Пока попробую устроиться на подработку, немного подкоплю, чтобы хватило на первое время мне и малышу. Ну а дальше, как говорится, дал бог зайку, даст и лужайку. Нет, я, конечно же, совсем не думала о том, что после родов на меня посыплются блага, просто знала мы с ребёнком обязательно справимся.
Я справлюсь.
С этими мыслями я отправилась в свою комнату, чтобы собраться с духом перед одним из самых важных разговоров в моей жизни. С кухни доносились голоса наверняка бабушка и мама снова обсуждают какую-нибудь передачу. Значит, нужно действовать, пока все не разошлись по своим делам.
«Ну как всё прошло? Ты молчишь или я вам мешаю с будущим папочкой? :)))» пришло от Веры, когда я переодевалась.
Эта её шутливая фраза неожиданно разозлила. Неужто Васильева не понимала, какую чушь у меня спрашивает? Пусть даже и несерьёзно.
«Перестань говорить ерунду! Позвоню, как смогу», дала я ей понять в ответном сообщении, что говорить на эту тему сейчас не намерена, после чего отключила телефон и, сделав тяжёлый глубокий вдох, отправилась на кухню.
В компании мамы и бабушки обнаружился ещё и Владимир Андреевич, что поначалу вызвало ступор. Говорить при неродном человеке, пусть он и был довольно близок моей семье, не хотелось. С другой стороны, мама так или иначе расскажет ему всё.
Они встречались уже около двух лет. Владимир Андреевич влюбился в маму с первого взгляда, как он сам говорил. Улыбался тепло и рассказывал, что с первого мгновения, как они встретились, решил, что она станет его женой. И я ему верила. Мама, похоже, в последнее время, тоже.
Катюша, а мы думали, ты гуляешь, сказала она, поднимаясь с углового диванчика, на котором сидела возле Владимира Андреевича. Сейчас обед тебе разогрею.
Я помотала головой и, указав маме на то место, с которого она только что встала, попросила:
Присядь, пожалуйста, я хочу поговорить. С вами со всеми, добавила, увидев вопросительный взгляд Владимира Андреевича.
Он серьёзно кивнул и, поправив очки в тонкой оправе, приготовился слушать. Бабуля с мамой, улыбнувшись, переглянулись. Наверняка решили, что у меня для них какие-нибудь приятные новости.
Я много думала, соврала с места в карьер, и решила, что не буду учиться. По крайней мере, пока, выпалила на одном дыхании и замерла.
Мама нахмурилась, Владимир Андреевич приподнял тёмную бровь. Бабушка выглядела настолько растерянной, что я тут же начала корить себя за то, что позволила Зеленову сотворить со мной непотребство.
Но почему? тихо спросила мама. Ты ведь так этого хотела.
Да кому, как не ей, знать, насколько сильно я мечтала выучиться, получить престижную профессию, сделать карьеру Быть хоть в чём-то если не первой, то на весьма уважаемом месте.
Хотела, но передумала, беззаботно пожала я плечами, хотя, понимала, насколько театральным, должно быть, выглядит этот жест со стороны.
Набрав в грудь побольше воздуха, я всё же выпалила:
В ближайшее время мне будет не до учёбы. Я беременна, мам.
Тишину, которая повисла в кухне, казалось, можно было резать ножом. Она так угнетала, что я уже начала жалеть о сказанном. Наверное, самое безобидное, что я могла сейчас услышать от родных мы тебя не так воспитывали! И даже хотела бы, чтобы мама, или бабушка проронили хоть слово. Лишь бы только не стоять вот так со вспотевшими ладонями, не знать, куда деть руки, и ждать приговора.
И кто отец? выдохнула мама чуть позже.
На близких я старалась не смотреть. Достаточно было того, что чувствовала на себе их взгляды, и от этого мне было не по себе. Потому что уже успела нафантазировать, что ничего, кроме осуждения, если не презрения, в глазах родных нет.
Лёша Зеленов, выдохнула я, после чего всё же посмотрела на маму и твёрдо проговорила: И он не должен об этом узнать что бы ни случилось.
Но почему? подал голос Владимир Андреевич. Он чем-то тебя обидел?
Ты не говорила нам, что с ним встречаешься пробормотала бабушка.
Да уж как же сказать-то помягче, что я ни с кем никогда не встречалась, тем более, с Лёшей? Бабуля этого точно не поймёт.
Уже нет, опять соврала я. И нет дважды. Он меня не обидел.
Но он же имеет право знать, что станет отцом, мягко сказал Владимир Андреевич.
Пожалуй, говорить при нём было не лучшей моей идеей. Он рассматривал всё это с позиции мужчины, что закономерно, а я ну никак не желала думать о том, какие права имеет или не имеет Зеленов.
Всё. Этот вопрос закрыт, отрезала я. И если кто-нибудь из вас решит вмешаться и отправится говорить с Алексеем или, что хуже, с его родителями, вы меня больше никогда не увидите.
Поставив этот ультиматум, больше похожий на бред сумасшедшей, я удалилась с кухни. Хотелось рыдать. Эмоции зашкаливали, и как с ними совладать, я не знала. Во всё случившееся совершенно не хотелось верить. Однако я твёрдо знала чем скорее я приму эту новую реальность, тем лучше будет для меня.
Нам нужно поговорить, сказала мама на следующий день.
Мы с ней были дома одни. Вчерашний вечер завершился обыденно. Мы поужинали, не возвращаясь к теме моей беременности. Перед сном мама заглянула ко мне, чтобы спросить, как я. И на этом всё. И вот теперь нам предстояла новая беседа. Не сказать, что я была к ней готова.
Слушаю, вздохнула я, мешая по сотому кругу сахар в уже остывшем чае.
Я хотела сказать
Мама отвлеклась от своего занятия в виде нарезания овощей для супа и, вытерев руки о фартук, присела рядом со мной.
Я хотела сказать знай, мы с бабушкой тебе поможем. Целиком и полностью. Сделаем всё, что в наших силах. Вырастим нашего малыша, не переживай.
Эти слова, такие неожиданные и такие важные, заставили меня всхлипнуть. Из глаз сами по себе хлынули потоки слёз. Мама тоже шмыгнула носом и отёрла солёные дорожки, появившиеся на щеках.
Спасибо прошептала я, и подалась к маме.
Она неловко обняла меня, насколько это позволял сделать разделявший нас стол. Стала гладить по волосам, и я вдруг, впервые за последние дни, испытала чувство спокойствия.
Почему ты сразу нам ничего не сказала ну прямо с первого дня как заподозрила? мягко спросила мама, отстранившись.
Я вздохнула. Сейчас понимала, что виной тому был, наверное, страх в первую очередь.
Испугалась. Сильно, призналась я.
Мы могли и должны были пройти это вместе, ответила мама. Но как уж получилось. Кстати, бабушка очень даже рада, что успеет увидеть ещё и правнуков.
Я расплылась в улыбке, а на глазах снова появились слёзы. Гормоны, наверное, уже начали играть.
Кать ты не подумай, я не лезу. Ты у меня уже взрослая совсем. Но я так и не поняла, почему Алексей-то знать о ребёнке не должен?
Мама завела ту тему, которая была для меня очень болезненной. Но всё же я понимала она имеет право знать если не всё, то хотя бы основную часть.
Скажем так наша ночь с ним была нежеланной для обеих сторон, расплывчато ответила маме. И тут же пожалела о сказанном.
Его заставили? Тебя заставили?!
В голосе её было столько тревоги и ужаса, что я поспешила пояснить:
Нет! Никто никого не заставлял. Зеленов просто хотел ммм быть с другой. А пришёл ко мне. Я же спала и не особо помню, что и как происходило. К тому же, нам обоим по восемнадцать, и если я достаточно взрослая для ребёнка, то парни в этом плане задерживаются в развитии.
Да уж, Катя. Пять баллов тебе за объяснения. Их не способен понять даже самый разумный человек.
Мама сидела, глядя на меня так, словно я только что выдала несусветную чушь. Впрочем, так оно всё примерно и было. Ну не скажешь же ей, что со стороны Лёши это была вынужденная мера, чтобы не посрамиться перед друзьями?
Господи! До меня снова дошёл весь ужас ситуации. Все парни а скорее всего, и девчонки знали обстоятельства нашей с Зеленовым близости. Какой кошмар мне что теперь, из дома не выйти, что ли, чтобы не попасться на глаза тех, кто наверняка смеётся за моей спиной?