Матушка скрестила руки на груди.
К слову, мне уже поступило пять предложений от благородных домов от желающих дать имя твоему первенцу.
Какому такому первенцу, вы о чем? удивилась я, усиленно озираясь по сторонам. Застекленные высоченные арки в вершине бабулиной башни как будто придавали полукруглой комнате воздушности и невесомости, словно я спала на крыше, если не считать цветастого мозаичного потолка над нашими головами.
Я перевела взгляд на ближайшее от бабушки однобокое ложе, и на его многочисленных пестрых подушках обнаружила темненькое платьишко с закрытыми плечами.
О, хвала небесам! проворчала я, когда бросилась переодеваться. Никаких продолжений рода и прочего, мы это уже обсуждали. Я хочу поступить в академию!
Но, но снова опешила матушка, а бабуля лишь усмехнулась и отложила вязание на ближайший чайный столик со словами:
Наша девочка никак в себя не придет. Хорошо ли тебе спалось? А, милая Мия, головой нигде не ударялась? Или память отшибло?
Ба возмутилась я с улыбкой. Её беззлобное подтрунивание всегда умиляло, но только не сейчас. Я здорова и энергична, как никогда! хоть это и была наглая ложь, потому что чувствовала я себя скорее разбитым камнем. Но об этом никому знать не положено.
Что «ба»? А кто нарядился в белое «особенное» платье и во всеуслышание объявил о свое готовности? Увы, Мия, это ты у нас вчера прилюдно заявила о любовном марафоне за право разделить с тобой ложе.
Что?!
Подожди, Лиора, в наш разговор вмешалась матушка. Кажется, я начинаю понимать, что произошло.
Я при этом открывалазакрывала рот, так и застыв, сжимая подол того самого «особенного» платья, которое уже начала стаскивать с себя.
Ты, дочь, видимо, неправильно меня поняла, когда я рассказала об этом платье. Анна Эдани, казалось, впервые в жизни выглядела смущенно, она даже немного покраснела при разговоре: Не знаю, помнишь ли ты наш разговор про то, что его можно будет надеть лишь один раз, когда ты будешь готова
Да, мама, я помню этот разговор. В подтверждение своих слов усиленно закивала, а то вдруг мне не поверили.
Так вот, про готовность Мама подбирала слова. Понимаешь ли, но речь шла не о твоем взрослении или же половом созревании, что, безусловно, тоже важно. Нет, конечно, одно без другого никуда, в общемто. Но
Ой, да скажи ты ей уже, что платье надевают перед неделей любви, когда готовы выбрать отца для своего ребенка, бабушка взяла и рассказала, о чем же это скромно промолчала матушка в нашем давнем разговоре.
Именно, согласилась Анна Эдани.
У меня при этом случился маленький но весьма ощутимый ступор, так что я попросту не сразу нашлась с ответом.
А ккак же ппоступление? вот то единственное, что пришло мне на ум в этот миг.
Ну было мне ответом с обеих сторон.
Так! Нет же! Не «ну», я хочу поступать! взяла себя в руки и улыбнулась своим родным в надежде, что это поможет. Подумаешь, надела платье. И что с того?
Никак, прибила меня бабуля одним лишь только словом.
Совсем, потопталась на моих останках матушка. А я чуть на пол не осела от осознания собственного невезения.
Я сбегу, просипела в голос первую мысль, которая соизволила посетить мой изумленный мозг. Точно! Я сбегу в академию и там меня никто не достанет! Правда, под конец всетаки осознала всю глубину иронии. В академии учатся и мальчики, и девочки. По сути, это единственное место, которое позволяло находиться мужчинам и женщинам под одной крышей долгое время. Но только ради обучения. В остальных же случаях нас разделяли здания, кварталы, устои общества, правила, обеты.
Поэтому даже както машинально разделась, стянув с себя тряпку, которая успела испортить мне жизнь, и снова нарядиться в более привычное и довольно закрытое платье.
Аа голос мой дрогнул. Как же академия кристаллисков? Как же планы поступить, отучиться и отправиться к морским ларгам?
Какие морские ларги?! Ловить гигантских крабов? Ты же мне говорила, что хочешь в магические карьеры настала мамина очередь удивляться. Глянув на меня укоризненно, Анна развернулась и негодующе покинула комнату. И дверью хлопнула, а после секундного промедления вернулась и бросила в запале: Всё, дочь, собирайся. Внизу тебя ждут первые претенденты, которые уже пару часов обивают пороги наших с Лиорой домов в ожидании возможности поговорить с тобой, Мия.
При этом её аквамариновые глаза полыхнули злобой, а лицо приняло упрямое выражение, которое устрашало до дрожи в поджилках. Вот я и подписала себе приговор.
Да, мам, ответила скорее по привычке, переводя жалобный взгляд на любимую бабулю Лиору. А она так и осталась в еёто пятьдесят с «хвостиком» красавицей хоть куда. Ведь стоило ей появиться в любой части города, как кругом буквально закипала жизнь, а мужчины начинали ошибаться, ронять поклажу, промахиваться при работе инструментами, глядя ей вслед.
И вот сейчас я смотрела на неё и искренне надеялась на помощь Лиоры Ллиски фон Гибрец, самой умелой призывательницы, которую я знала. Уж если не она, то никто точно не в силах мне помочь в таком щекотливом вопросе, как попрание устоев общества кристаллисков, одно из которых так и осталось вне поля моего зрения, как оказалось. Я попросту о нем не знала.
Что? Неужели тебе настолько противна мысль о продолжении рода? бабушка скосила на меня свой хитрый взгляд, а я даже не сразу нашлась с ответом. Ведь если соглашусь, то обижу её как главную во всем роде Гибрецов, после моего деда, конечно, который сейчас пропадал неизвестно где. А если откажусь, то прямая дорога в домашнюю жизнь с пеленками, орущими детьми, ночными горшками и прочими гадостями, о которых я даже и не думала толком.
Ба Я хочу в академию! выкрутилась как смогла.
Ладно уж, поняла я и так, чего ты хочешь, пойдем. С этими словами бабуля поманила меня к себе, а после отодвинула кресло, за которым скрывался люк к очередному потайному ходу.
Восторгу моему не было предела!
Ведь если бы Лиора решила сдать меня Анне, то повела бы через главную лестницу башни, или к грузовым платформам, которыми время от времени пользовались и сами люди, как наш старейшина. А тот вообще не особо любил лестницы. И сегодня я искренне поняла почему. Ноги, словно деревянные, меня еле слушались.
* * *
Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия
Не знаю, что бы я делала без моей любимой бабушки, влияния которой хватило на то, чтобы строгие охранники академии безоговорочно пропустили нас вдвоем на церемонию зачисления. К слову, я почти опоздала. Последние претенденты, благодаря бесхитростной жеребьевке с номерками в урне, вяленько сражались на центральной арене под неустанным взором хмурого и, как я успела узнать, строгого Вилфрида Сторсо фон Дорбен. Точнее, сражались их призванные големы, а сами будущие студенты разве что в носу не ковырялись, стоя у высокого парапета трибун.
Абсолютно круглая и непозволительно большая крытая арена располагалась на задворках основного корпуса академии кристаллисков. Ведь каждый клочок земли в Сойне имел свое предназначение. А это сооружение, эдакий каменный гриб со стеклянной шляпкой, чаще всего пустовало или же использовалось для спортивных и культурномассовых мероприятий. Моим самым любимым делом было наблюдать сквозь прозрачный стеклянный потолок арены, стоя на крыше одной из башен дома Эдани, за студентами, соревнующимися в беге, боевых единоборствах, за сражениями големов. Сколько себя помню, всегда мечтала принять во всём этом участие.
И вот теперь, когда я была вынуждена молча ступать за бабушкой, протискиваться сквозь толпы уже студентов или еще пока абитуриентов, пришедших поступать, чуть ли не плакала от осознания, что, возможно, уйду отсюда ни с чем. Точнее, буду вынуждена заниматься домашними делами, как моя мама, вместо увлекательной учебы и соревнований.