Присядем минут на десять, попьем и отдохнем, остановившись, кивнул партизан, думаешь, парень, мы не устали?
Не думаю, уверен, что устали, твердо сказал я.
Мы ж сюда топали почти без остановок. Раньше не могли, в рейде были, а как вернулись, приказ доставить тебя в отряд.
Не томите, товарищи, долго идти? еще раз попытался вызнать я хоть что-то.
Почти сутки пути, заключил «Кузьмич», а я обалдел.
Да уж, тяжела партизанская доля. С такими переходами на войну приползешь, а не придешь. Нет, я понимаю, что отряд должен находиться в укромном месте, иначе быстро уничтожат, но ведь и воевать как-то надо. Так получишь приказ пустить какой-нибудь эшелон под откос, и что, топать до железки два-три дня? Дела
К вечеру остановились на привал у маленькой речушки. До этого долго пересекали поле, открытая местность, опасно, партизаны указали направление и побежали! Пришлось и мне поднажать так, что, когда поле закончилось, плюхнулся перематывать портянки. Ноги в порядке были, просто раны ныли ужасно, а просить о привале стыдно. Партизаны покачали головами, но деваться им было некуда, ну не могу я пока ходить, как они, дайте раны нормально затянутся, я вам еще фору дам, но пока вот так.
Нужно переправляться, ты как, плавать умеешь, парень? «Кузьмич» вопросительно взглянул на меня.
Конечно, кивнул я уверенно, проблемка только есть, на той стороне сможете мне спину заново намазать? Мне тетя Капа с собой мази дала, а то рана свежая, не хотелось бы, чтобы гнить начала.
Конечно, намажем, и перебинтуем наново, у нас и бинт есть, вражеский, ответил «Кузьмич».
Только, товарищи, нельзя нам здесь переправляться, вдруг перевел я тему, видите, на той стороне полянка вытоптанная? Наверняка сюда часто кто-то ездит, следы от машин вижу
Ха, наблюдательный, подал голос Семен, он вообще чаще молчал, чем говорил.
Точно, поддержал его Иван. Мост рядом, и село немалое. Здесь, ты правильно заметил, фрицы часто бывают, машины моют, видели несколько раз.
И все равно хотите здесь плыть? удивился я.
Вечер уже, наверняка сегодня их тут не будет, поэтому можно и здесь, дальше речка шире становится, опасно.
Понял, кивнул я. Но надо плыть по одному.
Ты откуда такой сообразительный? вдруг спросил Семен.
А вам что, обо мне ничего не известно?
Известно, хмыкнул Семен, инструктор, говорят, ты, но что-то я не верю, что мальчишка может быть инструктором, даже простым солдатом.
А покойнички в лесу не свидетельство моих возможностей? понимаю его, но мне даже нравится, что всерьез не воспринимают.
Ну, мало ли, из засады, неожиданно напал протянул Семен, а «Кузьмич» все это время внимательно слушал и смотрел на меня.
Да хоть бы и так, мертвый враг лучше живого.
Уж это точно, кивнул, соглашаясь Семен.
А «Кузьмич» внезапно взял и швырнул в меня какой-то предмет. Ловить как в кино я не стал, показал все еще красивее, уклонился настолько элегантно, насколько это вообще возможно. Стоял я к нему боком и смотрел соответственно не на него, но легким движением корпуса пропустил мимо себя летевший предмет, спичечный коробок, как оказалось.
Ты гляди, Семен, раненый, а выправка-то какова, а?!
Не говори. Деваха много рассказывала о нем, да я не верил.
Какая деваха? заинтересовался я.
Так твоя вроде как подчиненная, вот же, малец, а командует взрослыми!
Анна жива? воскликнул я.
Жива-жива, та еще оторва, усмехнулся Семен, от эвакуации отказалась, пока, говорит, командира не верну, никуда не поеду. Боец наш хотел ее скрутить и в самолет загрузить, она ему руку сломала и два зуба выбила. Двухметровому бойцу!
Молодец девочка, умничка! похвалил я Анну и улыбнулся, девочкой назвал, ха. А про бойца так скажу, чем больше шкаф, тем громче упадет.
Посмеялись. Отдохнув немного, за это время партизаны сходили в обе стороны по берегу и поглядели на предмет нахождения рядом врага. Все было тихо, и мы решили плыть на противоположный берег. Партизаны показали свои умения в изготовлении маленьких плотиков для вещей. Зачем тащить в одной руке оружие и одежду, если можно соорудить плот и положить на него все нужное? Сухих толстых веток много в лесу, собрали, переплели меж собой тонкими прутиками и все, готово.
Вода сейчас уже холодная, попросился первым, не пустили. Сначала в воду залез Семен, долго фыркая, погрузился по шею и, толкая перед собой плотик с вещами, поплыл. Он уже был на середине речки, когда слева появился шум мотора. «Кузьмич» подскочил как ошпаренный и понесся в сторону источника шума. Я наблюдал вокруг, взяв автомат на изготовку, готовый открыть огонь буквально на звук. Наконец, с противоположного берега просигналил Семен, докладывая, что он готов и наблюдает.
Какие-то залетные на грузовике проехали, не остановились, вернувшийся «Кузьмич» рассказал о том, что видел у моста. Давай ты сейчас, готов?
Да, кивнул я и, раздевшись, связал вещи в узел. Уложив их и оружие на свой плотик, вошел в воду. Ух! А водичка-то и правда пипец какая холодная! Внутри мгновенно все сжалось, да и снаружи тоже. С трудом переставляя ноги под водой, я наконец погрузился по шею и поплыл. Сразу стало понятно, почему Семен плыл так медленно, тут и холод, ноги руки буквально сводило, так еще и нельзя плескаться, нарушать тишину.
Давай помогу! подал мне руку Семен, как только я оказался на его берегу. Не противясь, вытянул свою левую и меня дернули из воды. Пока растирался полотенцем, его мне с собой тетя Капа дала, к нам присоединился «Кузьмич». Мужики, признаться, были очень худыми, плохое питание сказывается или то, что они все время на ногах, не знаю, но партизаны реально тощие. Откуда и выносливости столько, даже не поймешь.
Отходим вправо на километр, там большой овраг и густой еловый перелесок, можно будет костер развести и нормально согреться.
Я удивился, конечно, как это, костер рядом с немцами, на что мне ответили без ложного стеснения, что это еще ерунда. Бывало, рассказывали партизаны, зимой сидели в засаде, холодно, мороз градусов двадцать, немцы в сотне метров, а они костер разводят и греются. Даже не поверил вначале, но, когда мы прибыли к оврагу и партизаны начали устраивать кострище, обалдел. Да, такому в немецкой школе почему-то не учили. Там все было заточено на действие, а тут Партизан должен уметь прятаться и греться в любом месте. Костер без малейшего дымка был разведен очень быстро. Выкопали ямку, прямо в низине оврага, развели костер, вокруг все закрывали растущие очень плотно елки, настолько плотно, что мы сюда еле пробрались.
Ночь сидеть не станем, нужно идти. Еще пяток километров на север и можно будет расслабиться. Там редко кто-то бывает, да и боятся немцы. Слухи среди деревенских разносятся быстро и обрастают домыслами, поэтому враги считают, что нас тут тысячи. Может, потому и боятся лишний раз малыми группами соваться в лес.
Нормально так вы немчуру закошмарили, восхитился я.
Так давно уже здесь, еще в прошлом году обосновались.
Понятно, кивнул я, раздеваясь.
Иван Матвеевич, он же «Кузьмич», ловко обработал мне спину и перебинтовал, я покрутился, нормально, и не сваливается, и не мешает. Нагрелись, перекусили и вновь двинули в путь. То ли свежая мазь как-то по-другому работала, то ли холодная вода подняла тонус, но усталость ушла, и брел я, наравне с мужиками. Остановились лишь когда совсем рассвело, Матвеич скомандовал привал. Место выбрали хорошее, березовая роща, за ней луг широченный, красота, да и только. Я посчитал примерно, а нехило мы топаем. Если взять хотя бы три километра в час, выкинуть час отдыха Километров двадцать прошли, это точно, а ведь еще и днем шли.
Ложись спать, в приказном порядке произнес Матвеич, блин, ему бы плащ еще, как в кино, Кузьмич, копия просто. Полдня я сижу, полдня Семен, вечером выходим. Думаю, к утру придем куда нужно.