Камера ползет по бесконечному, наглухо застегнутому черному плащу, по цепям и черепам Все выше и выше Чуть тормозит на висящей на цепи надписи ФИЛИПОН, ползет выше.
Мы впервые видим Филипона есть, отчего ахнуть! На бледном лице с черными губами, на пол лица черные овальные очки «Слезы сатаны», почти до плеча, прядь черно гуталиновых волос, а над всем этим фуражка размером с небольшой авианосец. Тяжелый окованный адмиральскими дубовыми и лавровыми листьями козырек и тулья такой высоты и изгиба, что с нее можно запускать истребители.
Немая сцена. Филипон чинно вышагивает вдоль торговок, чуть приотстав, за ним на костыле скачет встречающий, замыкает процессию медленно катящийся мотоцикл
Бабки торговки прикрывают в ужасе собою товар, глядя на Филипона снизу вверх.
Шнурованные ботинки минуют «последний расклад» корзинки с семечками. И с размаху, гордо и уверенно, вступают в коровий блин!
2. Встреча
Мотоцикл катит по кубанским кавказским красотам дорога в предгорьях. По дороге навстречу мотоциклу выезжают два всадника. Немолодой атаман и сопровождающий его старик вероятно, чабан.
Загипсованный командует водителю:
Стый.
Мотоцикл останавливается. Загипсованный выскакивает и свободной рукой отдает всадникам честь.
Слава Кубани! Господин атаман.
Героям слава. Ты че Колькя, в американские президенты мостишься?
Шо?
А шо к пустой голове руку прикладаешь?
Та я это так. На нервной почве.
Чей -то ты нервенный какой-то стал! Я шо тоби нервничать! Вон, навроде из тебя уже памятник делают!
Та это я так С дельтаплана упал. Маленько размеры не рассчитал. Счас переделаю, так полечу, шо вы еще мною гордиться будете.
Та я уже и сейчас начал В какой еще станице мумия на мотоцикле катается. А это кого ж ты везешь?
Это деда Филипченко внук! Гостевать едет! Дед попросил мы встречать ездили.
Атаман вежливо прикладывает руку с нагайкой к папахе.
Гость в дом Бог в дом. Род почетный, уважаемый Первый раз к нам?
Первый.
А шо ж так?
Времени не было. Учился
И на кого ж?
На менеджера сельхоз производства.
И по какой же специализации?
Общего профиля
Огооо. Ну, Господь навстречу. До побачення Деду кланяйтесь.
Разъезжаются.
Мотоцикл исчезает за поднятой пылью, всадники шажком едут по обочине.
Да задумчиво говорит атаман, ежели такие менеджеры, да еще и широкого профиля пойдут будем сало с Турции возить
Ты что атаман, откуда ж в Турции сало?! Турки ж мусульмане!
Да вот и то ж
А в каких он примерно чинах?
Кто?
Да менеджер то этот. Енерал чи полковник? Форма то на нем кака то новая -
не разберешь.
А что тут разбирать! По всей форме придурок! Ой, Боже.Тьфу!
3. Дома
Мотоцикл, тем временем, доезжает до станицы. Вкатывает на широкий двор, где у сарая стоит дельтаплан, у которого возится мальчишка лет семи.
Устрица, отойди от аппарата! От паразит! Прямо как муха на варенье к любой технике лезет. Уйди я тебе сказал!
Мальчишка покорно оставляет гаечный ключ, оборачивается, видит Филипона и застывает с раскрытым ртом потрясенный.
В распахнутые ворота на двор входят три коровы, но увидев Филипона, пугаются и шарахаются назад на улицу.
Устрица, загони коров!
Мальчишка боком-боком, не отрывая восторженного взгляда от Филипона и, конкретно, от его фуражки, мелькая черными босыми пятками, выкатывается за ворота.
Почему вы его так странно зовете? спрашивает Филипон
Так он же кругом закрытый як та улитка устрица.
В смысле?
Та молчит все время! говорит, водитель мотоцикла, снимая шлем.
Тут уж остолбенел Филипон. Водитель мотоцикла девушка. Причем, очень красивая девушка.
Он, паразит, все мовчки гадит! За ним только глаз да глаз А все едино не соследить! Молчить-молчить, да как выдаст каку не то шкоду! То пожарные едут, то водолазы, а то и само МЧС! говорит загипсованный, прыгая со своим костылем к дельтаплану.
Как вас зовут? спрашивает Филипон девушку. Она смущается от обращения к ней на «Вы».
Та как ее могут звать Настя! говорит загипсованный, видя, что коровы, перехваченные Устрицей, боятся заходить в двор. Ходи в дом, до деда. Иди швыдчей!
4. Дед
Филипон поднимается на крыльцо, открывает дверь, проходит сенцы, и входит в «зало» парадную комнату. Здесь поскольку из-за жары, традиционно закрыты ставни, полумрак, Филипон не сразу осваивается.
Сдень кепку! Не в клубе! строго говорит дед, сидящий в торце длинного стола под иконами. Он в парадном пиджаке, со всеми медалями и значками. Чувствуется, что
решил встретить внука «во всей через грудь кавалерии», А здоровкаться тебя маты не навчила?
Здравствуйте, говорит Филипон, снимая фуражку.
И тебе не хворать! говорит дед. Ну что ты стал, як памятник вождю пролетарьята. Доставай с бухвета фужеры, зараз отметим встречу.
Филипон, несколько ошарашенный, таким суровым приемом, подходит к старинному буфету, открывает дверцы
Та не там! Внизу! Да положь ты кемель свой хоть бы вон на тумбочку. внизу ищи! От бабка говорил ей поставь все на стол! Нет, в гамазин помелась! Чего мы там не видали, акромя мыла да солиНе там, внизу! От бестолковый ты какой Ну, точь як твой батька! Чуприну вон до пупа отрастил, а не соображаешь, что мне там не достать
Дед, подтянувшись на руках, соскакивает с лавки и Филипон с ужасом видит, что дед без обеих ног. Шустро отжимаясь на руках, он добирается до буфета, открывает нижние дверцы и передает внуку фужеры, какие-то тарелки с закуской, бутылки, еще что то
Филипон принимает и все ставит на стол
Дед скачет назад, опираясь за край стола и за лавку, вскакивает на прежнее место.
Сидай!
И видя полную растерянность Филипона, говорит:
А шо тоби батька не казав, шо в мене ног нема?
Нет, только и может выдавить Филипон.
О, как!
Да он на границе, а мы в Питере почему-то, пытаясь заступиться за отца, бормочет Филипон.
О, как! говорит дед. По нонешнему значит живете Поврозь! Баба в хате, диты на полати, а где чоловик не знайдешь за вик! Ну, так, так так! Стеснялся сказать я так понимаю
Да нет, я еще маленький был.
Час от часу не легче, вздыхает дед, Ты бабке того не говори расстроится! И шо за люди! Живые, здоровые, молодые с руками, с ногами, не слепые и не глухие, а поврозь Карахтерами, значит, не сошлись! Чуть что тарелки об пол и как в море корабли Хорошо хоть вот тебя состругали Ну, давай! За встречу, как говорится за пленных,
военных, и нас казаков бедных..
Он крестится и выпивает залпом.
Шо ты там раскурынился сидай до деда ближее!
Филипон придвигает табуретку. Дед не отрываясь, смотрит своими пронзительно синими глаза ми на внука. Парень не выдерживает этого взгляда.
Это вы на фронте шепчет он.
Ноги то? Т а не Всю войну то я исправно прошагал! На своих ногах домой возвернулся. Это на лесоповале в Коми ССР отморозил Коммунизм строил.
Он вдруг, со стоном, хватает внука за голову, прижимает его к себе, Похож на отца то! Похож! В нашу породу! Ты хоть крещенный? От горе Боже ты мой дед целует Филипона, гладит по голове и плачет.
В «зало», тихо ступая своими грязными босыми ногами, вползает Устрица. Примечает на тумбочке фуражку, затискивается тощим задом на табуретку и, угнездившись, поудобнее, кладет руку на фуражку
Ой, Боже со двора слышен бабкин крик, Та вже прихав, ой, лихо мени, а де ж вин?!
Она влетает в комнату, кидается к Филипону
Ой, ты ж мое золотое! Ой, Боже, та вырос как, я ж то вас приезжала, як ты пид стол ходыл, ой, Боже Хиба ж узнал бабусю свое? Ты ж моя кровиночка!
Устрица тихонько надевает фуражку и смотрится в зеркальную створку шкафа.
В фуражке выходит на крыльцо.
Настя возиться у мотоцикла. Загипсованный сидит на завалинке, рядом с ним Дядька отец Тарас Бульба в трусах
Не ехал, не ехал. говорит Дядька, а тут значит и явился Через чего?
Та отдыхать! говорит Настя.
Отдыхать к морю ездиют!