были доведены до белого каления дьявольской близостью этого человека, и у Джесс не было нужды подстегивать их.
Что ей действительно следовало сделать, так это немного побыть наедине с собой. Всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Унять дыхание и справиться с бешено бьющимся сердцем. Достаточно было Лоренцо прикоснуться к ней, чтобы она снова почувствовала себя идиоткой, схватившейся за свободный конец электрического провода. Ток пробежал по ее предплечью, опаляя нервные окончания. Когда Скарабелли выпустил руку, Джесс инстинктивно прижала ее к животу, как будто та действительно была обожжена.
Что у него на уме? В том, что Лоренцо на самом деле что-то задумал, сомневаться не приходилось. Меньше часа назад он заявил, что не собирается обращать на нее внимания. А сейчас искал ее общества.
— Белое вино...
Лоренцо вернулся с двумя бокалами, сделав это куда быстрее, чем ожидала Джесс, и задолго до того, как она успела прийти в себя.
— Конечно, сухое, — добавил он, лукаво улыбнувшись. — Вообще-то я не мог знать этого и был обязан спросить. Похоже, это будет не так просто, как мне казалось.
— Нет, если мы собираемся строго соблюдать правила игры.
Правила? Какие правила могут быть в такой ситуации?
— Думаю, не будет большой беды, если мы немного отклонимся в сторону, — сказал Лоренцо, заставив Джесс отвлечься от грустных мыслей. — В конце концов я уже спросил тебя о работе, так что светскую беседу о том, чем мы занимаемся, можно пропустить. Я подумал об одной вещи, но...
— О какой? — спросила Джесс, сделав глоток холодного вина и чувствуя, как по телу с пугающей скоростью распространяется алкоголь.
Оказывается, она взбудоражена намного сильнее, чем думает. Нужно успокоиться. Наверно, это реакция на сияющую улыбку Лоренцо, а вовсе не на вино. В таком случае нужно быть осторожнее. Меньше всего на свете ей хотелось бы напиться и потерять над собой контроль.
Если она не хочет подпадать под чары Лоренцо, нужно сохранять рассудок. Она много раз видела действие этих чар, когда даже намного более опытные и уверенные в себе люди становились жертвой его бьющего через край обаяния.
— Ты действительно оделась так, как одевалась в четырнадцать лет? Трудно поверить, что элегантная Джесс Ламберт показывалась на людях в...
— В таком виде? — договорила Джесс, видя, что Лоренцо не может подобрать нужное слово. Это было на него не похоже. — Так и есть.
Она посмотрела в его темные глаза и невольно улыбнулась.
— Я бунтовала, как могла, принимала в штыки все слова матери. Она строго следила за моими нарядами. Ненавидела, когда я надевала брюки, а за джинсы готова была убить. Естественно, я пользовалась любой возможностью, чтобы позлить ее.
— Десять лет назад твоя мать еще была замужем за твоим отцом?
— Верно. Хотя их брак уже трещал по швам. У матери к тому времени был не один роман на стороне, а отец только что познакомился с Марго. Вскоре после этого мама с папой разъехались.
— И ты осталась с отцом. Разве для ребенка не более естественно выбрать мать?
— Лоренцо, к тому времени я уже не была ребенком.
Они никогда не говорили об этом прежде. Возможно, тогда все сложилось бы по-другому. Он мог бы понять ее чувство к отцу. Нет, нет, думать об этом нельзя! Слишком больно...
— Я была достаточно большой, чтобы иметь свое мнение. Я решила жить с отцом и в глубине души была уверена, что матери это безразлично. Она собиралась переезжать в Англию, а дочь-подросток была бы ей там обузой. Я училась в Нью-Йорке, тут были все мои подруги... Естественно, мне хотелось остаться здесь.
— Даже тогда, когда он женился на Марго?
— Даже тогда!..
Джесс со стуком поставила бокал на крышку кухонного стола. Разговор начинал приобретать опасный оборот. Упоминание о Марго неизбежно наводило на мысль о Кэти, дочери ее мачехи.
— Я была счастлива, что он решил жениться во второй раз. Я думала, что...
Но фраза так и осталась неоконченной. Их уединение нарушила ворвавшаяся на кухню толпа веселых гостей.
— Ну вы, затворники! Так и просидите здесь весь вечер? Брендан собирается резать именинный пирог и говорит, что у того, кто будет рядом в этот момент, сбудется самое заветное желание!