Во имя короля!..
И, кажется, последний выкрик множества голосов потонул в моем истерическом смехе.
Нет, если это инсульт или что-то похожее что же, видения, по крайней мере, забавные. Говорят, перед смертью у человека перед глазами проносится вся его жизнь, в таком случае не соврали, хотя перепутали: я никогда не вела гражданский процесс, но воспоминания из университетского курса привели меня почти что в восторг. Высечь камень да, так и было, и камни секли, и телеги, так что это реконструкция? Снимают кино? В кои-то веки расщедрились на профессиональных историков в качестве консультантов? Похвально.
И я была абсолютно не рада, когда меня выдернули куда-то и поволокли, возможно, бригада скорой помощи? Я все еще ничего не видела, кроме света, теперь уже мягкого, в котором проступали неясные очертания, сложившиеся в фигуры людей. Я слышала крики как сквозь вату в ушах, но отчего-то мне не хотелось, чтобы кто-то прерывал это этот сон? Эти галлюцинации? Что это вообще такое?
Не надо, пустите, пожалуйста, я не хочу, слабо отбивалась я, а внутри меня, так глубоко, что я даже не различала чувствовала, скорее рассудок вопил: доктора разберутся, они знают, что пациент может быть не в себе, тебе окажут помощь, обязательно, только терпи. И теперь во всем теле была боль и нога, она странно простреливала при каждом моем движении.
А потом свет стал феерически ярок оттого, что мне залепили пощечину. И пропал, словно его и не было.
Я зажмурилась инстинктивно, а затем открыла глаза.
Что ты творишь, Йоланда?
Я тяжело хохотнула, широко провела рукой по внезапно вспотевшему лицу и получила пощечину снова.
Тебе не поможет! И я рассмотрела, как женщина лет сорока нет? Старше? Моложе? протянула ко мне руку и больно схватила за волосы, а у меня не было сил ей сопротивляться. Доктор, которая не хочет, чтобы я умерла? Но зачем хватать за волосы? Ты не избежишь, потому что нам это необходимо! Поняла? Ты меня поняла?
Я федеральный судья, зачем-то сказала я. Ну да, неприкосновенность. Отчего-то происходящее меня до крайности возмутило: реанимируйте, ладно, но зачем же пощечины раздавать? И не пропадала странная эйфория и запахи я начала различать, и несмотря на то, что лет мне было немало и стесняться многого я должна бы уже перестать, я понимала, что при таком приступе случиться может все что угодно
Неловко.
И боль в ноге. Единственное, что от всего кошмара осталось. Видимо, я ногу сломала, и придется прыгать на костылях. Если повезет, я выбыла из строя на месяц, и это если действительно повезло и я не окажусь на вытяжке. Зато, сказала я самой себе, я точно знаю, что нога у меня еще есть. И мне ее не оторвало, как несчастному нашему царю-освободителю.
Это абсолютно неуместное сравнение почему-то меня рассмешило, и я почти засмеялась, когда
Йоланда, прошипела женщина, наклонившись ко мне близко-близко, и мне в нос ударил омерзительный до тошноты запах гнилых зубов. О, я очень хорошо знала его и меня всегда, всегда от него мутило! Бестолковая, никчемная уродка! Твоя сестра стала бы королевой, но раз ее больше нет, корону наденешь ты!
Глава вторая
Хоть какая-то от тебя будет польза! Так что возьми себя в руки и хоть раз в жизни веди себя как положено!
И женщина отшвырнула меня от себя, выпрямилась, и я в полусне-полуяви разглядела на ней длинное платье из тяжелой и темной ткани, и единственными светлыми пятнами были старомодный отложной воротник и такие же манжеты, широкие, едва ли не на треть предплечья, с остро вырезанными краями. Как и воротник. Мода Не то чтобы я за ней не следила, но, пожалуй, все же не успевала. Когда в моду вошло подобное ретро?
Дверь хлопнула, женщина ушла, и я услышала, как провернулся ключ в замочной скважине.
С улицы все еще доносились голоса. Я закрыла глаза, пошевелила ногой. Боль ослабла, это немного утешило. Значит, нога точно на месте Я пошевелила другой и совсем успокоилась, ощутив ее привычно.
А эта женщина определенно была не врач.
Я пошевелила руками они тоже были на месте. Зрение вернулось, я поняла, что могу нормально воспринимать реальность реальность ли? и думать, и
Что все это вообще значит? Что все это такое?
Больно, значит, все это не сон? Я часто слышала, что во сне боль не чувствуется, но свои сны я никогда не запоминала, так что сама проверить истинность этого утверждения не могла. Какие у меня имеются факты? Сердце бьется, дыхание есть, я вижу, слышу, могу говорить, и даже меня понимают. Работают все мои привычные пять чувств. Разгибаются пальцы
Но все остальное было более чем непонятно.
Для начала меня называли Йоландой. И это было далеко не самым загадочным в происходящем.
Я открыла глаза глупо бегать от очевидного. Факты и только факты. На их основе и будем делать выводы. Что же произошло? Меня не спасли, и я умерла? В тот момент, когда я тронула машину с места Свет, грохот, полет да полно, разве это инсульт или инфаркт? Выходит, те угрозы были совсем не пустыми? Сколько лет миновало с тех пор, когда личные машины взрывали? Будто лихие девяностые вдруг вернулись. Или это случайность? Или намерение? И главное где теперь я, что со мной? Мой рассудок, мой разум, но странное не мое тело? Как это возможно?
Я сумела поднять руки и теперь их рассматривала. Не мои. Они определенно, абсолютно точно были чужими. Еще молодые пухлые. Не слишком, нет, но я настолько привыкла видеть на тыльной стороне кисти выпирающие возрастные, острые суставы, что нынешняя гладкая, мягкая даже на вид кожа и аккуратные пальчики вызывали у меня недоумение. Молодые руки, не крюки шестидесятипятилетней женщины. Короткие ногти без лака, впрочем, очень аккуратные. Вот в этом ничего для меня необычного нет Рукава. Широкие, сужающиеся к запястью. С манжетами, узкими и неудобными, сплошь расшитыми металлической нитью серебряного цвета. Кольца странные тяжелые, отвратительного насыщенно-желтого золота, которое я так не люблю. Старинные? Камни большие и почему-то все кабошонами. На мне длинная юбка, тяжелая и неудобная до ужаса, и мои ноги в ней, похоже, запутались, а на грудь давит повязка или, может, корсет? или что-то на него очень похожее.
Во всем этом мне было не по себе, хотелось выпутаться и сбежать. Я никогда не чувствовала себя так, словно меня втиснули не только в чужую одежду, но и чужое тело. Вопреки ситуации, жуткой донельзя, я улыбнулась: втиснули, хотя это и кажется вымыслом или бредом. Так некомфортно носить отвратительное белье или давящие джинсы, или туфли не по размеру
Я оторвалась наконец от созерцания того, что сейчас было моим телом, и огляделась. Комната была небольшой, и через окно тоже маленькое и настежь распахнутое было видно, что на улице солнечно. Тепло и шумно. И оттуда адски, нестерпимо воняло.
То, что ожидало меня снаружи, понравилось мне еще меньше, чем то, что окружало меня внутри.
Я увидела французское окно нет, скорее балкон, и дверь приоткрыта. У противоположной стены кровать, похожая на огромный ящик, но это несомненно кровать, я вижу там подушки и одеяла, и похоже, они не лучшей-то свежести. Свечи немного, сейчас они не горят, в тяжелых подсвечниках, в углу емкость ванна? Что-то смахивающее на ночной горшок. Мангал, боже, откуда, зачем он тут, попал по ошибке? И камень, камень, везде серый камень, казарма какая-то, не иначе, и неудобное кресло, куда меня швырнули.
Кто я? Где я? Бестолковая уродина Йоланда, которая обязана стать королевой, потому что ей не стала ее сестра?..
Окажись на моем месте кто-то иной, возможно, он начал бы с комнаты. Или, может, с нарядов, с украшений, с радужных перспектив. Первое же, что сказала себе я: это другая жизнь. Там, где остались семья, друзья, коллеги, квартира, машина, судебный процесс над мировой знаменитостью, авиабилеты на следующий год там меня больше нет. И черт его знает, как так получилось.