Так как в ближайшие два дня хорошей погоды не обещали, Светлана с Ксенией осуществили свой давний план и съездили в Пловдив: пошатались по прелестному старому городу, побродили по многочисленным городским галереям, даже на замечательный джазовый концерт попали. Пловдив, как показалось Ксении, был этаким болгарским Питером, то бишь культурной столицей при Софии-матушке. Возвратились к вечеру второго дня, как говорится, «усталые, но довольные», с дороги сразу завалились спать, а утро обрадовало: небо снова оделось в веселый голубой июньский ситчик. Ксения проснулась с радостным предвкушением долгого теплого, ленивого дня и, подхватив свой верный коврик, направилась на пляж и принялась привычно махать руками, приседать и бить поклоны. Однако во время упражнений ее не покидало чувство, что что-то не так, что-то выбивается из привычной уже утренней картинки. Собаки, вроде, как всегда, тащили на поводке хозяев, вдалеке на берегу бурно говорила с собственным отражением в экране телефона Богиня утренней зари, на пирсе Да, вот оно! на пирсе никого не было. Без животастого Петровича и его подельников пирс выглядел непривычно пустынным, голым. Небось, рыба ушла в далеко море, потому и рыбаки ушли с вахты, хотя, не так уж часто, судя по всему, рыба-то удостаивала их своим вниманием. Торчали они на пирсе не корысти ради, а удовольствия для
Вернувшись в квартиру, уже пахнущую свежемолотым и свежесваренным кофе, Ксения со смехом рассказала Светлане, что рыбаков с пирса видно волной смыло: первый раз никого, даже нашего пузатого Николя не видать.
Глава шестая
Придя после завтрака на пляж и расположившись на «своем» месте, подруги сразу побежали в море, благо, что оно было спокойным и теплым. Но несмотря на штиль, купальщиков было почему-то немного. Зато на берегу происходило какое-то броуновское движение: отдыхающие собирались кучками и что-то бурно обсуждали, все время оглядываясь на пирс, по которому муравьиной дорожкой сновали туда-сюда люди, но рыбаков с удочками по-прежнему не было. Светлана, несмотря на странности вокруг, легла в шезлонг и подставила тело горячему солнышку, а Ксении природная любознательность (назовем это так) не дала усидеть на месте. Она решилась подойти к «женскому салону» у большого камня и, извинившись, поинтересовалась что именно все так бурно обсуждают.
Как, Вы не знаете? воскликнула высокая женщина в огромных солнечных очках., которые делали ее похожей на черепаху из советского мультика, тут позавчера человек упал с волнореза и разбился насмерть. На камни упал, вон на те, показала она рукой.
А кто это был? спросила Ксения, вспомнив фигуру в дождевике в то ненастное утро.
Девочки, как его звали? спросила очкастая, обратившись к товаркам.
Так это русский мужик, Николай, он тут каждый день на пирсе торчал с раннего утра, ответила приземистая пышнобедрая дама. В тот день дождь был и ветер, пирс скользкий вот поскользнулся, наверное, и упал. Его вчера один болгарин нашел отправился поплавать, когда чуть распогодилось, и увидел
Хорошо еще тело как-то за камни зацепилось, а то бы унесло в открытое море, рыбки бы его съели и вообще никто бы не понял, куда человек пропал, добавила третья участница дамского кружка. Вчера тут полдня спасатели с полицейскими крутились, и весь город на наш пляж сбежался. А вы спали что ли два дня раз ничего не слышали?
Мы уезжали. сказала Ксения и зачем-то добавила. В Пловдив.
А вы на машине ехали или на поезде?
На поезде.
А мы в прошлом году на машине. Девочки, нам надо как-то всем вместе съездить в Пловдив. Я там чудесный ресторан знаю и недорогой.
Женский клуб переключился на обсуждение достоинств и недостатков Пловдива, забыв о бедном Петровиче, отправившемся умирать к своим любимыми рыбам.
Ксения вернулась к подруге и рассказала ей о печальных новостях.
Сидящие впереди в шезлонгах Ольга с мужем и Вадим, как поняла Ксения, тоже обсуждали несчастный случай и гибель Николая. Ксения навострила уши.
Ну как же можно быть таким неосторожным и подходить к самому краю волнореза, да еще в непогоду, сетовала Ольга.
-Может у него рыба большая клюнула и потащила его, высказал предположение «немец» по имени Константин.
А что же дальше будет? Его ведь хоронить надо? вмешалась жена «немца» Илона, которая, как успела заметить Ксения, всегда переводила беседу на прагматические темы. Кто этим заниматься будет? У него родные есть, не знаете? Он вроде никогда ни о ком не вспоминал. Он хоть женат, кто в курсе?
Николай Петрович вдовец, его взрослая дочь живет в Черногории. Ей уже сообщили. Она собирается кремировать тело и увезти урну с собой, там захоронить, отрапортовал полковник.
Ой, а я не хотела бы, чтоб меня сожгли, боязно как-то, повела плечами Илона.
Когда дело до этого дойдет, Вам уже будет все равно, резонно заметила Ольга.
Ой, что Вы, Ольга Федоровна, говорите, когда дело дойдет Я еще не собираюсь в крематорий! поджала губы «немка».
Ну Петрович тоже не собирался, заметил Вадим. Надо бы помянуть майора.
Он тоже военным был? поинтересовалась стоявшая тут же пышногрудая брюнетка, землячка «немцев» из Золингена.
Он был офицером полиции, но давно уже уволился в запас.
Так он вроде не такой и старый был?
Ему шестьдесят этой зимой исполнилось, сообщила всезнающая Ольга, помнишь, Пока, он про юбилей рассказывал, ну что он юбилей на зимней рыбалке провел? И про то, что он десять пенсионных лет почти каждый день на рыбалке! Жил на рыбалке и погиб с удочкой, философски заключила она.
Давайте сегодня вечером сходим в какой-нибудь ресторан или кафе, помянем Петровича, предложил «немец», и компания занялась сравнительным анализом заведений и цен.
Несмотря на сияющее изо всех сил солнце, настроение у подруг стало минорным, и вечером на традиционной прогулке, они затеяли беседу о том, был ли прав булгаковский Воланд, утверждая, что самое плохое для человека внезапная смерть. Может, гораздо хуже жить в ожидании исполнения «приговора» судьбы, зная наверняка что конец близок. В общем, в этот вечер ни яркий закат, ни веселые вопли детей на набережной, ни итальянское мороженое ничто не возвращало вкуса к жизни. И какое им, казалось бы, дело до случайного пляжного знакомого, даже и не знакомого в общем, а просто «сопляжника», «что им Гекуба» а вот поди ж ты.
Перед сном Ксения залезла в мобильник на форум «Россияне в Поморие» посмотреть городские новости и сплетни, но и там обсуждали печальное происшествие на пирсе. Точнее сказать не на пирсе, а на волнорезе, как сегодня не раз уже она слышала. Пирс это что-то на столбах, куда яхты и лодки швартуются, это Ксения в общем знала, но все же из реплик в чате поняла, что не только она называет это бетонное сооружение, выпирающее в море, пирсом. Ну вот это происшествие на волнорезе или там пирсе, все и обсуждали бурно. И только «селфи-да» Аврора с оптимистическим напором брандспойта требовала заглянуть в ее блог и полюбоваться новыми фото. Ксения сдалась и заглянула, полистала картинки. Сегодняшний восход: Аврорины ноги в рассветном прибое; вчерашнее небо с уплывающими вдаль облаками; позавчерашняя непогодь: серое, неприветливое море, Аврора в розовой курточке с развевающимися по ветру волосами, розовые сапожки вытоптали на песке сердечко и слово love, полусмытая волной «любовь» на следующем снимке Вот неймется девице! Просто удавится за десяток лайков! А фотографии неплохи кстати. Море по-мужски суровое никакой сиропной мимишности. Ксения скопировала пару снимков и сохранила у себя на рабочем столе. Покажет как-нибудь друзьям, какой может быть здешняя «свободная стихия», а то сама-то она все идиллические закаты постит. И автора шедевров укажет, конечно, поработает Аврориной пиарщицей по знакомству, уж так и быть. Интересно, видела ли Аврора в то утро Николая на пирсе? Надо бы ее порасспросить завтра поутру. Просто так, для интереса. И заодно хоть для проформы спросить, не возражает ли та против использования ее фото. Хотя Ксения уверена была, что девица возражать не будет и даже бурно обрадуется, но спросить-то не грех, то есть, грех не спросить.