Человек-рак - Анна Шашкина

Анна Шашкина

Человек-рак

Человек-рак

«Где я? Почему темно? Темно и тесно. Почему я не могу пошевелиться? Где я? Кто-нибудь!!! Эй!

Я не могу говорить. Мой язык, рот. Что со мной?! Кто я?!

Кто я и где нахожусь? Что со мной случилось? Я умер? Темнота вокруг меня это гроб? Тесно. Я не могу двигаться. Но я мыслю, значит, я жив! Люди!!!

Я жив! Я должен выбраться! Тело не слушается меня. А есть ли оно? Кто я? Человек? Может, животное? Нет, я мыслю, как человек. Мой язык, кончик языка, зубы я их чувствую. Это человеческие зубы.

Почему темно? Я должен вспомнить, кто я и где. Что со мной случилось?

Женщина. Я помню женщину. Молодая, красивая, нежная. Младенец на ее руках, в голубом комбинезончике и белом чепчике. Она бережно держит его у груди. Но взгляд, устремленный на меня, печален. В ее глазах любовь и жалость. Она старается скрыть тревогу неловкой улыбкой. Но печаль безнадежна. Я умираю?

Это моя любимая женщина с моим сынам на руках. Я гляжу на нее снизу вверх, расстояние такое, будто я лежу, а она стоит надо мной. От нее идет теплый свет, животворящее сияние. Она, словно мадонна, благословляет меня. И смотрит прямо в глаза. Как же ноет сердце при взгляде на эту красавицу. Я не хотел расставаться.

Свет гаснет. Не уходи! Не оставляй меня одного! Ведь я жив!

Свет. Нет, это не свет из моих воспоминаний. Это реальный свет! Справа и снизу. Сумрачный, рассеянный луч во тьме. Вот еще один. Люди! Я здесь! Я жив!»

В руинах было темно и опасно. Пол помещения завалили обломки железа, осколки стекла и рваные искореженные куски пластика. Опознать сейчас, чем были эти детали ранее, не представлялось возможным. Двое в защитных зеленых скафандрах с кислородными баллонами за спинами осматривали останки лаборатории в поисках выживших с помощью мощных фонарей дальнего света.

 Никого,  заключил один из них.

 Пойдем дальше,  согласился второй.

Внезапно из дальнего угла послышалось приглушенное мычание. Оба прожектора устремили лучи в направлении звука.

 Кто-нибудь здесь есть?!  включив громкоговоритель, крикнул в микрофон спасатель. В ответ беспомощное мычание усилилось.

 Вызывай группу парамедиков! Быстрее!

Через десять минут металлическую капсулу вскрыли.

«Люди!»

 О, Господи! Как он еще жив?!

 Срочно вытаскиваем! Носилки!

 Как его поднимать?! Поражение ста процентов поверхности

Один из людей в скафандрах наклонился к лицу пострадавшего:

 Браток, ты натерпелся, знаем! Потерпи еще немного. Нам надо тебя вытащить отсюда. Хорошо? повернувшись к команде, он скомандовал Осторожно! Достаем на счет три. Раз-два-три!

«Я человек. Это ясно. Я жив. Выжил в какой-то ужасной аварии. Но как я попал в ее эпицентр, кем был до этого не помню.

Меня держат в странной палате под клеенчатым балдахином. Я заразен? Возможно. Но я жив, это самое главное.

Осталось вспомнить, кто я.

Язык. Это пока единственное, чем я могу управлять. Язык шевелится, как я ему велю: влево, вправо, упирается в небо, в щеку, в зубы. Моргать не получается, хотя слезы мешают. Они постоянно образуются, вытекают из глазниц. Глаза закрываются, лишь когда веки устают. Но я не засыпаю. Я пытаюсь вспомнить.»

 Ты слышала о страшной аварии в медицинском центре под Новосибирском?

«Не лучшее время для мрачных новостей»,  подумала Ирина, сдула челку с намокшего лба и, сберегая воздух, быстро ответила подруге:

 Нет. Что говорят?

Лена замедлилась на эллипсе и нагнулась к Ирине ближе, отчего последняя уловила резкий запах дезодоранта, смешанного с потом.

 В соцсетях пишут, что произошел взрыв криоустановки. Причем, вроде как, из-за этого по ветру распространился радиоактивный след. Прикинь!

 Глупости!  Фыркнула, поморщившись (от новости и от запаха подруги одновременно), Ирина,  Очередные страшилки. Ничего хорошего в новостях никогда не сообщают. Лишь бы народ пугать.

 Да ты послушай! Не унималась подруга,  Радиация это не шутки! Конечно, Новосибирск далеко от Челябинска. Но все-таки не хотелось бы под это облучение попасть.

 Я всё, набегалась. Сорок минут,  Ирина с размаху ударила красную кнопку на дисплее и остановила беговую дорожку.

 Пойдешь в бассейн?  Лена спрыгнула с эллипса, торопясь успеть за подругой.

 Нет, я записана на массаж к десяти. Потом за Кириллом заеду, у него шахматы сегодня.

 Ну ладно. Привет передавай,  Лена начала на ходу отставать, понимая, что на сегодня ее компания отвергнута.

 Ага,  через плечо бросила Ирина и вильнула бедром, исчезая за дверью раздевалки.

«Вот сука!  привычно с завистью подумала Лена,  Ничего из себя не представляет, а всегда королевной ходит. И умнее, и красивее всех. И мужики от нее без ума.»

Как только Ирина осталась одна, она ускорила шаг, чтобы спрятаться за шкафчиками. Но, прежде чем раздеться, она открыла яндекс в смартфоне и ввела запрос «авария Новосибирск». Женщина стала быстро листать строки выдачи, нервно кусая губы. Информации было мало, подробностей никаких. Как всегда, сплошные репосты и комментарии. «Надо сказать Олегу»,  решила она и тут же передумала: «Нет, не стоит».

Яркий солнечный свет через панорамные окна заливал весь кабинет. Николай любил такие ослепляющие дни и довольно жмурился, как кот.

 Скоро я не увижу солнца долго. Возможно, никогда больше не увижу,  меланхолично произнес он, закинув руки за голову и подняв подбородок повыше, чтобы поймать больше ласковых солнечных лучей.

 Ну что ты такое говоришь, Николай!  неуверенным тоном возмутился собеседник, который сидел за стильным канцелярским столом спиной к городскому пейзажу, открывавшемуся с одиннадцатого этажа бизнес-центра,  Я уверен, что ты излечишься! Пусть через десять лет или двадцать

 Э-нее!  засмеялся с хрипотцой Николай,  Контракт с мракобесами подписан только на десять лет. Уж больно цена кусается. Если через десять лет не найдут способ побороть мой недуг, я все равно вернусь: на сына в последний раз посмотреть, жену обнять.

 Да что за мысли у тебя упаднические!  товарищ не знал, как ободрить Николая.

 Нормальные мысли. Реалистичные. То, что я на эту аферу с заморозкой согласился, вот это, конечно, погоня за химерами. Но, понимаешь, очень жить хочется. Подольше.

 Понимаю,  уныло отозвался коллега.

 Ладно. Давай о делах,  решительно хлопнул себя по ляжкам Николай, сменил позу и ослепил собеседника солнечным бликом на своей лысине,  Я составил с юристами пакет документов и передал компанию сыну. Ты останешься замом и исполняющим обязанности директора, пока Кирюша подрастает. Смотри, проверю через десять лет, не просрал ли ты бизнес!  он громко уверенно рассмеялся, на что товарищ ответил лишь кривой сдержанной улыбкой:

 Я думал, что я стану твоим приемником,  все-таки решился он возразить после паузы.

 Нет. «Демидофф» должна быть семейным бизнесом. В этом сила компании, это ее имидж, ее история. Я продолжил дело отца, и Кирилл тоже станет моим продолжателем. А тебе пора обзавестись собственной семьей и начать обдумывать проект своего бизнеса. К моему пробуждению, думаю, ты справишься с этими задачами.

Подчиненный промолчал, шевеля нижней челюстью, перемалывая ответ руководителя. Николай с ожиданием смотрел на своего зама, наблюдал, как буря возмущения в нем и уязвленное самолюбие оседают на дно. Только после этого последовала следующая просьба:

 За моими, прошу, приглядывай. Не давай в обиду.

 Конечно.

«Сон. Какой четкий! Будто не сон, а воспоминание. Компания «Демидофф». Этот молодой мужчина обращался ко мне как к Николаю. Мое ли это имя? Десять лет. Я хотел уйти, исчезнуть на десять лет. Чем-то болел. Больше вопросов, чем ответов. Мое ли это прошлое или фантазия из когда-то прочитанной книги или увиденного фильма?»

В палату зашла медсестра. Женщина упорно поворачивалась спиной или боком, пока готовила инъекцию в шприце на столике возле кровати. Пациент пристально следил за ней через плотную полиэтиленовую завесу.