У меня же работа, Паш, шепчу, пытаясь сбавить напор.
Бросай, отмахивается он. Все равно скоро поженимся!
Любимый зарывается пальцами в мои волосы и, изловчившись, закидывает меня к себе на живот.
Малыш, давай останемся, произносит хрипло. Ну его, этот обед. И дядьку моего тоже
Люблю тебя, шепчу, потянувшись к нему с поцелуем. И ни с кем не хочу делить
Я тоже, малыш Подожди, Пашка лениво тянется к айфону и, поставив его на беззвучный режим, одним движением переворачивает меня на спину. Рычит, нависая сверху. Ты моя навсегда, девочка.
Утомленная ласками любимого, я засыпаю у него на плече. В этом, наверное, и заключается вселенское счастье, когда спишь и чувствуешь дыхание близкого человека рядом. И потом уже точно не можешь спать одна.
«Плевать, если я не понравлюсь его родственникам, думаю, засыпая. Павлик меня любит. А я его. Вместе мы справимся»
И как только проваливаюсь в глубокий сон, вздрагиваю от резкого окрика.
Павел! Может, объяснишь, что происходит?!
Распахиваю глаза и в ужасе натыкаюсь на разъяренное мужское лицо. Посторонний человек в нашей квартире и спальне.
Какого ты вломился, Глеб? налетает на родственника Павлик. Кидает в меня покрывало, а сам голышом наступает на самого господина Агурского.
Мать и бабушка ждали тебя к обеду, слышу я грозную отповедь. И падаю на кровать в бессильном ужасе.
Меня-то никто никуда не приглашал. Никто не собирался со мной знакомиться. Звали одного Павлика. Одного!
12. Она не телка!
Быстро собирайся, и поедем, доносится до меня резкий голос Павкиного опекуна.
Только вместе с Аней, не сдается мой любимый.
Тебе совсем мозги от обычной телки запорошило, мальчик? гневно бросает родственник.
Она не телка, перебивает запальчиво Павлик. Пожалуйста, воздержись от заявлений, о которых потом пожалеешь.
Да ну? с издевкой усмехается Агурский. И дальше слышится отборный мат. Родственник Павла не стесняется в эпитетах. И все они касаются меня. Стыдобище какое, мамочки дорогие! Хватаюсь за голову. Закрываю уши руками. Они ненавидят меня, эти долбаные аристократы! Даже не зная, ненавидят. Только за происхождение
В коридоре раздается шум. Что-то стеклянное падает на пол. А потом слышится удар об стену.
Уходи, Глеб, рычит Павлик. Сегодня ты перешел все границы.
Я-то уйду, резко бросает Агурский. Только все твои счета в ближайшее время будут заблокированы. Хватит паразитировать! Иди работать, баклан!
Проваливай, или еще врежу, глухо предупреждает Павел. Где-то вдалеке слышится возня, потом хлопает входная дверь.
Аня, помоги мне, зовет Павлик. И я как ненормальная срываюсь с места. Влетаю в ванную, где мой любимый ищет в аптечке перекись водорода. Идиот, бормочет, разглядывая в зеркале разбитые губу и скулу. Теперь на фотках буду с бланшем.
Пройдет, вздыхаю я безрадостно. И найдя нужный флакончик, прикладываю смоченный в перекиси ватный диск к ссадинам.
Хату нужно сменить, задумчиво роняет Павлик.
Может, проще поменять замки? лепечу еле слышно.
Нет. Лучше уехать подальше от этой своры бешеных собак. Насчет бабушки не уверен. Но моя мать и дядька не дадут нам житья. Твоим я тоже не нравлюсь. Давай выберем спокойный тихий городок и уедем? Ты как, Анютка?
Согласна, шепчу я, сдерживаясь из последних сил, и, уткнувшись в грудь любимого, реву как маленькая.
Крепкая мужская рука решительно ложится мне на затылок.
Ну, перестань, малыш, шепчет Пашка. Тебе вредно волноваться. Пройдет время, и все утрясется. А пока нам лучше держаться подальше.
Твоя родня меня не полюбит никогда, всхлипываю я и вновь заливаюсь слезами.
Они никого не любят. Даже себя, резко бросает Пашка. Придурки конченные Нашла из-за кого плакать.
Тогда церемонию придется отменить. Ты же думал, что Глеб выдаст тебе нужную сумму, вздыхаю я, обнимая торс любимого и прижимаясь к нему всем телом.
Чувствую, как по позвоночнику пробегают Пашкины пальцы.
Да ну, из-за трех человек лишаться праздника, весело хмыкает Павлик. Хату продаем. Новую покупаем на твое имя. И на какое-то время забываем о моих родственниках.
Павли-и-ик, тяну я, шмыгая носом. Но так же нельзя. Не по-человечески
С ними можно, отрезает любимый. Я от всей души желаю тебе сохранить веру в моих родаков Но скорее всего, они скоро проявят себя.
Задыхаюсь от возмущения и растерянно гляжу на Павла.
А если им все рассказать о нас? Может, тогда они говорю с азартом.
Анютка моя дорогая, нежно шепчет Павлик, целуя мое лицо. Тсс, это наш секрет, любимая.
13. Попалась
Раздраженный голос водителя выдергивает из воспоминаний. Лениво прислушиваясь, смотрю в окно, за которым уже виднеются огни аэропорта.
«Удрала! Йехуу! мысленно визжу от восторга, но тут же обрываю себя. Погоди радоваться. Сначала унеси отсюда ноги».
Я сказал «нет!», чуть громче отрезает водитель и, откинув телефон на переднее сиденье, внимательно смотрит на меня в зеркало заднего вида. От кого ты бежишь? От мужа?
От его родственников, мотаю я головой и чувствую, как от страха сводит внутренности. Агурский, сволочь! Подсуетился!
А муж?
Погиб.
Ну, я понял, кивает таксист, подруливая к дверям международного зала вылетов. Я тебя провожу, девочка. А то мало ли
Спасибо, мяукаю чуть слышно и тормошу Аську. Мы приехали, милая.
Суровый крепко сколоченный мужик в камуфляже доводит нас до стойки регистрации. Терпеливо ждет, а потом провожает до ворот, ведущих на посадку.
Тут они тебя точно не достанут, улыбается скупо. Береги себя и дочку, кивает напоследок.
Спасибо вам, улыбаюсь, смаргивая слезы. И усевшись у огромного панорамного окна в зале ожидания, вместе с Аськой наблюдаю, как на посадку заходят самолеты.
«Еще каких-то пятнадцать минут, смотрю на часы и время в билете, и гуд бай, Агурский! Тебя я не увижу больше никогда, напеваю, чуть изменив слова песни.
Рассеянно оглядываю публику. Зал почти заполнен. Скоро посадка.
Мама, дядя тянет играющая с куклой Аська.
Чувствую, как слегка дергаются антивандальные кресла. Кто-то садится рядом. Поворачиваю голову и застываю на месте.
Глеб!
Что вы здесь делаете? выдыхаю на автомате. И от охватившего ужаса рискую свалиться в обморок.
В Прагу лечу, лениво бросает он. Интересуется буднично. У вас какие места?
Без спроса вытягивает билеты из паспортов, сличает данные. А у меня внутри закипают гнев и ярость одновременно!
Что вы себе позволяете? шиплю, отбирая билеты.
Рядом сидим, кивает он, улыбаясь. Просто хотел удостовериться.
Вы! шикаю негодующе. Да как вы смеете!
Одним рейсом летим, самодовольно заявляет он и, поморщившись, оглаживает короткий ежик волос на затылке. Что тут противозаконного?
«Действительно! хочется заорать мне. Схватить Аську. Убежать куда подальше. Но ноги становятся ватными, а горло сковывается спазмом. Не закричать, не вздохнуть.
Нам нужно поговорить, Анечка, миролюбиво замечает Глеб, накрывая мою ладонь своей. Хлопает легонько. Смотрит внимательно на меня. А меня от этого простейшего действия трусит, как будто к руке двести двадцать вольт подключили.
Не бойся, вздыхает он. Я хочу помочь тебе и Асе. Забодался искать тебя. Уже сил нет.
«Ага, как же!» усмехаюсь про себя.
Не смей больше сбегать. Даже не пытайся. Нам нужно поговорить. Решить, как будем жить дальше. Хочешь, здесь все обсудим или в этой Праге твоей. Нас там встретят. У моего товарища дом на Влтаве. Говорит, красивое место
Да, киваю я, прекрасно зная, кого имеет в виду Агурский. Там из окон виден шпиль собора Святого Вита. Мы со Стеллой останавливались там, когда путешествовали по Чехии
Ты знакома со Стеллой Щербетовой? спрашивает изумленно.
Да, мы дружим, киваю коротко и прислушиваюсь к механическому женскому голосу, что-то вещающему о задержке рейса.