Да, у Вики есть заметные улучшения, соглашаюсь я, Извинения приняты.
Вы же не откажетесь теперь от нее? встревожился мужчина, Поймите меня правильно, я не думал, что специалист может быть таким молодым.
Вы тоже мне кажетесь не слишком старым, однако я вижу, что это не мешает вам добиваться определенных успехов, оглядывая его дорогое коричневое пальто и итальянские ботинки, сказала я.
А это, да, как-то потеряно отвечает отец Вики, будто только сейчас заметил, во что он одет. Еще раз прошу простить меня. глухо говорит он и поворачивается, чтобы уйти.
Я сажусь в машину и поворачиваю ключ зажигания. Отец Вики снова возвращается, и наклонятся к моему окну, я опускаю стекло.
Завтра Вику выписывают, я хотел бы, чтобы вы и дальше продолжили с ней заниматься, говорит он, вглядываясь в меня черными, как ночь глазами. В груди у меня разливается неожиданное тепло, и я чувствую, как щеки покрывает румянец.
Где вы живете? спрашиваю я, отводя взгляд и закрываясь волосами.
В коттеджном поселке, в сторону Куркино, с готовностью отвечает мужчина.
Об этом не может быть и речи, произношу я, Я порекомендую вам другого специалиста.
Но вы же не можете бросить Вику? с горячностью упирается он.
Это слишком далеко, мне до вас добираться пару часов, а по пробкам и того больше. снова отказываюсь я, мне и правда ездить в ту сторону не близко.
Тогда переезжайте ко мне! обреченно вскрикивает он и я удивленно смотрю на него, Прошу вас!
Вы в своем уме, у меня семья, ребенок, возмущенно говорю я.
Семья, как-то глухо произносит он и отталкивается от моей машины, Вы давно за рулем? к чему-то спрашивает он и я киваю:
Достаточно,
Хорошо, еще раз извините, и он уходит, кутаясь в свое пальто.
Я смотрю ему вслед, отмечаю походку уставшего человека и сгорбленные плечи. Трогаюсь с места и еду домой, я не могу помочь всем, но если я буду каждый день ездить на другой конец Москвы, то мой сын скоро забудет, как зовут и как выглядит его мать.
ГЛАВА 8. Варя, Антошка, Максим
Мам, я не буду кашу, кидает маленькую ложку Антошка в свою тарелочку с зайцем и брызги манки падают на его столик.
Я поворачиваюсь от плиты, где готовлю себе омлет и смотрю на главного мужчину в своей жизни. По недовольной мордочке, перемазанной кашей, расползается лукавая улыбка. Два зубика сверху торчат, и мне становится смешно, но стараюсь не улыбаться, нельзя, я строгая мама и нужно завтракать.
Ладно, отворачиваюсь к плите и открываю верхнюю полку, где стоит вазочка с его любимыми конфетами, Мишка на севере. Беру, медленно разворачиваю одну конфету, так чтобы Антошка видел и кладу на столешницу. Слышу позади потрясенный вздох:
Ты ее съешь? говорит удивленно сын.
Да, вот сейчас съем омлет и полакомлюсь конфеткой. Я поглаживаю пальцами темный шоколад, ожидая, что будет дальше.
А мне? спрашивает обиженно Антошка.
Ты не доел свою кашу, а я омлет доем, а конфетка только тому, кто съест все, непримиримо говорю я.
Тогда я тоже буду омлет, начинает гнуть свою линию мелкий тиран. Я не хочу кашу!
Давай так, я ем половину твоей каши, а ты половину моего омлета? вижу, как хмурятся светлые бровки, мой мужичок усиленно думает.
Давай, наконец говорит он, и я улыбаюсь.
Накладываю в две тарелки готовый омлет и забираю у него манную кашу с изюмом. Ставлю рядом какао в стакане и кладу раскрытую конфету. Антошка воспитанный парень, выполняет, что обещал: быстро запихивает омлет и запивает какао, не сводя взгляда с конфеты. После мы моем испачканную мордочку и ручки в ванной, и я отпускаю на волю своего двухлетнего сына. Он все больше становится похож на отца: движениями, мимикой, копной непослушных золотистых волос.
Присаживаюсь на ковер рядом с ним и вспоминаю о Максиме, моем муже. Тот погиб чуть больше года назад, в аварии, а я помню этот день, как будто он был вчера. Именно день, потому что все, что случилось потом, примерно до сорока дней, просто стерлось из моей памяти.
***** год назад
Варь, где мой синий галстук? кричит муж из нашей спальни, а я вздыхаю «Ничего найти не может»
В шкафу под голубой рубашкой, отвечаю ему, двигая карусельку из ярких игрушек над кроваткой сына. Антошка приболел и всю ночь не давал мне спать, плакал от того, что забивался сопельками носик. Я прислонилась к кроватке, опустив растрепанную голову на руки и почти засыпала, глядя на чуть повеселевшего сына.
А где голубая рубашка? снова раздается крик, что-то падет, слышу тихое «Черт!». Встаю и иду в нашу спальню, где Максим сгребает с пола осколки моей любимой розовой вазы с нарисованными белыми маками.
Под серым пиджаком, говорю ему, а тот поднимает взгляд и смотрит на меня. Потом встает и перешагивает кучку, оставшуюся от вазы и протягивает руки, чтобы прижать меня к себе.
А серый пиджак где? шепчет мне на ушко, зарываясь носом в волосы и находя сразу мое слабое место на шее. Целует, проводя теплыми губами и я как всегда плыву, несмотря на усталость. Максим такой сильный, высокий, красивый, я просто тону в его руках. Мой муж хитро оглядывается на открытую дверь и тянет меня к кровати.
Макс, стой, нет, пытаюсь я вырваться, но он лишь крепче сжимает меня и одним движением сдергивает длинную футболку, под которой ничего нет, кроме маленьких белых трусиков. Его руки тут же накрывают мою грудь, а так как на нем ничего нет кроме банного халата, то ....
Макс, Антошка не спит, выдыхаю я, чувствуя, как низ живота сводит огнем, опаляя желанием.
Мы быстро, продолжает шептать он и нежно толкает меня на шелковое покрывало. Быстро, это действительно быстро, особенно когда у тебя годовалый ребенок, который скоро поймет, что мамы рядом нет, и поднимет крик. Я провожу коготками по его спине, и Макс ускоряется, рвано вдыхая воздух. Меня накрывает горячей волной, и я глухо вскрикиваю, ловлю губами его тихие стоны. Провожу ладонями по спине, хаотично трогая жесткие мускулы. Мы быстро получаем разрядку, и Макс утыкается носом в мою грудь, все еще вздрагивая.
Успели, бурчит он и я начинаю хихикать, вздрагивая животом, отчего голова мужа чуть подпрыгивает.
Н-да, соглашаюсь я, С каждым разом все быстрее и быстрее.
Тебе не понравилось? поднимает он на меня свои зеленые глаза в обрамлении светлых ресниц.
Понравилось, но хотелось бы дольше, говорю я и выползаю из-под него, чмокаю в щеку, но он снова сгребает меня обратно и целует, медленно и глубоко. Наши ласки прерывает недовольное хныканье сына, которое вскоре перерастет в громкий плач. Со вздохом поднимаюсь, нахожу в шкафу серый пиджак с рубашкой и галстуком, подаю Максиму, который развалился на кровати абсолютно голый и снова в полной боевой готовности.
Ого, Максим Леонидович, вы я смотрю не успокоились, шутливо говорю я, пытаясь вытащить из-под него свою футболку.
Успокоишься тут, окидывает мое голое тело голодным взглядом Максим. Давай завтра с Антошкой побудет няня, а мы сбежим в гостиницу на вечер? предлагает муж, а я смеюсь.
Он болеет, Макс, нашему сыну нужна мама, а не няня, щелкаю мужа по носу и выхожу из комнаты, на ходу одеваясь.
А мне? Мне женщина нужна? кричит вслед Максим.
Ты уже большой и справишься как-нибудь, со смехом отвечаю ему, заходя в комнату сына. Антошка уже стоит в кроватке и ревет, пуская пузыри.
Ну и кто тут у нас плачет? говорю ему и беру на руки, целуя пухлую и мокрую щечку.
Я, сейчас заплачу, ворчит из комнаты муж.
Через десять минут он выходит из спальни, полностью одетый. Заходит к нам и берет сына на руки.
Спасибо тебе, мужик, говорит Максим сыну, За десять минут тишины. я заливаюсь смехом, а Антошка тоже улыбается отцу.
Ты надолго? спрашиваю я, когда Максим возвращает сына в кроватку.
Не думаю, сегодня отдежурю, а завтра свободен, отвечает Макс, натягивая в прихожей темно-серое пальто. Я вышла следом и поправляю ему шарф.