И старик этот тоже мне совсем не понравился, ответил Обжоркин. Уж больно он ласковый, а глаза злые. Вернее, глаз.
Зато много апельсинового сока, обрадовалась Жера и, радуясь представившейся возможности, выпила почти половину кувшина, так как прошедший день был очень жарким и пить очень хотелось.
Обжоркин тоже хотел пить. Особенно после селедки. Но он настолько ненавидел апельсины, что оставил сок нетронутым, а довольствовался остатками воды из фляжки.
То ли воздух здесь был особенным, то ли они оба так устали от путешествия, что почти сразу же легли и уснули.
Ночью же Обжоркину снились кошмары. Громадные толстые апельсины гонялись за ним по улицам города и пытались загрызть его своими огромными апельсиновыми зубами. Обжоркин все время прятался от них на чердаке или в подвале, а главный Апельсин с одним горящим глазом все время указывал на него и кричал: «ВОТ ОН. Ловите его!».
Ужас какой пробормотал Обжоркин, просыпаясь. Приснится же такое.
Он приподнялся на кровати, умылся как обычно (лапкой) и огляделся вокруг. Мышка Жера, похоже, тоже уже проснулась и ушла куда-то. «Умываться пошла», подумал Обжоркин и, сладко потягиваясь, спрыгнул с кровати. «Надеюсь у них в кране вместо воды не апельсиновый сок», захихикал Обжоркин.
Кровать мышки не была застелена, что не очень было похоже на Жеру, а посередине лежал большой оранжевый апельсин. Свежий и душистый.
«Может она мне его оставила? подумал Обжоркин. Может, съесть его из вежливости?..»
Но потом он все-таки передумал, соскочил с кровати и вышел на улицу. Солнце уже взошло и первыми своими лучами заставило светиться все улицы города, отбрасывая на стены домов красные отблески, отраженные от куч апельсинов.
Настроение у Обжоркина было отличное, он замечательно выспался, светило солнце, день обещал быть чудесным.
«Однако где же Жера слегка озадачился Обжоркин. Сколько можно умываться!»
Обжоркин вернулся в комнату, но Жеры там не было. Он открыл окно, чтобы свежий воздух попал в комнату, и сел ждать на кровати. Прошел еще час, но никто так и не появился.
Кот слегка заволновался и начал прохаживаться туда и обратно по комнате. «Ну где она пропадает?.. Так все подвиги совершит кто-то другой, и нам ничего не достанется», сокрушался Обжоркин.
Как вдруг, когда терпение Обжоркина было уже на пределе, в коридоре послышались шаги. «Ну наконец-то Жера!» обрадовался Обжоркин. Но внезапно он услышал знакомый дребезжащий голос за дверью.
Я иду к вам, мои апельсинчики Иду, иду. Я знаю, что вы меня уже ждете старик шаркал ногами и бормотал под нос. Сладкие мои апельсинчики, сочные и вкусные.
Дверь открылась и в комнату вошел знакомый уже старик с одним глазом, который внезапно остановился на пороге, увидев Обжоркина, сидящего на кровати.
Он какое-то время беззвучно шамкал своим беззубым ртом, пока не сказал:
Ты похоже, Обжоркин, не пил мой сок
Я?.. Не пил А откуда вы знаете как Обжоркину внезапно стало страшно. Удивительным было даже не то, что старик знал его имя, а то, что он уже совсем не шамкал, а говорил чистым и ясным властным голосом. Да и повадки старичка сильно изменились. Он весь выпрямился, приосанился и сверлил Обжоркина своим единственным пронзительным глазом.
Ну ничего. Это мы сейчас исправим, зловеще продолжил старик, не обращая внимание на слова Обжоркина, и громко крикнул: КО МНЕ, МОИ АПЕЛЬСИНЫ!
С этими словами старик поднял руки вверх, и Обжоркину показалось на миг, что его окутало оранжевое пламя и волной расплескалось вокруг. Обжоркин нервно посмотрел в окно и вдруг увидел, что на улице показались толпы огромных толстых апельсинов, которые либо просто катились, либо неуклюже бежали на своих маленьких коротеньких ножках. На лицах этих огромных апельсинов застыла неподвижная улыбка и все они быстро приближались к гостинице.
Мама прошептал Обжоркин и сделал то, что умел делать лучше всего. Бежать! Обжоркин за долю секунды взвился на подоконник, выскочил в открытое окно и что есть мочи побежал подальше от гостиницы.
Догнать его! кричал старик вслед, но Обжоркин включил максимальную скорость и через пару минут был уже возле стены замка.
Ворота были закрыты и обычного пути из замка не было. «Хитрый старик, пронеслось в голове у Обжоркина. Он все знал заранее.»
Апельсины тем временем приближались и заполонили все близлежащие улицы. Они молча улыбались, катились и шуршали своими шершавыми телами по дорожкам, и от этого было еще страшнее.
«Надо прыгать», подумал Обжоркин. Но стена замка казалась очень высокой и недосягаемой.
«И-Э-Э-Х», Обжоркин взвился в воздух, но не долетел до верха стены и, мяукнув, шлепнулся вниз.
Тебе не уйти, сдавайся, крикнул старик, показавшийся в начале улицы. Смирись и стань МОИМ АПЕЛЬСИНОМ!..
В руке старика был посох, а на плечах мантия оранжевого цвета. «Когда это он успел переодеться?» вдруг подумалось Обжоркину, и тут он прыгнул опять. В этот раз он не долетел до верха какие-нибудь несколько сантиметров и опять рухнул вниз.
Апельсины тем временем приблизились на расстояние нескольких шагов и уже тянули к нему свои маленькие толстые корявые ручонки с тремя пальцами.
И-И-Ы-Х! Обжоркин вновь прыгнул, и в этот раз его правая лапа таки зацепилась когтем за вверх стены, и он во мгновение ока перенесся на другую сторону.
Он не помнил, как долго и куда он бежал. Опомнился он только под каким-то маленьким мостиком, куда Обжоркин забился и затаился, не дыша и не двигаясь.
Уже начало смеркаться, когда Обжоркин опомнился и сказал сам себе:
Постойте Я спасся, а как же мышка Жера?..
И тут ему вдруг пришло осознание того, что вот он, Обжоркин, будущий великий и славный ГЕРОЙ, испугался нелепых апельсинов и забился в какую-то щель, бросив своего лучшего друга на произвол судьбы.
Обжоркин, наконец избавившись от сковывающего его страха, начал рассуждать логически. И сделал это, как всегда, вслух:
Старик спросил, пил ли я его сок. Значит в этом соке все дело Я его не пил, значит, поэтому не стал апельсином. Но постойте Обжоркин внутренне похолодел от своей догадки. Но Жера-то его пила. И теперь
Тут Обжоркин отчетливо вспомнил, что на незастеленной кровати Жеры сутра лежал большой и сочный апельсин.
«Она стала апельсином! Обжоркин не просто разозлился на себя. Он весь напрягся и даже почувствовал как у него выпустились когти на передних лапах. Ну этот старик навсегда запомнит, с кем связался!»