Абигейл только сжала зубы, ей было не до пикировок.
Незадачливой путешественнице, наконец, удалось дотянуться до ручки дверцы и шагнуть наружу. Но едва она ступила на землю, как тут же чуть не упала. Обледеневшая и предательски припорошенная снегом, поверхность дороги была настолько скользкой, что старые кожаные ботинки, которые она надевала, когда садилась за руль, поехали в разные стороны, и чтобы удержать равновесие, ей пришлось, автоматически, выбросить вперед руку и схватиться за первую попавшуюся опору.
Такой опорой оказалась рука Ника Гранта. Ослабевшие пальцы Абигейл вцепились в мягкий рукав его шерстяного пиджака, в то время как он, действуя тоже автоматически, другой рукой обхватил ее талию и не дал ей упасть. Какое-то время он удерживал Абигейл на весу с такой легкостью, что казалось, будто на руки к нему упало некое воздушное создание, а не женщина, у которой были широкие, сильные бедра, пышная грудь и рост, которой, заметно, превышал пять футов.
— Спасибо за помощь, мистер Грант, — церемонно поблагодарила его Абигейл, решив из благодарности за спасение простить телекумиру его неуместную насмешку.
Ник никак не прореагировал на тот факт, что она назвала его фамилию. Возможно, он уже привык к тому, что люди и, особенно, женщины сразу узнавали его. Это один из неизбежных побочных эффектов славы.
Впрочем, в последнее время литавры его славы уже не звенели так громко. Абигейл заметила, что пресса стала писать о нем меньше. Значительно меньше. Можно сказать, совсем перестала. Интересно, почему? Может быть, потому что он уезжал куда-нибудь на съемки нового телесериала?
— Не стоит благодарности. Я получил большое удовольствие от вашего выступления. Да, этот номер в вашем репертуаре, просто, потрясает, — насмешливо ответил телекумир.
— Номер? В репертуаре? Да как вы смеете! — На этот раз возмутилась Абигейл и попыталась высвободиться из его спасительных объятий.
Но ее попытка вырваться, привела к обратному результату: он еще сильнее прижал ее к себе, так что теперь она чувствовала, как у нее под щекой ритмично бьется его сердце. И ей почему-то расхотелось вырываться.
— Успокойтесь. — Его голос стал нежным, а когда он прикоснулся теплой рукой к ее щеке, она совсем размякла. — Вы пережили шок, когда ваш «пежо» стал делать эти выкрутасы на льду. Вам надо расслабиться. Дышите глубоко и медленно.
И Абигейл, словно загипнотизированная его голосом и ласкающими движениями ладони, автоматически подчинилась. Но глубокое дыхание не дало ей желанного спокойствия. Наоборот, оно лишь обострило ощущение его близости и добавило ситуации какие-то новые, волнующие нотки. Вдыхаемый ею острый запах одеколона, приятно щекотал ноздри, но к нему примешивался и другой запах — тонкий, чистый, неповторимый, который источало само тело этого великолепного мужчины.
Вдруг у Абигейл возникло чувство, будто, в ее мозгу произошло короткое замыкание. Она перестала четко и ясно мыслить, не могла ни на чем сосредоточить внимание. Ни на чем, кроме одного — теплого и сильного тела обнимавшего ее Ника Гранта. Ее сердце, казалось, стало биться в два раза быстрее, и разгоняемая им кровь ударила в голову так, что она начала кружиться. В каких-то самых удаленных, темных глубинах ее существа вспыхнуло и тут же стало стремительно разгораться пламя неудержимой страсти. Абигейл невольно вздрогнула.
— Вам холодно? — спросил он, почувствовав, как она задрожала. — Совсем замерзла, бедная девочка, — в его голосе прозвучало явное беспокойство, и он нежно спрятал ее руки в своих ладонях. — Надо немедленно разогреть вашу кровь.
Ее голова продолжала кружиться, мысли расплывались в разные стороны, как клочья тумана. Да разве можно замерзнуть, когда внутри бушует такое пламя? И зачем разогревать кровь, если она и без того уже несется в ее жилах, как раскаленная лава?
Неожиданно для самой себя, Абигейл подняла голову от груди Ника и поцеловала его в шею, белевшую над воротником свитера. Ее губы словно прикипели к ней, с наслаждением ощущая гладкость и мощь этой великолепной колонны. Солоноватый привкус мужской кожи раздразнил ее язык, и он, самовольно проникнув между губ, тоже коснулся шеи Ника своим влажным кончиком.
В следующую секунду Абигейл почувствовала, как все его тело напряглось, и она, сама потрясенная своим поступком, уже приготовилась к тому, что он, негодующе, оттолкнет ее