Налюбовавшись на радужные блики, мальчишки продолжили спуск. Наконец их самодельные сандалии, пошитые умелыми руками отца, ступили на песок узкого пляжика. Вблизи ракушки оказались не такими уж и прекрасными. Мальчишки, пробираясь к воде, осторожно ступали по хрустящим раковинам и удивлялись их величине: мамкины суповые тарелки были меньше.
Слышь, Петь. Давай больших раковин наберем. Будем из них суп есть.
Тебе что, тарелки не хватает? удивился Васькин брат. Нет! Если и брать раковину, то только с живым гребешком. Вот, как эта. Видишь? На нее еще трубочники налипли.
Василек присмотрелся. Сквозь бликующую воду была видна лежащая на песке просто гигантская раковина с приоткрытыми створками. Шел отлив, но скорость ухода воды была небольшой. Потому мальчишки, осторожно ступая и стараясь не поднимать муть, рискнули зайти в воду по пояс. Плавать и нырять они умели, отец научил. Ныряя с острогой, они добывали крабов-береговиков, плоских камбал и небольших палтусят. За большим гребешком им тоже придется нырять. Но тут необходима другая снасть имеющийся в арсенале юных добытчиков трехметровой ширины бредень.
Перспектива нырнуть за приглянувшейся ракушкой мальчишек не пугала. Они были снаряжены для подводной охоты: маска с трубкой, полутораметровая палка с железным остро заточенным крючком на конце это если осьминожек попадется или полянка с трепангами морскими огурцами. Для складирования добычи у каждого имелась торба, пошитая матерью из обрывков найденной на берегу дели рыболовной сетки.
Опытные для своих лет ловцы морской живности знали, как осторожен гребешок. А вот такой огромный тем более. Иначе не вырос бы размером с банный тазик. Брели охотники по воде к гиганту, стараясь не баламутить воду, чтобы моллюск исходящую от их движения волну не почувствовал. А еще старались, чтобы не заслонить собой гребешок от солнца. Потом аккуратно погрузились в воду и подвели к ракушке бредень.
Моллюск все же почуял, что на него идет охота, и резко схлопнул створки раковины. И влетел в сетку! Но удар раковины был столь силен, что «крылья» бредешка сложились и мальчишки стукнулись друг об друга. Васька выпустил свой край бредня и вынырнул, хватая ртом воздух. Он такой силы от моллюска не ожидал. Старший брат не подкачал и, перехватив выпущенную младшим сетку, поволок добычу к берегу. Вода искажает размеры находящихся в ней предметов, уменьшает их вес. На мелководье же мальчишки едва смогли тащить гребешок. Кое-как выволокли добычу на берег, перетащили через вал мертвых ракушек и упали на песок. Чуток отлежавшись, перевернули раковину плоской стороной на песок, чтобы вода из раковины вытекла. И пока она, чуть приоткрыв створки, избавлялась от лишнего веса, мальчишки быстро наловили несколько мелких гребешков и разожгли костерок. Отделить мясистые «пеньки» от раковины для специалистов было делом нескольких минут. Нарезали мясо тонкими полосками и насадили их на острый сучок. Присолили принесенной с собой солью и в течении полуминуты обжаривали над огнем. А потом достали принесенный из дома хлеб и с удовольствием съели свернувшиеся спиральками частицы плоти морского деликатеса. Напились свежей воды из вливающегося в бухту ручейка.
Пока ловили и жарили гребешки, их «сандалии», сшитые отцом из нерпичьей шкуры, просохли. Теперь можно смело подниматься по крутой тропинке, не боясь вывихнуть стопу, поскользнувшись. Ходить по воде в обуви отец приучил мальчишек сразу, как только те стали самостоятельно на морской берег выходить. Изобилует он всякими острыми предметами, в основном обломками раковин. А в воде живут живые моллюски, могущие поранить незащищенную ногу. Один их них морской еж. Раковина круглая, формой на пряник похожа. Сверху самой природой нанесен рисунок цветок шестилепестковый, а снизу отверстие. Эта раковина все, что от ежа остается, когда его жизнь кончается. Живой же еж покрыт длинными гибкими иголками. Даже если его просто задеть, иголки легко прокалывают кожу и обламываются. А потом ранка начинает болеть и загнивать: в тех иголках яд содержится. Не сильный, но гнусный. Так что бродить по воде разрешено мальчишкам только в обуви.
Нашли братья отшлифованную морем длинную ровную палку и попробовали приспособить ее для переноски ракушки. Вот только из этого ничего не получилось, тяжела больно. Тогда решили тащить ее волоком, замотав в бредень. Самое трудное было подняться от бухты на сопочку. Но упорство и труд все перетрут: с частыми остановками мальчишки одолели оба подъема и выбрались наверх.
Легкий ветерок овеял их разгоряченные тела. Вот только отдыхать им было некогда. Гребешок мог испортиться. Одно радовало: путь до дома шел под уклон. И замотанную в бредешок раковину приходилось не столько тащить за собой, сколько притормаживать ее движение по заросшему бамбуком склону. Но вдвоем мальчишки весили всяко больше живого гребешка, потому, ни разу его не упустили. И до дома добрались быстро.
Отец с площадки маяка сыновей заметил, как только они из распадка между двумя сопками-вулканами вышли. Вот только понять не мог, кого они так упорно за собой волокут. А когда рассмотрел удивился. Но спускаться и помогать не стал. Сыновей он мужчинами растит, способными брать на себя ответственность за начатое дело. И доводить это дело до завершения, а не бросать на полпути. А еще приучал рассчитывать только на себя, не надеясь на чью-то помощь.
Ракушку вскрыли утром следующего дня. Длинный штык-нож японской винтовки «Арисака» отделил мускул от верхней плоской половины раковины. Откинув ее в сторону, все семейство замерло, увидев невиданное. В центре раковины возвышался белый мускул диаметром больше 25 сантиметров. Вокруг него расположилась широкая мантия, а в ее складкахглазам не поверить! Снежно-белое сияние перламутровых шариков жемчужин.
Ох, мамочка родная, охнула Екатерина Сергеевна, жена Максима Игоревича и мать мальчишек-добытчиков. За что нам такое?
За труд наш, за терпение, за сыновей и дочурку, отозвался муж. Мы здесь 18 лет бирюками живем, сами детей учим, благо педагогическое образование оба имеем. Вот только не нужны оказались стране, идущей по супердемократическому пути, педагоги. Зато срочно понадобились маячные смотрители. И это для нас благом обернулось. По крайней мере, мы от голода не умираем, море выручает, и дети у нас здоровы. А жемчужины эти нам от моря награда.
Восемнадцать жемчужин идеальной формы диаметром в 2 сантиметра каждая легли в суповую тарелку. Похоже, что песчинки-зародыши попали в раковину одновременно. Иначе жемчужины были бы разного размера. Когда это произошло неизвестно. Похоже, очень давно, а гребешку этому несколько десятков лет. Впрочем, специалистов по жемчугу на острове нет. Зато есть рукастый глава семейства.
Один раз в два года, чаще не получалось, Максим Игоревич на попутном судне обеспечения выезжал на Большой остров. Получал зарплату, покупал жене и детям обновки и подарки, а так же вкусняшки. Вот только чипсы и «Диролы» оказывались не столь вкусны, как мамкин самодельный мармелад из черники с малиной, а пироги с брусникой и гонобобелем вообще ни с чем «материковским» в сравнение не шли. То же самое можно сказать и о синтетических куртках и кроссовках забугорных фирм: быстро рвутся, мало носятся. И вообще Как на огне горели папкины подарки на непоседах.
Жена же смотрителя, Екатерина Сергеевна, к подаркам мужа относится бережно. Наденет платье или костюм два-три раза, и уберет в сундук, оставшийся от прежнего смотрителя. А тому он достался, наверное, от казаков первопроходцев. Уж больно древним выглядит. Но весьма крепким. Его даже острые мышиные зубы не взяли. Кроме одежды в сундуке находилась шкатулка, собранная руками Максима Игоревича из дощечек красного дерева, инкрустированных пластинками перламутра. Перламутр был добыт с ракушек, а красное дерево, целое бревно, приволок к острову шторм. И где он его взял было совершенно непонятно. Чаще на берег выбрасывало бревна северных пород, смытых с лесовозов. А как это попало в Охотское море неизвестно. Но не в этом суть. Море подарило, значит, надо использовать. Так перед рождением первенца в доме появилась колыбелька из красного дерева. А потом деревянная лошадка на колесиках и еще много чего, необходимого в хозяйстве.