Можно на иннерциалке проложить курс, предложил Иван, и попробовать выйти по своим же следам.
Интересная идея, поддержал Лев. Анизотропный поток может быть инвертирован при условии временнóй синхронизации хотя бы в рамках суточного цикла
Михаил бросил взгляд на круглые настенные часы, которые висели в оперативной рубке.
Уже не успеем, констатировал он. Можно на следующие сутки попытаться.
Давайте всё же не будем откладывать, сказал я. Мне бы не хотелось провести ещё одну ночь вблизи этого сооружения.
Лев и Михаил переглянулись.
Пожалуй, вы правы, констатировал Михаил, лучше попробовать сейчас.
Мы двигались до заката. И я хотел наплевать на светомаскировку, включить фары и двигаться ночью. Благо горючего хватало минимум на три дня пути, и его не приходилось экономить. А потом, вглядываясь в окрашенный закатным багрянцем горизонт, я увидел вдалеке уже знакомый силуэт. Руины и четыре башни.
Я остановил караван. Ваня сидел рядом, погружённый в чтение какого-то справочника. Почувствовав, что машина встала, он поднял глаза. Перехватил направление моего взгляда.
Ах ты ж Он крепко выразился, но вовремя взял себя в руки. Прошу прощения, товарищ капитан.
Ничего, кивнул я. Совершенно с тобой согласен.
Надо сказать научникам. Как считаете?
Пожалуй, кивнул я, как раз время ужина.
За столом почти не говорили. Не о чем было. Уже под конец трапезы Лев вздохнул и выдавил из себя:
Можно завтра попробовать. Синхронно со временем суток
Конечно, кивнул я.
И ещё катер на воздушной подушке на базе, добавил Ваня, если по земле не получится. Может, над морем Аномалия действует по-другому?
У меня были на этот счёт большие сомнения, но мы были не в том положении, чтобы открыто проявлять пессимизм.
Конечно, кивнул я, есть и этот вариант. Катер совершенно исправен. И горючего достаточно.
Что ж тогда до завтра, кивнул Михаил и вышел из-за стола.
До завтра. Я кивнул в ответ и добавил, обращаясь к Ване: Сегодня первая вахта моя.
Так точно, товарищ капитан. Я мог бы всю ночь, чтобы
Отставить, перебил я. Действуем разумно. Сейчас это главное.
Есть, ответил лейтенант, убирая остатки сухпайка в мусорный контейнер.
Я поднялся в рубку управления. Покопавшись в скудной бортовой библиотеке, достал книгу. Художественную штудировать учебники и справочники совершенно не хотелось. Даже начал читать, пытаясь следить за сюжетом, но тут мой взгляд случайно упал на часы. Время приближалось к полуночи.
Почему-то было очень тревожно, и я никак не мог понять причины этой тревоги. Начал прокручивать в голове события последних дней и факты.
И тут в голове словно что-то щёлкнуло.
Четыре спальных места на базе диверсантов. Три башни вчера. Четыре минус снайпер-самоубийца. Пропавший Семёныч. Четвёртая башня.
Я похолодел. Проглотил вдруг застрявший в горле комок.
Пятнадцать минут до полуночи. Надо успеть!
Метнувшись к аптечке, я наскоро изучил содержимое. Повезло! Снотворное было в комплекте причём довольно сильное! Должно подействовать за десять минут максимум!
Я тут же проглотил таблетку и бегом спустился вниз.
Научники спали в своих каютах. Пришлось разбудить всех. Лейтенант тоже проснулся от поднявшегося шума.
Мы все должны крепко спать! объяснял я. До рассвета как минимум!
Я и так сплю крепко, при чём тут сердитым тоном ответил Лев, пожав плечами и скрестив руки на груди.
Думаю, что Семёныч проснулся среди ночи, сказал я, поэтому одной башней стало больше. Понимаете?
Они всё-таки были учёными. Соображали. Долго объяснять не пришлось. Через пару секунд оба уже протягивали руки за таблетками снотворного.
Нет, ну я всё же не понимаю, при чём тут Лейтенант всё ещё рассуждал вслух, не оставляя мне выбора.
Товарищ лейтенант! Немедленно принять таблетку снотворного и отключить будильник! В своей каюте спать до естественного пробуждения! Это приказ!
Так точно, ответил Ваня, принимая из моих рук таблетку.
После снотворного было довольно мерзко. Не как с полноценным похмельем, конечно, но что-то вроде. Есть не хотелось. Я сидел и ковырял вилкой подогретую в микроволновке кашу из сухпайка. Сейчас, утром, моё внезапное «озарение» уже не казалось таким на сто процентов убедительным. Но научники, в конце концов, сами прислушались к моим аргументами и согласились принять лекарство.
Доброго утра, сказал Лев скрипучим голосом, протискиваясь через узкий дверной проём.
Доброго, ответил я нейтральным тоном.
Остальные спят? спросил он, устраиваясь рядом.
Видимо, кивнул я и запихнул в рот кашу.
Ясно Лев достал из резервуара под столом сухпаёк, разорвал упаковку и вытащил пачку печенья. Знаете
Я уже приготовился выслушать претензии, но Лев, нажав на кнопку в кофейном аппарате и подставив чашку, сказал:
Похоже, мы вам обязаны тем, что по-прежнему существуем.
Думаете, я всё-таки был прав? Я проглотил кашу и поднял бровь.
Безусловно, кивнул учёный. Вы заметили очень важную закономерность в информационной ткани. А внутри Аномалии информация это всё.
Это очень странно, признался я.
Нормальная, естественная реакция, улыбнулся Лев.
Что же это получается? Тот, кто не спит или просыпается ночью в этом месте, превращается в башню этого странного замка?
Думаю, всё не так просто, Лев покачал головой, взял готовый кофе и сделал глоток, но, безусловно, исчезновение людей и восстановление того сооружения связаны. Возможно, люди погибают. Или их похищают для того, чтобы использовать информационную матрицу Пока сложно сказать. У каждого мира, а тем более в переходном пространстве, куда мы с вами попали, своя логика. Она может быть нам совершенно чуждой, странной но важно видеть и находить закономерности. Думаю, так больше шансов выжить.
Помолчали. Лев распечатал печенье и опустил одно в чашку с кофе. Потом откусил размокший кусок.
Расскажите про Аномалию, попросил я, про Зону.
Боюсь, что не смогу, улыбнулся учёный. Я тут впервые. Как и вы.
Что она такое? не сдавался я. С теоретической точки зрения. У вас ведь есть теории? Не может такого быть, чтобы не было.
Лев посмотрел на дверной проём, словно убеждаясь, что никто не собирается войти в помещение. Потом ответил, почему-то понизив голос.
Понимаете, существует несколько теорий, сказал он, а мои коллеги придерживаются традиционного видения.
Он сделал паузу, видимо, ожидая какой-то поощрительной реплики с моей стороны. Но я просто улыбнулся и кивнул.
После создания теории всего на основе принципа информационного квантования появилось несколько интерпретаций экстремальных эффектов при информационной сингулярности. Та, которой придерживаются коллеги, если сильно упростить, заключается в том, что вся информация, когда-либо и где-либо организованная внутри горизонта событийной сингулярности нашей Вселенной, может быть доступна при локальной реализации эффектов информационного экстремума.
В Зоне, сказал я.
В Зоне, согласился Лев. Однако лично я являюсь сторонником многомировой интерпретации.
Он снова сделал паузу, внимательно глядя мне в глаза.
Поясните, не выдержал я.
Информационную конструкцию, лежащую в основе привычного нам мира, можно сравнить с операционной системой, продолжил учёный, в которой нечто может возникнуть только после определённой работы программ, производящих информацию. При этом сама суть работы этой системы анизотропна. Вы понимаете, о чём это?
Вы о том, что раньше называлось термодинамикой, ответил я.
Совершенно верно, кивнул Лев. И в этом случае эффекты, доступные в Зоне, могут объясняться только существованием параллельных информационных систем.
Это всё очень интересно, сказал я, пожимая плечами, но, к сожалению, любая из теорий никак не поможет нам разобраться в происходящем.