Ты за рулем.
Не лечи меня. Все.
Что то на десерт?
Да, мне медовик, ей морковный.
Официант уходит, а я Миша поднимет на меня взгляд.
Никогда не понимал, чем тебе этот торт может нравиться, эта отвлеченная тема расслабляет. Словно мы снова на острове, словно между нами идиллия. Только тогда над нами постоянно висел меч, однажды перерезавший нашу связь. Глупо надеяться, что, когда-нибудь мы снова сможем быть такими счастливыми и беззаботными.
Это, наверное, некая иллюзия полезности. Он же с морковкой.
Ну да, по части иллюзий ты мастер. Давай так, Алис, я хочу правду. Всю. От начала до конца.
А ты реально ее готов слышать или опять будешь орать, что я все придумала.
Ну Глеб и его отец утверждают, что ты врешь, а реальная Олеся Васнецова, студентка медицинского университета, погибла в аварии два года назад. В Москве.
Ого
Я выпрямляю спину, откидываясь на спинку. Страшно, как люди умеют все подстраивать.
Я лишь надеюсь, что они не подстроили аварию, чтобы реально похоронить некую студентку медицинского.
Я на самом деле тоже. Помнишь грымзу Олейникову? вдруг спрашивает он, чуть прищуриваясь.
Географичку? Она еще плевалась, когда что то яростно доказывала.
Миша выдыхает, чуть наклоняясь ко мне.
И почему ты вечно сидела на первой парте? Не противно было?
А у меня очки же были. С толстыми стеклами. Считай, как подводные.
Миша вдруг заливается смехом. Смеётся долго, красиво, вызывая у меня невольную улыбку.
Охереть. Ты Олеся.
Алиса. Уже давно.
Ладно, ладно. Блядь, да как так вышло. Ты тогда расспрашивала про износ, я и подумать не мог.
А мне хотелось, чтобы ты тогда догадался. Я так боялась говорить тебе правду.
Надо было сказать, пинает он меня по ноге под столом, а я в ответ. Не сильно. До болезненного мило.
Надо было.
Он запрокидывает замок из рук за голову, часто и шумно дыша. Смотрит на меня не открываясь.
Прости меня, Олеся Васнецова.
Давно простила, Миша Хворостов.
Глава 8
Миша
Жизнь сделала крутое пике. Совсем недавно я был беззаботным мажором, которому все было до пизды. А тут уже бывший зэк, получивший в наследство убыточную компанию и ненависть к одной лживой девчонке. В тюрьме Пиздец сначала.
Первое время понять не мог, как, как блядь девочка, которая признавалась мне в любви, готовая жить без роскоши, так просто меня предала.
По щелчку пальцев. Думал, убью.
Просто согну те долбанные решетки в зале суда, наброшусь и раздавлю. За чувства, что испытал. За будущее, которое отобрала.
Попал в тюрьму и думал жизнь закончится. Либо петухом сделают, либо в драке прирежут.
Но оказалось, что в тюрьме последние дни досиживал отец Глеба. Роман.
Мы никогда особо не общались, хотя раньше он частенько был гостем в нашем доме.
Они с моим отцом были партнерами. Но потом что то пошло не так. По словам отца, Роман предал его, за что и сел в тюрьму на несколько лет.
Но послушав версию Романа, я понял, что мой отец не был святым. Да я всегда это понимал, просто принимал как данность его поведение. Не мог ослушаться.
Отец Глеба ввел меня в верхушку на зоне, я не только смог остаться целым, но и приобрел некий авторитет после его ухода. Ну или его иллюзию. После Алисы я на все стал смотреть через призму черных очков, никому не мог довериться полностью. Когда вышел Роман, он частенько навещал меня. Как собственно и Глеб. Этот даже попросил разрешения жениться на Кате, словно я мог быть против.
За этот год я много раз представлял, как убиваю Алису, которая даже не пришла ко мне ни разу.
Я ждал, блядь, как я ждал, чтобы она хоть раз пришла и все объяснила, находил ей тысячу оправданий и с каждым ненавидел все больше. Но еще чаще представлял, как трахаю. В темноте камере, под храп других закрывал глаза, брал в руки член и дрочил до потери сознания, представляя, как она берет в рот или скачет на мне. Иногда до ручки доходил, был уверен, что это именно она заходит в камеру, раздевается и ложится рядом, готовая разделить со мной мою печаль.
Когда она пришла ко мне после освобождения, я охуел, если честно. Глеб сказал, что она давно живет с кем то. Что даже не пытается с ним связаться, спросить про меня. Ее появление как молот по голове. Задушить хотелось дико, узнать, как жила еще больше. Но безопаснее было просто послать подальше.
Когда в клуб пришла, удивила еще сильнее. Какого черта ей надо? И почему так просто на ласки отзывается. Чего хочет? На что рассчитывает? Новый обман?
А когда информацию вывалила, думал взорвусь. И хватило же у нее наглости все это придумать. Про дочь. Какая у нас может быть дочь?
Иногда я думал, что может она беременна, что может все из-за ребенка, но фотографии ее худого тела давали понять, что ничего подобного не произошло.
После разговора с ней я сразу отправился к Глебу, просто узнать насчет ее излияний. Он заржал, напомнил, что Олеся была уродиной пострашнее атомной войны. Да и вообще она давно на том свете. Даже статью в газете показал. Я поверил. Потому что Глебу нет резона меня обманывать.
Потом два дня тусил в офисе с отцом Глеба, который принял на себя управление компанией. Он вводил меня в совет, давал указания, помогал, как мог.
Я почти не спал, работал.
Может просто, чтобы забыть про все ее лживые речи. Но все же узнал у Глеба, почему в клубе он назвал ее Олесей.
Он отрицал.
Утверждал, что Алиса и Олеся созвучные имена. Может в голове чего от паленки помутилось.
Это, а может желание оправдать Алису заставило меня прийти в тюрьму как посетителю. Заплатить денег дежурному и просмотреть журнал посещений. Я листал долго, почти три часа, но наконец наткнулся на имя. Алиса. Меня как током шибануло. Молнией прямо в башку. Она приходила? Почему я об этом не знаю. Я устроился поудобнее и стал листать дальше. Она приходила каждую субботу. Каждую субботу она была здесь в восемь утра, а я никогда не знал.
Я закрыл глаза и восстанавливал в уме каждую субботу. В пятницу всегда была драка, в которой приходилось участвовать, а потом одиночка на все выходные. Может кто то не любил ее, а мне нравилось быть одному, фантазировать о том, чтобы я делал с Алисой, окажись она рядом. Иногда даже разговаривал с ней, покрывая трехэтажным матом.
Иногда в субботы приходилось тусить в медчасти. Помогать врачам. Сам вызывался, если предлагали.
Но мне ведь все равно должны были сообщать, верно? Даже дежурный подтверждал. Что если заключенный занят, ему все равно приходит сообщение, что к нему приходили.
Что за херня.
Ехать к Глебу, все будет отрицать. А если замешан его отец, то тем более. Более чем уверен, что стоит мне упомянуть это, как я случайно попаду под машину, а завтра нихера не вспомню.
А Алиса. Если все, что она говорила, было правдой? Что если, это реально Олеся Васнецова из далекого прошлого. Я нашел ее и поехал в клинику. Думал просто поговорим, а увидел и понесло. Отказаться от возможности получить ее тело я просто не способен. Это нереально. Пожалуй, как и тот факт, что она вполне себе спокойно сидит напротив и уплетает за обе щеки свой стейк.
Пока в тюрьме сидел, мечтал о мясе, доедаю последний кусок и вытираю рот салфеткой.
Только о нем?
О тебе еще, но говорить этого не стану.
О мягкой постели. Хотя так и не спал после выхода. Пару часов в машине не считаются. Ладно, начинай что ли
Глава 9
Алиса мнется, словно врать собирается. Это злит. Неужели выдумывать будет? С другой стороны, про географичку она сказала, откуда бы ей знать подробные подробности.
« После изнасилования», говорит тихо, вертя в руках нож, я просто его отбираю. В общем я сразу пошла в полицию. Я еще верила в справедливость и считала, что ты должен сесть.
Меня реально посадили.
Когда я была в полиции, пришел отчим. Ну мужик, с которым жила моя мама.
Ирина?
Ты будешь слушать?