Ты ничего не ценишь, не уважаешь собственного мужа и те блага, которые я даю. Кто ты без меня, Мария? Что ты без меня можешь? Ничего! Все, что ты можешь, так это взять мою карту и с ее помощью решить свои вопросы. Еще и умничаешь при этом, осмеливаешься мне что-то там предъявлять. Общаюсь я с ней не так, видите ли
От его последних слов у меня начинают гореть щеки. Становится так неприятно, что хочется закусить губу до крови, лишь бы хоть как-то унять это чувство. Я не то никчемное существо, каким он меня считает.
Я тебе написала вчера, что ты можешь сделать со своей картой! ляпаю это и прикусываю себе язык.
Но слово не воробей, к сожалению.
Четко понимаю сейчас начнется.
И оно начинается.
Айк звереет на глазах.
Так, значит? рычит он, шумно дыша. Деньги тебе мои не нужны? Может, и я не нужен? Ну, поживи без меня, почувствуй, как оно. Без карты, без машины, без моей поддержки Думаю, пары дней тебе хватит, чтобы наконец одуматься и начать меня ценить!
И тут он делает то, чего я от него совсем не ожидала.
Подходит к столу у противоположной стены, хватает лежавшие там ключи от моей машины и кладет себе в карман.
Торопею от этого поступка.
Говорю сдавленным голосом:
Мне же надо забрать Давида из школы, как я
Прокатишься на автобусе, хищно скалится он. Давно не каталась, да? Тебе полезно Звони, как придешь в себя, я тебя заберу.
После этих слов он вихрем вылетает из спальни.
Вскоре слышу, как хлопает входная дверь.
С головой забираюсь под одеяло и чувствую, что по щекам снова катятся слезы.
Когда Айк успел стать таким?
Глава 8. (Не) виноватый
Айк
Сажусь в машину и с чувством стучу кулаком по рулю.
Еле сдерживаюсь, чтобы не вцепиться в него руками и не оторвать к хренам. Оно, может, и не получилось бы, ведь я вожу не жигули, а мерс. Немцы умеют делать машины. Но попытаться все же очень хочется.
Спрашивается, я зачем к Марии ходил? Вот за чем, а? Чтобы вконец с ней разругаться? Я ее домой забрать хотел! А в результате что? В результате полная жопа.
Хоть иди обратно, честное слово. Иди и добивайся своего.
Только если я пойду обратно, она ведь опять мне что-нибудь ляпнет и меня опять понесет, разругаемся еще больше.
Мария хороша, ничего не скажешь.
А я ведь старался, деликатничал с ней поначалу, пока она не начала нести чушь.
Жена мастерски взбодрила меня своим ослиным упрямством. Ишь ты, мириться она не хочет, и третьего рожать тоже. Вишня на торте я опять послан в задницу. Хорошо еще она догадалась не упоминать треклятый развод. Иначе я вообще не знаю, что сделал бы.
Меня до сих пор аж трясет от ее слов.
Оборачиваюсь на многоэтажку, ищу взглядом окна квартиры тещи.
Интересно, Мария до сих пор в спальне голая под одеялом?
На хрена она решила показывать мне характер? Главное, раньше никогда так не делала, а сейчас в нее будто вселился бес. Что вообще происходит, я не пойму. Ведь уже практически помирились, так сладко переспали и снова-здорово, ее переклинило.
Выходки жены бесят до рези в висках.
Небось, сидит там, дует губы, обзывает меня последними словами.
А вдруг плачет?
От этой мысли меня передергивает.
Сразу вспоминаются ее сегодняшние слезы, и меня снова пробирает, будто вижу их в реальности.
И снова хочется обратно к ней.
Может, все-таки подняться еще раз? Как-то попытаться поговорить в спокойном ключе.
Это разве дело вот так расставаться? Не хочу уезжать. Вот совсем не хочу.
В то же время понимаю, что идти обратно нельзя. Иначе это будет воспринято как капитуляция с моей стороны. Меня в жопу послали, а я вот он, вернулся. Женщина должна видеть границы, как с мужчиной можно разговаривать, а как нет.
Дабы избежать соблазнов, завожу мотор и трогаюсь с места, рулю прямиком в офис.
Как назло, по дороге попадаю в такую пробку, что хоть эвакуируйся оттуда на вертолете.
Впереди какая-то авария, и машины движутся со скоростью улиток.
Трачу почти два часа на то, чтобы добраться до центра.
За это время успеваю окончательно остыть, заодно пожалеть, что все-таки не поднялся к жене, не попытался еще раз поговорить.
Очень скоро в голову забирается совсем уж неудобная мысль: что если Мария сегодня не позвонит? Или даже завтра? Упрется лбом и будет гонять обиды по кругу. Оно мне надо вообще?
На хрен я забрал у нее ключи от машины? Может, вернуть?
Ага, опять два часа по пробкам. Нет уж. Можно курьером, конечно. Но как это будет выглядеть? Я у тебя забрал ключи, милая, но это я несерьезно. На тебе их обратно, посылай меня в задницу периодически, мне это так нравится
Такому не бывать!
Да и поздно уже, она наверняка успела уехать за сыном.
Словно в ответ на мои мысли прилетает сообщение от Давида: «Пап, что за дела? Почему мама без машины?»
Мой сын, родное мелкое хамло.
Вот уж кто точно не привык кататься на автобусе, так это Давид. Не знал он той жизни, какая была у меня в детстве, пока отец не занялся доходным бизнесом. Игрушки, прибитые к полу, вечное безденежье вплоть до того, пока я не стал подростком. Но я сделал все, чтобы он такой жизни не знал.
Впрочем, к сыну я сейчас несправедлив, он обычно не хамит. Однако смел не в меру и самоуверен, я в его возрасте никогда бы не осмелился предъявить что-то отцу.
Спрашиваю у него: «Что тебе сказала мать?»
Он отвечает: «Молчит. Вы опять поругались?»
Следом от него летит: «Че вы ссоритесь?»
Похоже, Мария вообще ничего ему не рассказала.
Ни про ситуацию в кабинете, ни про ключи от машины, которые я забрал.
Очевидно, что жена не хочет вмешивать в конфликт детей. Лиана-то ничего не поймет, разумеется, а вот Давид уже почти взрослый.
Что ж, это в какой-то степени благородно с ее стороны.
Ну раз она не хочет доводить все до крайности, мне оно тем более сто лет в обед не приснилось.
Поеду-ка я вечером нормально с ней мириться.
Оно не по-мужски, конечно, вот так сдавать позиции, и мне по-хорошему надо бы выждать день-другой, пока Мария все осознает. Но я как представлю еще два дня тишины дома, так сразу хочется выть.
Нет, хватит, достаточно.
После работы заеду купить две корзины роз для нее и тещи и прямиком к ним.
Какие там были у Марии претензии? Разговариваю с ней не так? Включу обаяние на максимум, буду вежлив и обходителен. Я умею, когда надо. В крайнем случае наступлю себе на горло, извинюсь за то, что забрал ключи от машины.
Потом увезу жену с детьми домой и плотно займусь вопросом пополнения семейства.
Мария родит мне третьего и вообще забудет про всю эту лабуду с секретаршей. В конце концов, она ведь меня любит. Если бы не любила, так не ревновала бы.
После того как принимаю это решение, мне сразу становится легче.
Все правильно, надо вернуть жену домой, а остальное я решу с ней потом. Выдам подробную инструкцию, как Мария должна со мной себя вести.
Пишу сыну: «Сегодня вечером приеду, заберу вас домой. Все будет как раньше».
«Обещаешь?» спрашивает он.
«Обещаю».
Наконец выбираюсь из машины, иду к офисному зданию.
Поднимаюсь на нужный этаж, здороваюсь с коллегами, прохожу к своему кабинету.
А в приемной Вера.
Она тут же встает с кресла, лучезарно мне улыбается.
Здравствуйте, Айк Барсегович.
«Ты! хочу заорать. Ты, сука паршивая, какого хрена вставала передо мной на колени?!»
Не сделай она этого, не было бы у меня сейчас никаких проблем.
Вскользь подмечаю, что юбка ее делового костюма слишком короткая снизу чуть выглядывает линия черных чулок.
Зайди ко мне, командую с хищной улыбкой.
Сейчас главное не сорваться и не повесить секретаря на люстре при помощи этих самых чулок.
Глава 9. Третий ребенок
Айк
Я прохожу в кабинет, усаживаюсь в свое кресло.
Устремляю на Веру тяжелый взгляд и плотно сцепляю челюсти.
Секретарь с невинным видом встает возле моего стола, а потом вдруг спохватывается, разворачивается, зачем-то снова идет к двери, которую оставила приоткрытой.