Наконец глаза развязали, и молодой человек увидел, что находится в элегантной гостиной, явно семейной. Вскоре вошел джентльмен средних лет и потребовал клятвы, что в течение некоторого времени (продолжительность которого будет указана особо) наследник сохранит в тайне способ получения документов. Клятва была дана, после чего джентльмен взволнованно признался, что он и есть пропавший отец юноши. Выяснилось, что во время последней поездки в столицу он влюбился в молодую особу приятельницу человека, вместе с которым снимал квартиру, и, представившись холостяком, принялся бурно ухаживать. Молодая особа благосклонно приняла внимание, а ее отец торговец из Сити охотно дал согласие на брак, поскольку помещик из Ланкашира обладал благородной внешностью и рядом иных положительных качеств, которые торговец счел полезными для привлечения покупателей. Сделка была заключена: потомок старинного аристократического рода женился на единственной дочери торговца из Сити и стал младшим партнером в бизнесе. Джентльмен признался сыну, что ни разу не пожалел о предпринятом шаге. Несмотря на низкое происхождение, молодая жена оказалась милой, покладистой и любящей; в браке родилось много детей, и семейство процветало. Затем с дружеским интересом джентльмен спросил о первой (я бы сказала, настоящей) супруге. Одобрил все, что она сделала в отношении поместья и образования детей, однако в заключение сказал, что, должно быть, он для нее умер так же как и она для него. На прощание отец пообещал, что, когда скончается на самом деле, сын непременно получит сообщение, смысл которого не оставит сомнений. А до тех пор они больше ничего друг о друге не услышат, и любые попытки его найти даже если бы клятва этого не запрещала окажутся напрасными.
Осмелюсь предположить, что сын вряд ли обладал желанием продолжать знакомство с отцом, остававшимся таковым лишь формально. Он вернулся в Ланкашир, вступил в наследство в Манчестере и только спустя много лет получил таинственное сообщение о настоящей смерти родителя и после этого поведал подробности получения документов поверенному мистеру С. и нескольким близким друзьям. Когда же род оборвался или последующие поколения уехали из Гарриета, сохранение тайны утратило важность, и мисс С. пожилая дочь поверенного поведала мне историю исчезновения главы семейства.
Позвольте еще раз признаться, что я счастлива жить во времена существования уголовной полиции: если вдруг меня убьют или я дважды вступлю в брак, друзья непременно об этом узнают.
Рассказ старой нянюшки
Вам известно, мои дорогие, что ваша матушка выросла единственным ребенком в семье и рано осталась сиротой. Должно быть, слышали вы и о том, что дед ваш был священником в Уэстморленде, откуда я родом. Когда я училась в сельской школе, однажды туда пришла ваша бабушка и спросила учительницу, нет ли у нее такой ученицы, которая смогла бы работать няней в ее семье. Как же я была горда, когда учительница назвала мое имя и сказала, что я хорошо владею рукоделием, обладаю спокойным, серьезным нравом и воспитываюсь в почтенной, хотя и небогатой семье. Я же подумала, что не желаю ничего другого, кроме как служить приятной молодой леди, густо покрасневшей при словах об ожидавшемся ребенке и о том, что мне предстоит с ним делать. Но, кажется, вас интересует не столько эта часть истории, сколько продолжение, поэтому сразу перейду к последующим событиям.
Я поступила на работу и поселилась в доме священника еще до рождения мисс Розамунд (которая и стала тем самым ожидаемым младенцем, а затем вашей матушкой). Должна признаться, что делать мне было почти нечего, поскольку жена священника не выпускала дочку из объятий. Я же спала ночи напролет и гордилась, когда время от времени госпожа доверяла малышку моим заботам. Ни прежде, ни потом на свете не было другого столь же замечательного ребенка, хотя каждый из вас по-своему хорош. И все же никто не может сравниться с Розамунд спокойствием нрава и приятностью манер. Она унаследовала чудесный характер своей матушки прирожденной леди. Мисс Фернивал была внучкой лорда Фернивала из Нортумберленда. Не имея ни братьев, ни сестер, воспитывалась в доме милорда до тех пор, пока не вышла замуж за вашего дедушку сына торговца из Карлайла и простого викария, но умного благородного джентльмена, добросовестно трудившегося в обширном, разбросанном по холмам Уэстморленда приходе. Когда вашей матушке, маленькой мисс Розамунд, исполнилось четыре года (или пять, точно не помню), родители ее умерли один за другим в течение двух недель. Ах какое печальное это было время! Моя добрая молодая госпожа ожидала второго ребенка, когда однажды супруг вернулся из дальней поездки усталым, промокшим и замерзшим и вскоре сгорел в жестокой лихорадке. Жена не пережила утраты: лишь дождалась рождения мертвого младенца, а как только его положили ей на грудь, испустила дух. Перед смертью она умоляла меня не оставлять мисс Розамунд, но даже если бы не произнесла ни слова, я пошла бы с этим ребенком на край света.
Прежде чем стихли наши рыдания, опекуны и душеприказчики явились, чтобы уладить дела. Ими оказались лорд Фернивал, кузен моей маленькой госпожи, и мистер Эстуэйт, брат покойного господина, торговец из Манчестера, в то время еще не столь процветающий, как впоследствии, и обремененный большой семьей. Да! Не знаю, сами ли они так рассудили или перед смертью госпожа успела обратиться с просьбой к родственнику-лорду, но было решено, что мисс Розамунд, а вместе с ней и я должны переехать в Нортумберленд, в поместье Фернивал. Лорд сказал, что матушка желала, чтобы дочка воссоединилась с родственниками, а сам он не возражает, поскольку в таком большом семействе еще два человека в тягость не будут. Вот так, хотя я мечтала о совсем другой судьбе для моей милой воспитанницы, способной стать лучом солнца в любой семье, даже не столь благородной. Все же мне было приятно, что жители долины с восхищением восприняли известие, что отныне я стану горничной маленькой леди не где-нибудь, а в поместье лорда Фернивала.
Однако я ошиблась, решив, что нам предстоит жить вместе с милордом. Оказалось, что с тех пор, как семья покинула родовое гнездо, минуло уже больше полувека. И хотя моя бедная молодая госпожа воспитывалась в семье, я не слышала, чтобы она хотя бы раз там побывала. Очень жаль, потому что мне хотелось, чтобы детство мисс Розамунд прошло в том же доме, где выросла ее матушка.
Слуга милорда, которому я задала множество вопросов, поведал, что поместье находится в Камберленде, у подножия холмов, и представляет собой окруженный старинным садом величественный особняк. Там под присмотром нескольких слуг живет старая мисс Фернивал двоюродная бабушка милорда. Однако условия в замке очень здоровые, и потому милорд решил, что мисс Розамунд будет полезно провести там несколько лет и скрасить одиночество тетушки.
Милорд приказал мне собрать вещи мисс Розамунд к назначенному дню. Держался он гордо и сурово, как, по слухам, все лорды Фернивалы, и никогда не произносил ни одного лишнего слова. Люди поговаривали, что он был влюблен в мою молодую госпожу, но, зная, что его отец не согласится на брак, она не приняла ухаживаний и вышла замуж за мистера Эстуэйта. Но это лишь слухи. Во всяком случае, милорд так и не женился, но и на мисс Розамунд не обращал особого внимания, что странно в том случае, если чтил память ее покойной матушки. Как бы то ни было, он поручил слуге отвезти нас в поместье и в тот же вечер встретиться с ним в Ньюкасле, чтобы таким образом не оставить ему времени познакомить нас с чужими людьми. И вот мы, два одиноких юных существа (мне самой тогда еще не исполнилось восемнадцати), попали в неведомый огромный особняк. Кажется, что случилось это только вчера. Рано утром мы покинули милый родной дом, и всю дорогу плакали так, что сердца едва не разбились, хотя и ехали в роскошном экипаже милорда. После полудня остановились в задымленном шахтерском городке, чтобы в последний раз сменить лошадей. Мисс Розамунд уснула, однако мистер Генри приказал мне ее разбудить, чтобы девочка с дороги увидела парк и дом. Мне было жалко малышку, но из страха, что он пожалуется господину, я все-таки послушалась. И вот, наконец оставив за спиной все признаки города или даже деревни, мы въехали в большой дикий парк, совершенно не похожий на привычные парки здесь, на юге: всюду камни, ручьи, колючий кустарник и огромные деревья с белыми от старости, лишенными коры стволами.